"Кто у нас знает каноны? Кто знаком со старою церковною практикою? Таких людей очень немного в духовенстве и почти совсем нет в публике. А между тем то, что мы по обыкновению называем публикою, есть, в известном смысле, та же Церковь, то есть собрание людей, связанных единством духовных интересов, и ради этих-то интересов всем нам пристойно знать об этом деле и иметь свое мнение о значении нынешнего нашего духовного суда, так как от него зависит клир, а от хорошего или дурного клира зависит развитие духовной жизни народа, до сих пор еще весьма мало и весьма неудовлетворительно наставленного в христианском учении", - так писал Николай Лесков в 1880 г. в статье "Духовный суд".

Между выходом этой статьи и нашим временем лежит эпоха дискуссий, суждения о церковном суде Поместного Собора 1917-1918 гг., обсуждение этого вопроса на Соборе, а затем - борьба против самих судебных институтов всех религиозных организаций в годы советской власти и жесткое вмешательство государственных органов власти в церковное управление при формальном отделении Русской Православной Церкви (РПЦ) от государства. И хотя с эпохи "перестройки", казалось бы, прошло достаточно времени для восстановления разного рода церковных институтов и для просвещения церковной "публики", вопрос о церковном суде все еще темен для наших современников.

Зачем нам церковный суд?

Проблема церковного суда остро стоит перед нынешним русским церковным обществом: возникают хозяйственные споры между приходом и настоятелем, приходом и епархией. В церковной среде оказалось немало людей, ищущих возможности обогатиться за счет паствы. Пьянство, воровство и даже разврат - все это имеет место и среди духовенства. Епископат РПЦ также нередко становится объектом судебных разбирательств или скандалов. Жалобы на епископов поступают и в светскую прессу. Священники оказались в той ситуации, что перемещение их с прихода на приход зависит даже не от архиерея, а от благочинного, руководствующегося часто чисто материальными соображениями, мнение прихода никак не учитывается, а конфликт с епископом по самым различным поводам приводит к выводу за штат.

Возникают конфликты и вокруг совершения церковных служб. Наконец, наибольшее число заявлений, с которыми обращаются к епископам, - просьба о церковном разводе. И совершенно очевидно, что от того, найдет ли Церковь способ справедливого решения разного рода конфликтов, сумеет ли она, как добрый пастырь, оградить паству от волков - зависит и отношение к ней общества.

В древности на Руси сфера церковного суда и система наказаний определялась княжескими уставами. Церковный суд копировал формы существовавшего светского суда, использовал систему штрафов и являлся важным источником доходов. Княжеские уставы определяли круг людей, над которыми только Церковь имела право суда: к ним относились все представители клира, монахи, а также нищие, изгои. Помимо суда над всем населением по делам брачным и делам вероотступничества (еретичество, волхвование и т.п.) епископы осуществляли и суд над населением земель, принадлежавших Церкви.

Регламентировать церковный суд пытался Стоглавый Собор 1551 г. Постановления Собора защищали подсудность духовенства церковному суду, а также стремились ограничить участие светских чиновников в церковном суде. Деятельность этих чиновников, немилостиво расправлявшихся с попами, могла вызывать как самосуд над ними, так и нарекания в том, что епископы назирают Церковь "по царскому сану земного царя ради своих доходов". Усиление государственной власти вело к сокращению пространства церковного суда. Дела о разбое и душегубстве клириков перешли в юрисдикцию великого князя. Великий князь брал на себя и обязанности казнить еретиков.

Уже с середины XVII в. государство определяет "защиту веры" своей обязанностью - Уложение 1649 г. определяло, что наказанием за хулу на Бога, Богородицу, святых и крест должно быть сожжение, тем самым сфера церковного суда и государственного начинали совпадать. Уложение вводило и Монастырский приказ - орган, который должен был осуществлять и суд над духовенством.

Реформа Петра I продолжила ограничение сферы судебной деятельности Церкви. Клирики по тяжким преступлениям подлежали государственному суду, ряд вопросов о наследстве и заключении брака также был изъят из ведения церковного суда. С другой стороны, государство возложило на Церковь выполнение полицейских функций в виде контроля за "бытием у исповеди и причастия". Высшей судебной церковной инстанцией являлся Синод. Он безропотно лишал сана противников правительственной линии (например, епископа Арсения Мацеевича, выступавшего против секуляризации церковных земель), а также наказывал в соответствии с государственным законодательством лиц, не бывших длительное время на исповеди. В монастырские тюрьмы, созданные еще в XVI в., направляли как государственные, так и церковные суды.

На уровне епархий суд осуществлялся, согласно Уставу духовных консисторий 1841 г., как архиереями единолично без формального судопроизводства по маловажным делам, так и судебным отделением духовных консисторий. Разбирательство осуществлялось "присутствием" - коллегией, в которую входили духовные лица по выбору архиерея, утвержденные Синодом. Архиерей в заседаниях присутствия участия не принимал, а лишь знакомился с итогами и визировал определения. Непременным участником заседаний был секретарь консистории, который возглавлял канцелярию и нес ответственность за правильность делопроизводства. Секретарь отчитывался непосредственно обер-прокурору Синода за ведение дел. Решение вступало в силу только после утверждения его архиереем, он мог вернуть дело на повторное рассмотрение и имел право вынести собственное решение. О таком случае консистория должна была сообщать в Синод и обер-прокурору.

Судебная реформа и Церковь

Судебная реформа 1863-1864 гг. обошла стороной церковный суд. Принципы, положенные в основу реформы, - отделение суда от администрации, гласность, состязательность - получили широкое одобрение русской общественности. Вопрос о том, применимы ли новые принципы и в церковном суде, соответствуют ли они канонам, стал предметом обсуждения в церковной среде и привел к попыткам реформировать этот суд. Защитники реформы указывали на полное отсутствие прав у священников, произвол со стороны администрации, отсутствие церковных законов о наказании. По словам ученого XIX века, профессора Московского университета и Московской Духовной академии Николая Соколова, они видели в существовавшем суде "покорное орудие для прикрытия административного произвола и для сообщения его действиям в случае нужды внешней формальной законности".

В связи с судебной реформой стали говорить и о необходимости созыва Поместного Собора как высшей судебной инстанции, а также о необходимости создания более близкой к приходу судебной инстанции.

Созданный в 1870 г. Комитет под председательством митрополита Московского Макария (Булгакова) разработал проект реформы, по которому предусматривалось создание трех судебных инстанций (духовных судей, церковно-окружных судов и судебного отделения Синода). В юрисдикции церковного суда оставались священнослужители по делам, воспрещенным канонами, но выпадающим из сферы гражданского суда, а также по преступлениям, предусмотренным уголовным правом, но по своей сути подлежащим духовному суду. Однако нашлись противники реформы, причем они выступили под лозунгом сохранения канонических норм, и в первую очередь судебной власти архиерея. Правда, главный противник отделения судебной власти от административной - профессор церковного законоведения А.Ф. Лавров (впоследствии епископ Виленский Алексий) предлагал свой проект: создание судебного органа в виде избираемой коллегии священников под председательством архиерея. Независимость суда он считал возможным обеспечить через: 1) выборность судей; 2) сменяемость судей только по суду; 3) коллегиальный образ решения дел; 3) гласность судопроизводства.

Однако ни один проект не был принят, а дело реформирования суда отложено. Противники всяческих реформ торжествовали победу, а Николай Лесков с горечью писал: "Судебная реформа помогла бы духовенству очистить свою среду от тех людей, которые своим поведением не только роняют все духовное звание, но даже унижают имя человека и, несмотря на все это, терпимы в духовенстве к соблазну всех прихожан, стремящихся бежать от таких пастырей в какое-нибудь разноверие". Профессор, протоиерей Михаил Горчаков в связи с неудавшейся реформой писал о том, что, во-первых, Церковь необходимо освободить от уголовной и гражданской власти, которая несовместима с существом и назначением Церкви; а во-вторых, создать церковно-общественное судное право и церковно-общественную судную власть, независимую во внутреннем ее строе и деятельности от государства и основанную на правилах Вселенской Церкви. В обсуждении реформы суда он увидел проявление двух направлений: бюрократического, для которого Церковь - лишь "ведомство православного исповедания", и церковно-иерократического, видящего в Церкви "исключительно божественное учреждение, в котором архиереи - единственные распорядители во все сферах и отношениях по их исключительно личному усмотрению". Третье направление, которое рождалось в спорах о судебной реформе и утверждало необходимость церковных Соборов и восстановления канонического порядка в Церкви, Горчаков назвал церковно-общественным: "Отсутствие в Церкви организованной, соответственной церковным целям общественной судной власти, самостоятельной и независимой от государства, сопровождается бесчисленными беспорядками и вредом для Церкви. Церковь при таком отсутствии становится совершенно бессильною в уничтожении нравственных недостатков, вкравшихся в среду ее членов, в возвышении нравственной жизни в ее обществе и во влиянии на укрепление нравственных отношений в государственной и гражданской жизни своих членов".

Церковный суд на рубеже веков

Все попытки реформ, предпринятые в XIX - начале XX в., не изменили ситуацию. Священники по-прежнему оставались бесправны перед консисторским судом. Исход дела определяло следствие, превращавшееся, по замечанию архиепископа Новгородского Арсения (Стадницкого), из предварительного в окончательное. Защита вообще отсутствовала, дела рассматривались заочно, вмешательство архиереев приводило только к дополнительному произволу. Вопрос о церковном суде обсуждался в отзывах епархиальных архиереев, на Предсоборном присутствии, на Предсоборном совещании и в Предсоборном совете.

Дискуссии эти не потеряли своего значения и сегодня. Здесь было немало ярких критических высказываний в адрес несовершенства церковного суда. В ходе Предсоборного присутствия было дано определение "церковному преступлению", определены наказания, которым может быть подвергнут член Церкви. Принцип отделения суда от администрации был принят в Предсоборном присутствии как основополагающий, однако место архиерея в судебных инстанциях вызывало споры. Была ясно осознана и проблема церковно-судного устава. По мнению выдающегося богослова и историка Н.Н. Глубоковского, "суд, коему не дан даже в руководство определенный материальный закон, обречен самою силою вещей, самою сущностью судебной власти, обязанной именно применять закон, на весьма жалкое существование. Какой же это суд, хотя бы и духовный, который не знает, за что и к чему он приговорит". Звучали голоса о том, что принципы формального суда неприменимы к церковному. Например, архиепископ Волынский Антоний (Храповицкий) считал, что "вести дело на строгом основании канонов нельзя, и процессы ведутся заведомо фальшиво. Не лучше ли вместо лицемерного правосудия держаться милосердия? С точки зрения духовных законов большая часть духовенства подлежала бы суду. Если отеческо-пастырскую точку зрения из сферы духовного суда устранить и применить все церковные правила, то не пройдет и года, как все почти духовенство будет отдано под суд, даже и сами архиереи". Но победила тенденция к созданию формализованного церковного суда. В результате работы Комиссии Предсоборного совещания под председательством архиепископа Финляндского и Выборгского Сергия (Страгородского), будущего Патриарха, и с участием сенатора С.Я. Утина был создан "Церковный судебник" - шесть книг подробно разработанного судебного устава, регламентировавшего все стороны деятельности церковного суда.

На Поместном Соборе 1917-1918 гг. был создан Отдел о церковном суде и дискуссия о суде разгорелась с новой силой, сосредоточившись вокруг вопроса о месте епископа в суде и об участии в нем мирян. Судебная реформа была в очередной раз провалена, уже на уровне Совещания епископов (и здесь не обошлось без натяжек и нарушений, как свидетельствуют изученные нами документы Собора). В результате Церковь оказалась без определенной судебной системы в годы страшных гонений и сознательно провоцируемых властью церковных расколов. Но и создание той системы судов, которая проектировалась в предреволюционный период, тоже было невозможно в новых условиях.

Какое направление восторжествует?

Церковный суд в советский период - это ненаписанная страница в истории РПЦ. Сам институт религиозного суда был запрещен властью, однако решения о лишении сана, о запрещении в священнослужении принимались неоднократно. Неоднократно архиереи выводили за штат клириков, неугодных властям. Весь этот опыт еще не стал предметом анализа, а значит, и не будет учтен в воссоздаваемых судебных органах. Очевидно, в современной церковной ситуации надежды на создание суда на основах христианской правды и справедливости не оправданны.

Устав РПЦ, утвержденный Юбилейным Архиерейским Собором 2000 г., предусматривает создание церковного суда в трех инстанциях. В отличие от проекта 1917 г. административные и судебные органы объединены, а участие мирян в церковном суде не предусматривается. Сократилось число инстанций, низшая вводится на уровне епархий. Устав предполагал создание "Положения о церковном суде". Увы, дискуссия в церковной прессе по этому поводу так и не состоялась.

Архиерейский Собор 2004 г. утвердил "Временное положение о церковном судопроизводстве в епархиях РПЦ". Это руководство только для одной судебной инстанции. Предусматриваемый суд - лишь вспомогательный обвинительный орган в руках архиерея. О независимости этой судебной инстанции, о состязательности процесса и защите нет и речи, суд закрытый, не предусмотрена и апелляция. Рассмотрение судом спорных имущественных вопросов, жалоб клириков на действия архиерея не предусмотрено. В процессе подготовки дел в епархиальном суде происходит "определение норм церковного права, которыми следует руководствоваться при разрешении дела" (ст.31).

В XII в. в Римской Церкви монах Грациан из Болоньи составил обширный труд "Согласование несогласованных канонов". В Русской Церкви помимо "Книги правил" существует Кормчая, Устав духовных консисторий, многочисленные указы Синода, решения Соборов, в том числе и Поместного Собора 1917-1918 гг., Поместных Соборов XX в. Никто не приводил в согласование этот материал. У архиерея и епархиального суда есть замечательная возможность выбрать именно те нормы, которые им по нраву. Похоже, что вопреки канонам и исторической традиции составители исходят из принципа непогрешимости епископа и бегства священников и паствы в "инакомыслие" уже не опасаются.

Церковньй cуд как уже отмечлось, появился на Руси после при­нятия христианства и сразу приоб­рел широкую юрисдикцию. Его деятельность регламентировалась княжескими уставами и уставными грамотами: Уставом князя Вла­димира Святославовича «О десятинах, судах и людях церковных», Уставом князя Ярослава Мудрого «О церковных судах», Смолен­ским уставом, а также нормами византийского канонического пра­ва.

По византийской традиции под церковной юрисдикцией находились все церковнослужители (белое и черное духовенство) и члены их семей, и так называемые «церковные люди» - т.е. все служилые и дворовые люди архиереев, а также все лица, жившие на землях, принадлежащих архиерейской кафедре или находившиеся под защитой церкви. Они судились церковным судом по делам ду­ховным, гражданским и уголовным, за исключением татьбы с по­личным, убийства и разбоя.

Судебная власть церкви распространялась на все преступ­ления, совершенные «мирянами» против веры, нравственности, а также на их брачные и наследственные дела. Компетенция церков­ного суда в Древней Руси была невероятно обширна. В исключи­тельном ведении церкви находились все дела, вплоть до уголовных, связанные с семейными отношениями (убийство, совершенное в кругу семьи; прерывание беременности; жестокое обращение мужа с женой, родителей с детьми и др.). Следует подчеркнуть, что при­надлежность дел о наследстве к ведомству церковного суда станет на Руси вовсе не уникальным, а обычным явлением. В научной ли­тературе до сих пор нет единого мнения по поводу возникновения этой традиции. На наш взгляд, наиболее обоснованной можно счи­тать точку зрения К.А. Неволина. Ученый подчеркивал, что раз церковь решала вопрос о законности самого брака, следовательно, она же должна была определять и круг законных наследников умершего.

На Руси сложилась совершенно иная, чем в Византии, ситуа­ция, где допускалось участие епископов в светских судах. Предостав­ление права светского суда епископам в Византии вытекало из уваже­ния к их высокому нравственному авторитету и по сути своей возлага­ло на церковных иерархов дополнительные пастырские обязанности. Уставы князей Владимира и Ярослава создали особый круг дел, под­судных исключительно церковному суду, полностью исключив тем самым духовенство из сферы светской юрисдикции. А поскольку в Киевской Руси отправление правосудия было одной из важнейших статей дохода, образование церковного суда - это, прежде всего, за­бота о материальном обеспечении епископов.

Первоначально церковные суды не имели постоянно дейст­вующего состава и собирались по мере необходимости. Судебными полномочиями обладали все иерархи русской православной церк­ви, в источниках все они обозначены термином «владыка», а цер­ковный суд назывался «владычным» судом.

Судьями также могли быть и другие, назначаемые владыкой церковнослужители. Пока епархии были небольшими, а дела по епархиальному управлению не отличались особой сложностью, вся административная и судебная власть находилась в руках епархи­альных архиереев и церковных клириков. Последние всегда нахо­дились при архиереях в качестве их помощников по епархиальному управлению.

Со временем, по мере укрупнения епархий и образования новых, наметилось разделение всех дел на две категории. К первой относились дела духовные - преступления духовных лиц против сана и своих обязанностей, преступления против веры - наруше­ния различных церковных правил и постановлений. Ко второй - все дела гражданские и уголовные, которые были отнесены к ар­хиерейской юрисдикции.

В связи с указанным разделением, архиереи и клир оставили за собой только первую категорию дел, а вторую передали в руки светских архиерейских чиновников: наместников, десятильников, тиунов и прочих. Однако последние не могли самостоятельно при­нимать решение по делу без предварительного доклада архиерею. Вынесение окончательного приговора по всем судебным делам все­гда оставалось за архиереем, который только тогда утверждал под­готовленный чиновниками текст, когда получал подтверждение тяжущихся сторон, что все происходило именно так как записано в судных списках.

Церковный суд в период раздробленности. Значительно возросли в указанную эпоху земельные владения православных церквей и монастырей. По сравнению с Киевским периодом, рас­ширилась компетенция церковного суда. В юрисдикцию церковно­го суда вошли: дела кабальные и жалобы холопов на своих хозяев, жалобы на нарушение семейных устоев, дела, касающиеся институ­та усыновления.

Из текста Уставной грамоты смоленского князя Ростислава Мстиславовича новоучрежденной Смоленской епископии видно, что в начале XII в. церковному суду, и отчасти смешанному суду епископа и князя, подлежали дела: о самовольном разводе; о двоеженстве, о браках в недозволенной степени родства; о похищении невесты; о колдовстве; о драках между женщинами; об оскорблении женщин словом или действием; тяжбы между церковнослужителями.

В том случае, если стороны подпадали под юрисдикцию различных судов, например, истец был церковным человеком, а ответчик проживал на княжеской земле, учреждались «смесные», т.е. смешанные суды, в состав которых входили представители как княжеской, так и церковной администрации. После определения и осуждения виновного, наказание приводилось в исполнение по подсудности. А судебные пошлины делились поровну между кня­зем и церковью. Если же иск предъявлялся самому архимандриту, то дело рассматривалось великокняжеским судом.

Ярлыки, данные монгольскими ханами русским митропо­литам в XIII-XIV вв., не только подтверждали все привилегии православного духовенства, которые существовали до завоевания Руси, но и значительно их расширили. В частности, церковь полу­чила право судить своих людей во всех делах гражданских, уголов­ных, и даже, чего раньше не было, в разбое и душегубстве.

Однако к концу удельного периода в Северо-Восточных землях церковная юрисдикция начала заметно уменьшаться. Наи­более явной эта тенденция стала в период образования централизо­ванного государства. Уже в XV в. жалованные грамоты князей изъ­яли из юрисдикции церковных судов дела о наиболее тяжких уго­ловных преступлениях: разбое, душегубстве, «татьбе с поличным».

В Новгороде церковный суд назывался владычным. В нем председательствовал наместник архиепископа, а членами были 8 заседателей, которые избирались сторонами вышеуказанным по­рядком. Существовали также суды монастырские и суды поповских старост. Суду церковному подлежали лица духовного звания по всем категориям дел уголовных и гражданским спорам. Крестьяне, проживавшие на церковных землях, входили в юрисдикцию цер­ковного суда на основании вотчинного права.

В ханском ярлыке, данном московскому митрополиту Петру, сказано: «а знает Петр митрополит в правду и правосудит и управля­ет люди своя в правду: и в чем ни буди, в разбои, или в поличном и в татьбе и во всех делах, ведает Петр митрополит един, или кому при­кажет, да вся покорится и повинуются митрополиту, вся его церков- ныя причты по первым из начала законам их, и по первым грамотам нашим, первых царей великих грамотам и дефтерем и проч.». Теми же судебными правами обладали и архиепископы.

Следует отметить, что до XVI в. Русская Православная Цер­ковь была одной из метрополий Константинопольского патриарха­та. Следовательно, она руководствовалась теми же нормами кано­нического права, что и Византийская Церковь. Каноническое право применялось на всей территории Руси. Духовенство старалось в точности сохранять уставы Греческой церкви.

В Новгородской Судной грамоте читаем: «Нареченному на архиеписковство Великого Новгорода и Пскова священноиноку Феофилу судити суд свой, суд святительский по Св. Отец правилу, и по Номоканону; а судити ему всех равно, как боярина так и жить- его, так молодшаго человека».

О том, что Уставы князей Владимира и Ярослава активно применялись в судебной практике церковных судов, говорит тот факт, что на протяжении многих веков тексты этих источников пе­реписывались, исправлялись переписчиками. Древние термины, не понятные уже, заменялись новыми, устаревшие и потерявшие силу нормы дополнялись или заменялись.

Миряне судились церковным судом по делам касающимся ереси, колдовства и чародейства, святотатства, осквернения церк­вей, разорения могил, семейно-брачные дела, нарушения детьми родительской власти, рассмотрения и утверждения духовных заве­щаний, решения тяжебных дел о наследстве, похищения женщин, блуда, прелюбодеяния.

Все эти категории дел должны были рассматриваться и ре­шаться по правилам Номоканона. Архиепископ обязан был оказы­вать равное правосудие всем гражданам - от боярина, до просто­людина. Отдельные дела рассматривались общими судами с уча­стием представителей княжеской и церковной власти.

Довольно сложно ответить на вопрос: кем приводились в исполнение приговоры церковного суда? Судя по всему церковные наказания (епетимьи) налагались духовными лицами, а штрафы взимали архиереские чиновники. Исполнением приговоров, выне­сенных церковным судом, занималась и светская власть. . «Били в торгу попов новгородских, что поругались иконами пьяни, а при­слал их архиепископ Геннадий и бив отослали их опять к влады­ке».

Архиепископы подлежали суду митрополита. Митрополит же приезжал в епархии для отправления суда по делам духовным лично. В некоторых случаях он вызвал на суд церковных иерархов. Пребывание митрополита в епархии называлось «подъездом».

Итак, имеющиеся в нашем распоряжении источники свиде­тельствуют о существовании на Руси различных судов со своей подсудностью. Характерной чертой организации судебной системы киевского периода было существование «суда равных», т.е. участие представителей той корпорации (общины), к которой относились тяжущиеся. В древнерусских источниках нет сведений о составе княжеского, наместнического или тиунского суда. Древнейшие ли­товско-русские акты требуют участия в суде княжеских админист­раторов представителей общины. Ф.И. Леонтович считает, что «присяжные земяне» - выборные представители общины, установ­ленные первым Статутом, были лишь развитием древнеславянского института «помочников».

К концу периода раздробленности основными судебными учреждениями становятся суды: княжеский, владельческий и цер­ковный. Общинные и вечевые суды постепенно утрачивают свою былую самостоятельность. Можно предположить, что общинными судами разбиралась теперь незначительная категория имуществен­ных исков и поземельных споров. После того как в Киевском госу­дарстве судопроизводство становиться одной из главных статей княжеских и церковных доходов, князь и владыка начинают дейст­вовать в качестве общественных обвинителей. Однако общинные начала судоустройства надолго сохранят свое значение. В законода­тельных актах Московского государства им лишь будет придано несколько иное направление.

1. Судебная власть в Русской Православной Церкви осуществляется церковными судами посредством церковного судопроизводства.

2. Судебная система в Русской Православной Церкви устанавливается священными канонами, настоящим Уставом и Положением о церковном суде.

3. Единство судебной системы Русской Православной Церкви обеспечивается:

а) соблюдением всеми церковными судами установленных правил церковного судопроизводства;

б) признанием обязательности исполнения каноническими подразделениями и всеми членами Русской Православной Церкви судебных постановлений, вступивших в законную силу.

4. Суд в Русской Православной Церкви осуществляется церковными судами следующих инстанций:

а) епархиальными судами, имеющими юрисдикцию в пределах своих епархий;

б) высшими церковно-судебными инстанциями Украинской Православной Церкви, Автономных и Самоуправляемых Церквей, Русской Православной Церкви Заграницей, Экзархатов и Митрополичьих округов (при наличии в указанных частях Русской Православной Церкви высших церковно-судебных инстанций) — с юрисдикцией в пределах соответствующих частей Русской Православной Церкви;

в) высшим общецерковным судом, с юрисдикцией в пределах Русской Православной Церкви за исключением Украинской Православной Церкви;

г) судом Архиерейского Собора, с юрисдикцией в пределах всей Русской Православной Церкви.

5. Канонические прещения, такие как пожизненное запрещение в священнослужении, извержение из сана, отлучение от Церкви, налагаются Патриархом Московским и всея Руси или епархиальным архиереем с последующим утверждением Патриархом Московским и всея Руси (в пределах Украинской Православной Церкви ― митрополитом Киевским и всея Украины и Синодом Украинской Православной Церкви).

6. Порядок наделения полномочиями судей церковных судов устанавливается священными канонами, настоящим Уставом и Положением о церковном суде.

7. Судебные иски принимаются к рассмотрению церковным судом в порядке и на условиях, установленных Положением о церковном суде.

8. Вступившие в законную силу постановления церковных судов, а также их распоряжения, требования, поручения, вызовы и другие предписания являются обязательными для всех без исключения клириков и мирян.

9. Разбирательство дел во всех церковных судах закрытое.

10. Епархиальный суд является судом первой инстанции.

11. Судьями епархиальных судов могут быть священнослужители, наделенные епархиальным архиереем полномочиями осуществлять правосудие во вверенной ему епархии.

Председатель суда может быть либо викарным архиереем, либо лицом в пресвитерском сане. Членами суда должны быть лица в пресвитерском сане.

12. Епархиальный суд состоит не менее чем из пяти судей, имеющих епископский или священнический сан. Председателя, заместителя председателя и секретаря епархиального суда назначает епархиальный архиерей. Епархиальное собрание избирает по представлению епархиального архиерея не менее двух членов епархиального суда. Срок полномочий судей епархиального суда — три года, с возможностью переназначения или переизбрания на новый срок.

13. Досрочный отзыв председателя или члена епархиального суда осуществляется по решению епархиального архиерея.

14. Церковное судопроизводство осуществляется в судебном заседании при участии председателя и как минимум двух членов суда.

15. Компетенция и процедура судопроизводства епархиального суда определяются Положением о церковном суде.

16. Решения епархиального суда вступают в законную силу и подлежат исполнению после их утверждения епархиальным архиереем, а в случаях, предусмотренных статьей 5 настоящей главы, — с момента утверждения Патриархом Московским и всея Руси (в пределах Украинской Православной Церкви ― митрополитом Киевским и всея Украины и Синодом Украинской Православной Церкви).

17. Епархиальные суды финансируются из епархиальных бюджетов.

18. Высший общецерковный суд рассматривает в качестве суда первой инстанции дела по церковным правонарушениям архиереев и руководителей синодальных учреждений. Высший общецерковный суд является судом второй инстанции по делам о церковных правонарушениях клириков, монашествующих и мирян, подсудных епархиальным судам.

19. Высший общецерковный суд состоит из председателя и не менее четырех членов в архиерейском сане, которые избираются Архиерейским Собором сроком на 4 года.

20. Досрочный отзыв председателя или члена высшего общецерковного суда осуществляется решением Патриарха Московского и всея Руси и Священного Синода с последующим утверждением Архиерейским Собором.

21. Право назначать временно исполняющего обязанности председателя или члена высшего общецерковного суда в случае образовавшейся вакансии принадлежит Патриарху Московскому и всея Руси и Священному Синоду.

22. Компетенция и процедура судопроизводства высшего общецерковного суда определяются Положением о церковном суде.

23. Постановления высшего общецерковного суда подлежат исполнению после их утверждения Патриархом Московским и всея Руси и Священным Синодом.

В случае несогласия Патриарха Московского и всея Руси и Священного Синода с решением высшего общецерковного суда в силу вступает решение Патриарха Московского и всея Руси и Священного Синода.

В таком случае для окончательного решения дело может быть передано на суд Архиерейского Собора.

24. Высший общецерковный суд осуществляет в предусмотренных Положением о церковном суде процессуальных формах судебный надзор за деятельностью епархиальных судов.

25. Высший общецерковный суд финансируется из общецерковного бюджета.

26. Суд Архиерейского Собора является церковным судом высшей инстанции.

27. Суд Архиерейского Собора, действующего в составе Поместного Собора, является первой и последней инстанцией по догматическим и каноническим отступлениям в деятельности Патриарха Московского и всея Руси.

28. Архиерейский Собор осуществляет судопроизводство в соответствии с Положением о церковном суде.

29. Обеспечение деятельности церковных судов осуществляется аппаратами этих судов, которые подчинены их председателям и действуют на основании Положения о церковном суде.

Реферат выступления протоиерея Павла Адельгейма, состоявшегося 13 мая 2008 года в Свято-Филаретовском институте в рамках читаемого им курса лекций по проблемам каноники и экклезиологии. Курс посвящен проблемным вопросам применения канонов в современной церковной жизни

Реанимировать суд или создавать заново?

Российская империя вверяла церковно-судебную власть духовной консистории, решавшей в то же время административные и финансовые дела епархии. В деятельности консисторий смешивались судебные и административные функции. Исполнительная власть оказывалась судьей в собственном деле. Общепризнанную неудовлетворительность консисторского суда выразил специалист по церковному праву профессор Московского университета Н.К. Соколов: "Суд обращен в покорное орудие для прикрытия административного произвола и сообщения его действиям, в случае нужды, формальной законности".

Судебная реформа 1864 года всколыхнула церковно-общественное сознание. Требовалась реформа церковного суда. Она не состоялась. Подготовка Поместного Собора в начале века снова подняла проблему церковного суда. На многочисленных форумах готовились проекты, уставы и другие материалы о церковном судопроизводстве. Революция 1917 г. подвела черту под всеми реформами. Церковный суд, опиравшийся на законы Российской империи, умер вместе с ними. Возможна ли его реанимация? Первая попытка реанимировать церковный суд на прежних принципах была предпринята Уставом РПЦ 1988 г. "Правами церковных судов обладают Поместный Собор, Архиерейский Собор, Священный Синод и Епархиальные советы. Епархиальный совет обладает правами церковного суда первой инстанции. Епархиальный совет осуществляет право церковного суда в соответствии с принятой в РПЦ процедурой церковного судопроизводства". Примечания: "В качестве приложения к настоящему Уставу должна быть составлена "Процедура церковного судопроизводства".

Устав 1988 г. предоставил судебное право законодательной и исполнительной власти. Время выявило несостоятельность этого акта. "Процедура церковного судопроизводства" не была написана. Ни один судебный процесс за 12 лет не состоялся. Учрежденный без обсуждения и правового обоснования церковный суд 1988 года остался неосознанной инеосуществленной претензией. Устав не ответил на вопрос: "кого", "за что" и "как " собирается судить церковный суд. Консисторский суд Российской империи невозможно реанимировать после отделения Церкви от РФ.

Вторую попытку реанимировать консисторский суд завершает нынче проф. Цыпин, по-прежнему игнорируя произошедшие в стране перемены:

1. Суд Российской империи исходил из симфонии государства и церкви. В Российской Федерации церковь отделена от государства.

2. Церковный суд Российской империи вписывался в государственную судебную систему, признававшую каноническое право, и опирался на светское законодательство, упраздненное сто лет назад.
Законодательство РФ исключает каноническое право и церковный суд.

3. Обязательная регистрация всех прихожан в Православной Российской Церкви устанавливала их формальные отношения с конкретным храмом.

РПЦ получила новое внутреннее устройство. Приход ограничен десятком законных прихожан. Остальные прихожане не имеют формальных отношений с храмом. Юридически и практически они выпали из приходской жизни.

Эти препятствия непреодолимы для реанимации церковного суда, как наступление биологической смерти для оживления трупа. Вопросы о задаче суда остаются не отвеченными. "Кого", "за что" и "как" собирается судить церковный суд? Попытаемся ответить на эти вопросы.

Первый вопрос: "кого судить"?

История права указывает условия, без которых неосуществимо правосудие. Первым из них является единое правовое пространство, нелицеприятное для всех субъектов права. Они имеют равные права перед законом и несут одинаковую ответственность перед судом независимо от их должностного и прочего положения. Например, закон РФ устанавливает правовое равенство граждан: "Все равны перед законом и судом" (Конституция, ст. 19). То есть, от президента, стоящего на высшей ступени социальной лестницы до рядового гражданина.

Равенство прав всего народа Божия перед церковными канонами и судом является непременным условием правосудия в Церкви. Свободно принимая таинство крещения, каждый христианин вступает в правовое пространство Церкви, которое, по мысли Ее Отцов и канонов, должно быть нелицеприятным. Церковные каноны устанавливают равную ответственность за церковные преступления, независимо от иерархического и должностного положения.

Ответственность за нарушение церковных правил они возлагают на виновного, какое бы иерархическое положение он ни занимал, в первую очередь, на епископа. Невзирая на статус нарушителя церковных правил, каждый христианин должен нести равную меру ответственности за свою вину.

"Не судите на лица, но праведный суд судите" – заповедует Христос (Ин 7:24 ).

"О состоящих в клире правила положены безразлично. Они повелевают определяти падшим единое наказание, извержение от служения, находятся ли они в степени священства, или проходят служение, не имеющее рукоположения священства" (Васил. 51 ).

Правила св. Апостолов, Вселенских и Поместных соборов подтверждают вышеприведенное правило святых отцов. Каноны уравнивают ответственность епископов, пресвитеров и мирян в преступлении и воздаянии.

"Аще епископ, или пресвитер или диакон, или кто-либо из священного списка…", (Ап. 8;51);

"Аще кто епископ, или пресвитер, или диакон, или вообще из священного чина, … аще же сие соделает мирянин." (Ап.63).

"Аще кто из клира или мирянин…" (Ап.12);

"Аще кто, епископ, или пресвитер, или диакон, или кто либо из причисленных к клиру, или мирянин…(Шест. 80).

В таких определенных выражениях многочисленные каноны адресуют свои требования всему народу Божию. Противоречия правовых положений 7-ой главы Устава оставляют впечатление преднамеренной неопределенности.

Устав РПЦ МП характеризует юрисдикцию двумя признаками: территорией и лицами:

"Юрисдикция РПЦ простирается на лиц православного исповедания, проживающих на канонической территории РПЦ…, а так же на добровольно входящих в нее православных, проживающих в других странах" (гл.1, ст.3).

В данной характеристике Устав определяет одно неизвестное через другое неизвестное, замыкая "порочный круг". Определяемое понятие "юрисдикция РПЦ" объясняется через определяющее понятие "каноническая территория РПЦ", оставленное неопределенным. Юрисдикция РПЦ МП очерчивается пределами ее канонической территории. "Каноническая территория РПЦ" является новым понятием, которое Устав вводит и оставляет без объяснений. "Основы социальной концепции РПЦ" признают территориальный суверенитет за государством (3, 5). Церковь не обладает ни суверенной территорией, ни экстерриториальностью. Символ веры не наделяет Церковь территориальным признаком.

Поскольку в указанных Уставом территориальных пределах проживают не только православные, принадлежащие к юрисдикции РПЦ МП, территориальный признак оказывается недостаточным для определения границ юрисдикции РПЦ. Требуется выявить круг конкретных лиц, живущих в правовом пространстве церкви не по случайному признаку, каким является место жительства, а по сознательному признанию ими юрисдикции РПЦ МП. Непонятно почему Устав признает право добровольно входить в РПЦ только за "православными, проживающими в других странах" ? Разве православные, живущие в России, лишены этого права? Неужели их юрисдикция принудительно определяется местожительством?

Для граждан РФ признаком единства является "гражданство РФ". Устав не содержит формального признака единства, объединяющего православных христиан, вошедших в юрисдикцию РПЦ МП. В Уставе нет собирательного термина, которым можно хотя бы обозначить полноту и целостность народа Божия – Церкви. Термин "все члены РПЦ" , употребленный единожды в тексте Устава, обозначил лиц, для которых "обязательны судебные постановления " (Устав 7, 3 "б"). Этот термин мог бы иметь собирательное значение для всех христиан, объединенных юрисдикцией РПЦ МП. Однако, статья Устава (7, 8) его ограничивает: "постановления церковных судов являются обязательными для всех без исключения клириков и мирян" . Собирательного значения термин "члены РПЦ" не имеет. Он объединяет только две категории: "клириков и мирян" . Определяя структуру церковного суда (гл.1, ст.8), Устав указывает три категории лиц, находящихся в правовом пространстве церкви, которые лишены права "обращаться в органы государственной власти и в гражданский суд". Это "должностные лица и сотрудники канонических подразделений, а также клирики и миряне" (Устав, гл.1, ст.9). Устав замалчивает правовое положение иерархии: находится она "внутри" правового пространства РПЦ или "над" его пределами. Сравним две статьи: "обязательность исполнения всеми членами РПЦ судебных постановлений"(Устав. Гл.7 ,ст3) создает впечатление, что внутри правового пространства "все члены РПЦ " Однако, следующая статья оставляет в нем только клириков и мирян : "постановления церковных судов обязательны для всех без исключения клириков и мирян" (Устав. Гл. 7, ст.8).

Термины, потерявшие идентичность

Читая Устав, мы узнаем термины, веками обозначавшие конкретных субъектов церковного права.Мы полагаем, что термины "иерархия", "клир", "миряне" сохраняют в Уставе неизменный смысл. Мы заблуждаемся. Сегодня привычные термины имеют новое содержание, получают двойной смысл или обозначают пустое понятие. В правовом пространстве появились новые субъекты, не запечатленные каноническим правом и святоотеческой традицией. Если термины используются в неопределенном значении, возникает игра слов и подмены. На этом принципе строят софизмы и анекдоты.

а . Иерархия

Слово "иерарх" образовано от слова "архиерей" путем перестановки двух корней, составляющих это слово. Архиерей – слово древнее, библейское. Этим именем назывались иудейские первосвященники. Этот чин Бог дал Аарону. В нем положил Бог корень освящения. "Священник по чину Ааронову" являл освящающую благодать, укорененную в ветхозаветной традиции. Источником святости всегда пребывает Святой Дух. Начатком освящения твари Бог избрал человека. Как в Адаме тварь впервые осознает себя и творческий замысел о себе, так в Аароне Бог избирает корень освящения. Званием архиереев евангелист обозначает Анну и Каиафу: не их личные достоинства, но преемственность традиции, действенность которой не может остановить человеческое недостоинство.

Слово "иерархия" возникло позже и приобрело более широкий смысл, вмещающий не только архиерейский чин. Этим словом Церковь определила "небесную иерархию", вмещающую три лика и девять ангельских чинов. Этим словом Церковь определила "церковную иерархию". Ее полнота, согласно Ареопагиту, вмещает три степени священства: епископа, священника и диакона. Слово "иерархия" расширилось за пределы церковной жизни и выразило светские понятия: иерархию ценностей, чиновничью, воинскую и прочие иерархии.

В Уставе РПЦ понятие "церковная иерархия" потеряло первоначальный образ лестницы, связующей ступени в порядке возрастания. Единство трех степеней священства приобрело новый смысл. Словом "иерархия" Устав РПЦ обозначил одну степень священства – епископов (Устав:1, 6; 2,13; 3, 1 и 14; 4, 7в и 17в; 5, 21 и так далее). Лествица Иакова, достигающая неба, имела опору на земле. Епископ не сразу получал архиерейскую хиротонию. Согласно древней традиции, он непременно возводился сперва в диакона, затем в пресвитера. Каждый архиерей восходил по этим ступеням, свидетельствуя непрерывность иерархического единства. Практика осталась прежней. Изменился ее смысл. Устав исключил мирян, диаконов и пресвитеров из ряда "церковной иерархии". Высшая ступень потеряла опору своего восхождения и осталась подвешенной ни на чем. В переведенном на русский язык "священноначалии" вовсе померк онтологический смысл "начала", выраженный первым стихом книги Бытия "Берешит бара Элогим" и первым стихом Евангелия от Иоанна "εναρχη" (Ин 1:1; Быт 1:1).

Онтологическую глубину библейского "начала" заслонила прагматическая функция "священного начальства ". Усвоение этого имени только одной из трех степеней священства, осуществляющей в церкви правовую власть, отождествило понятие "иерархии" с понятием "олигархии". Замкнутая в непроницаемую касту, "олигархия" не связана с народом Божиим ни общими интересами, ни общей жизнью, ни духовным общением.

"Над всеми сими между вами и нами пропасть велика утвердися, яко да хотящии прейти отсюду к вам не возмогут, ни иже оттуду, к нам преходят" (Лк 16:19). Откуда взялась пропасть? Между архиерейской корпорацией и народом Божиим нет обратной связи. Народ не выбирает епископа и не рецепирует его назначение. Для епископа епархия является незнакомым местом. Он здесь не был, никого не знает, не обещал пастве любви и заботы. Назначая епископа, Священный Синод не интересуется мнением местной церкви. Она обязана с радостью принять незнакомого человека в качестве родного отца и безоговорочно ему довериться. Сложатся отношения, хорошо. Не сложатся, – терпи до самой смерти. Мнение паствы не спрашивают. На ее вопросы не отвечают. Жалобы не слушают. Пренебрежение власти к мнению местной церкви роет пропасть между ними. Катастрофический разрыв между народом Божиим и его иерархическим Олимпом становится главной бедой РПЦ МП. Прежде мы были вместе, нас связывали общие скорби. Теперь церковные олигархи приобрели новый круг друзей. Общее благополучие связывает их с президентами, генералами и министрами. Стесняясь признать нас за своих бывших соратников, они милостиво соглашаются принимать от нас божеские почести, рабское поклонение и дань.

Клерикализм искажает евангельское учение о духовном родстве христиан в таинствах Крещения и Приобщения от одной Чаши. Учение о терпении, кротости и смирении касается только клириков и мирян. Учение о любви и власти забыто: "Князья народов господствуют над ними, и вельможи властвуют ими. Но между вами да не будет так. Но кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою; и кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом. Так как Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но послужить и отдать душу Свою для искупления многих" (Мф 20:25–28).

Как и все люди, епископы бывают разные: плохие и хорошие. В силу положения епископ определяет характер личных взаимоотношений внутри епархии. "Иерархический принцип в Церкви выявляется в иерархии служений, иерархии любви. Как высшее иерархическое служение, епископское должно быть уподоблением жертвенной любви Христа. Здесь, как в высшей точке, все служения сходятся. Все начинаются и заканчиваются в любви. Без любви каждое служение оказывается вне Церкви, ибо Церковь есть Любовь. Служение управления без любви перестает быть служением. Без любви нет благодати. Пастырство по своей природе является высшим выявлением любви, как высшего служения в Церкви".

Устав наделяет архиерея "всей полнотой иерархической власти в делах вероучения, священнодействия и пастырства" (Устав Гл. 10, 11). Эту декларацию не подтверждают конкретные статьи 10-ой главы Устава. Статьи совершенно не выявляют евангельский образ "Аз есмь Пастырь добрый". Они рисуют жесткий образ администратора с неограниченной властью. Устав не выразил пастырскую заботу о человеке, не обязал епископа к уважению личности, к вежливости в обращении с клириками. Образ Пастыря выпал из Устава. Остался администратор, лишенный человеческих черт.

Христос не позволяет рассматривать церковную власть как обладание человеком. Христос понимает власть как заботливое служение высших низшим. Еще 30 лет назад характер архиерейского служения подчеркивал обряд "омовения ног". Подобно Христу, омывшему ноги ученикам, епископ рассаживал священников на средине храма, опоясывался полотенцем и поочередно омывал ноги священникам, "путь добрейший смирения нам показуя ". Трудно себе представить этот обряд в наши дни, когда епископ парит над стадом, недостойным его величия.

б. Клир

Понятие "клира" и его облик совершенно изменились по сравнению эпохой Собора 1917-18 гг. В то время "клир" состоял из священно- и церковнослужителей. В наше время церковнослужители выпали из клира. В настоящее время "клир" ограничен двумя категориями имеющих священный сан: священниками и диаконами. Остальные церковнослужители: псаломщики, регенты, чтецы, певцы, звонари, иподиаконы, паномари и прочие не состоят в клире. Вопреки требованию свят. Василия Великого и Вселенского собора, они не получают церковного пострижения, посвящения и назначения от епископа при своем поставлении.

"Принятый в церковнослужение без моего разрешения, будет мирянином" (Васил. 89). "Никому да не будет позволено с амвона возглашати божественная словеса народу, по чину сопричтенных к клиру, разве кто будет удостоин посвящения с пострижением, и получит благословление от своего пастыря согласно с правилами. Аще кто усмотрен будет творящим вопреки предписанному: да будет отлучен" (Шест.33)

Современные Уставы РПЦ МП советского- и постсоветского периода используют термин "клир", не уточняя его содержание. "Епархиальный архиерей рукополагает и назначает клириков на место их служения" (Устав.10, 12). На практике архиерей назначает не "клириков", а только "священнослужителей" или "духовенство". Понятие "клир" ограничено их пределами. Других "клириков" архиерей не поставляет и не назначает. Поэтому они изредка кое-где появляются в качестве переходной ступени. Следующая статья Устава уточняет объем понятия "клир", отождествляя с понятием "духовенство" (Устав, 10, 13). По буквальному смыслу правила Василия Великого все современные церковнослужители являются мирянами.

в. Миряне

"Мирянами" в РПЦ МП называют православных христиан, не посвященных в священный сан и не постриженных в монашество. Официальная статистика называет "православными" 70–80% населения РФ. В действительности, определить их число невозможно, поскольку нет договоренности, что определяем. Принявшие крещение числятся православными incorpora, но их абсолютное большинство не имеет ни формальной, ни практической связи с приходом.

Древняя церковь была представлена общинами. Христиане, рассеянные среди иудеев и язычников, могли идентифицировать себя в собрании общины. Собравшиеся участвовали в Евхаристии, делили трапезу, вместе готовились принять мученический венец. Община не была связана формальными отношениями, но все знали лично друг друга. Образ жизни и семейные проблемы были прозрачны.

Приход возник, когда крещение сделалось поголовным. Приход объединял прихожан по территориальному признаку. Все прихожане вписывались в Приходскую книгу и становились формальными участниками храмовой жизни. Российское законодательство обязывало всех прихожан храма выполнять церковные правила при осуществлении гражданских правоотношений. Например, в вопросах брака: "Как все дела брачные подлежат ведомству и рассмотрению духовного начальства, то нарушения вышеуказанных запрещений судятся и последствия их определяются духовным судом по правилам Церкви" ("Свод гражданских законов", кн.1; раздел 1; гл.1; Отделение 1, ст19).

"Желающий вступить в брак должен уведомить священника своего прихода об имени своем, прозвании и чине или состоянии, равно как и об имени, прозвании и состоянии невесты. По сему уведомлению в храме производится оглашение в три ближайшие воскресные дни, после Литургии, и затем составляется обыск по правилам, предписанным Духовным начальством. По оглашении все, имеющие сведения о препятствиях к браку, должны сообщить о том священнику немедленно" (Там же, Отделение 2, ст. 22–24).

Сегодня христиане в России снова рассеяны среди "чужих". Храм объединяет прихожан по месту жительства с "крещеными не христианами" и не является местом идентификации общины. Прихожане не знают друг друга в лицо, не информированы о семейной жизни друг друга, не объединены общим делом. Храм не регистрирует прихожан и не вступает в формальные отношения с ними. Они свободны выбрать храм по случайному признаку. Принцип единства потерял в Церкви конкретное выражение.

Церковный суд является формальной организацией. Субъекты права должны быть связаны юридическими отношениями, из которых миряне исключены. В храмах не существуют Приходские книги, отражающие текущую жизнь и состояние прихожан. Лишенные регистрации миряне, юридически не существуют. Ни епископ, ни священник не имеют их анкетных данных: фамилий, адресов, года рождения и проч. Неизвестна их принадлежность конкретному храму и численность. Не удостоверен факт крещения. Не отражено их фактическое участие в литургической жизни. Они крестятся в одном храме, причащаются в другом, венчаются в третьем и не знают друг друга. Многие прихожане в храме случайны. Они то появляются, то исчезают на годы. Справки о крещении или венчании – "филькины грамоты", пока не существуют регистрационные книги, обосновывающие эти записи. Миряне остаются за пределами правового поля церкви. Церковное право для них излишне, как и сами они недосягаемы для канонической ответственности.

г. Церковная бюрократия.

Наряду с опустевшим понятием "клир" и неопределенным понятием "миряне", Устав вводит понятие "должностные лица и сотрудники канонических подразделений; сотрудники епархиальных учреждений" (Устав, 1. 9; 10, 12). Так в правовом пространстве возникает вездесущая бюрократия. Бюрократия в церкви была и прежде, но Устав не выделял ее в отдельную от мирян категорию. Из Устава нельзя понять участие бюрократии в литургической жизни. Не имея поставления, церковные чиновники получают назначение, предоставляющее им право служения в должности. Если эти чиновники крещены и пребывают в положении мирян, зачем потребовалось выделять их в особую категорию? Устав умалчивает об их екклезиологическом статусе, отличном от мирян. Устав не говорит, что архиерейского назначения достаточно для их функционирования и не обязывает к святому Крещению. Устав не предъявляет чиновникам никаких нравственных требований, обязательных для клириков и мирян. Например, для церковных чиновников и епископов необязательны "вступившие в законную силу постановления церковных судов, обязательные для всех без исключения клириков и мирян" (Устав, гл.7.ст. 8;)

Суд не ограничивает "право сильного"

Согласно Уставу "канонические прещения, такие, как пожизненное запрещение в священнослужении, извержение из сана, отлучение от Церкви налагаются епархиальным архиереем… только по представлению церковного суда" (Устав, гл.7, ст.5). На первый взгляд кажется, что суд ограничит произвол епархиальной власти и обяжет ее обосновать карательные санкции. Увы:

1. Учреждение суда не отменяет произвольные увольнения и перемещения духовенства "по церковной целесообразности", то есть не мотивированно (Устав 11, 25).

2. Карательные санкции в виде "отстранения клириков от занимаемой должности и временного запрещения в священнослужении; временного отлучения мирян от церковного общения" (Устав 10, 19 а,б) остаются неограниченными фактически, поскольку термин "временно" не ограничен. Собственно, сама жизнь временна, и отлучение может продолжаться до смерти отлученного. Санкции административной власти, имеющие место в запрещениях архимандрита Зинона и священника Владимира Андреева Псковской епархии, совпадают с санкциями "пожизненного запрещения и отлучения ". Епархиальные архиереи применяют и прочие, не дозволенные Уставом, санкции.

3. В РПЦ МП не существует нормативного документа, определяющего систему трудовых отношений. Отдельные элементы трудовых отношений приходится выискивать в Уставе и собирать в общую схему. Эта кропотливая работа не дает полной картины, поскольку многие элементы трудовых отношений не включены в Устав и, возможно, подразумеваются. Можно предполагать, что в епархии работодателем является епархиальный архиерей, который своим Указом перемещает, увольняет, "назначает настоятелей, приходских священников и иных клириков" (Гл. 10, ст.18 к).

Архиерей не определяет вознаграждение и не оплачивает назначенных работников. Размеры содержания причту определяет Приходское собрание храма: "В обязанности Приходского собрания входит утверждение штатного расписания и определение содержания членам причта и Приходского совета" (Устав РПЦ 2000. Гл. 11, ст. 43, л)

Устав не указывает кто производит оплату служащих. Можно предположить эту функцию за Приходским советом, который "распоряжается денежными средствами прихода" (Гл.11, ст. 46, е.)

Между архиереем, в качестве работодателя, и клириком не заключается трудовой договор. Их трудовые отношения не основаны на договоре, как принято в правовом государстве. Трудовой кодекс РФ в гл.13 подробно рассматривает основания для прекращения трудового договора (увольнение с работы) и "обеспечивает право каждого на защиту государством его трудовых прав и свобод, в том числе в судебном порядке" (Труд. Кодекс Ст. 2 ). Договор определяет права и обязанности обеих сторон и предполагает защиту их интересов в суде. Объективная ценность права выявляется в защите законных интересов каждой из тяжущихся сторон. Если право защищает интересы одной из сторон в ущерб другой, оно превращается в свою противоположность – бесправие. Такие отношения исторически представлены в крепостном, рабовладельческом и прочих видах бесправного уклада.

Отношения клириков с епископом строятся на основании присяги, текст которой применяется для служебного пользования, не выдается на руки и не публикуется (Устав РПЦ Гл. 11, ст. 24, ж). Этот виртуальный документ кладется в основу зависимости клирика от правящего епископа. Присяга является односторонним актом, не содержащим прав. Епископ принимает от клирика присягу, которая епископа ни к чему не обязывает. Обязанности и ответственность ложатся исключительно на клирика. Устав не уточняет, кому приносится присяга: церкви или конкретному лицу. Подчинение церковной дисциплине, причем, канонически часто не обоснованной, становится для клирика правилом личной жизни и социального поведения. Трудовое бесправие возникает в силу недопустимого разделения прав и обязанностей: права принадлежат одному, а обязанности и ответственность другому. Зависимость оказывается тотальной: "В соответствии с 13-м правилом 1 V Вселенского Собора священнослужители могут быть приняты в другую епархию только при наличии отпускной грамоты епархиального архиерея" (Устав РПЦ 2000 г. Гл. 11, ст. 30). Клирик лишен права перейти в другую епархию без согласия епископа. "Вот тебе, бабушка, и Юрьев день" – единственный день в году, когда крепостной крестьянин мог уйти от жестокого помещика, отменен. Устав РПЦ МП 2000 предоставляет работодателю неограниченный произвол в трудовых отношениях со служащими. Право клирика на труд Уставом не определено и не защищено. С.В. Чапнин иллюстрирует проблему: "Ректор в епископском сане увольняет из духовной академии преподавателя, сводя с ним личные счеты. Закон о труде нарушен, однако церковные формальности соблюдены. Ситуация с точки зрения устава относится к "вопросам внутрицерковной жизни" и находится в рамках церковного законодательства. Пострадавшему запрещено обращаться в гражданский суд, однако в компетенцию церковного суда не входит урегулирование вопросов трудового законодательства ". Такое положение нарушает трудовой кодекс РФ и каноническое право, "аще могут быть обличены, яко по вражде или по пристрастию осудили, или неким угождением прельщени были".

Выделение епископов и церковной бюрократии в отдельную касту господ, живущую по другим правилам, нежели "клирики и миряне", не отвечает традициям Церкви. Клерикализм нарушает правовое равновесие, разделяянарод Божий на господ и рабов. Взамен единства, выражающего ее догматический признак, клерикализм вводит господство, которое Христос запретил своим ученикам. (Мф. 20:25; Мк. 10:42; Лк. 22:25; 1 Пет. 5:2–3) Единство и господство не совместимы. Христос обличал клерикализм религиозных политиков Израиля: "на Моисеевом седалище…" (Мф. 23:2–36). Средневековый клерикализм Западной Церкви привел ее к реформации. Пропасть, на одном краю которой иерархия и бюрократия, а на другом – клирики и миряне, увлекает обеих в бездонную глубину отчуждения. "Единство судебной системы Русской Православной Церкви обеспечивается ", прежде всего, признанием нелицеприятного правового пространства для всего народа Божия без исключения: епископов, священно- и церковнослужителей, мирян, церковных чиновников и всех осознающих себя в границах Церкви и ее канонического поля.

Второй вопрос: "За что судить?".

На этот вопрос нельзя ответить, пока в Церкви нет материального и процессуального права. Неопределенность законов развязывает руки чиновникам и становится препятствием к осуществлению правосудия. С.В. Чапнин ставит перед дилеммой:

1. "из всех общественных институтов только Церковь имеет свое особое законодательство… Соблюдение этих норм и правил для христианина является обязательным".

2. "церковное право вводит требования, которые современный человек не может воспринимать всерьез, … Тем не менее, до сих пор этого правила никто не отменял". Как это понимать: правила обязательны, принимать их всерьез нельзя, никто их не отменял?!!

"Вопрос кодификации церковного законодательства – одна из важнейших задач нынешней церковной власти ". Церковь никогда не имела собственной кодификации законов.

С византийских времен в практике Восточной Церкви сочетались две традиции. Христианское государство закрепляло церковные нормы и установления в гражданском кодексе общеобязательных законов. Кодекс дополняло прецедентное право, выраженное в правилах Вселенских соборов и святых отцов. Канонические правила нельзя рассматривать как систему церковного права. Они фрагментарны: каноны представляют отдельные правовые, моральные и процессуальные нормы, отражающие формирование правового сознания церкви на протяжении веков. Запреты и предписания каноновдопускают расширительное и ограничительное толкование закона.

Судьи могут выносить взаимоисключающие решения, на основании одних и тех же канонов. Каноны не содержат диспозицию, формулирующую точные признаки преступления. Каноны возникали в качестве реакции церковного сознания на прецеденты, имевшие место в первом тысячелетии. В современной практике приходится их применять по аналогии, правомерность которой, всегда спорна. Эту проблему иллюстрируют осуждение архимандрита Зинона и священника В. Андреева.

В Указе № 880 от 1996 г., осуждающем архимандрита Зинона, не сформулирована его вина. Указ санкционирует запрещение с извержением из клира, но не определяет состав преступления, усмотренный в его действиях. Нельзя обосновать вину простым перечислением правовых норм – обвинение обязано соотнести инкриминируемые действия с этими нормами. Такого обвинения в Указе нет. Не сумев сформулировать вину осужденного, епископ не смог однозначно ее квалифицировать и соотнести с конкретной нормой канонического права. В Апостольских Правилах, на которые ссылается архиепископ Евсевий, такая норма не может существовать по определению. Великий Раскол произошел в одиннадцатом веке. Его не могли предусмотреть Апостольские Правила, известные с V века. Архиепископ Евсевий подобрал каноны по аналогии и квалифицировал поступок архимандрита Зинона по трем различным нормам. Один канон запрещает общение "с отлученным" (Апост. 10). Другой – "с изверженным из клира" (Апост. 11). Третий – "с еретиком" (Апост. 45).

Три разные оценки предполагают различное каноническое положение отвергнутых. Однако, архиепископ имеет ввиду одно конкретное лицо – Романо Скальфи, служащего католического священника, с которым причастился архимандрит Зинон.

Епископ может пренебречь канонами, изобрести канон, обосновать приговор ложным фактом. В Указе № 952 от 17 марта 1997 г архиепископ Евсевий придумывает каноническую норму. Он "запрещает в священнослужении" священника Владимира Андреева "в связи с публичным порицанием в адрес Правящего епископа ". Такого канона нет. Для обоснования приговора архиерей изобретает закон и осуждает невиновного, вопреки Карф.16.

Указом № 880 архиепископ Евсевий сознательно отлучил от церкви монаха Иоанна (В.И. Ледина) по заведомо ложному обвинению. В решении судьбы клириков и мирян епископ руководствуется исключительно своими симпатиями и настроениями. Оспорить такие решения некому, да и, кто выслушает или примет такого рода жалобу? Безответственное отношение легитимной власти к закону лишает смысла закон.

В докладе Поместному Собору 1917–18 г. проф. Фиолетов пишет: "В действующем законе – не только нет систематического уложения о наказаниях, налагаемых духовным судом за проступки и преступления клириков и мирян, но отсутствует даже полное перечисление этих проступков. Многие из проступков не перечислены исчерпывающим образом, а названы только общим именем – "проступками против должности благочиния и благоповедения". Для других проступков точно не указано соответствующего наказания, – так что суд при решении многих дел не находит должного указания в законе и затрудняется применить закон к отдельному случаю, т.е. исполнить главнейшую задачу своей деятельности".

В 1918 г. отдел "О церковном суде" представил на рассмотрение Собору новую кодификацию церковно-карательных правил. С тех пор целые разделы материального права (о незаконнорожденных детях, права наследования и акты гражданского состояния, отступления от веры, уход в другую конфессию и прочие) утратили смысл или выпали из церковной юрисдикции. Теперь материальное право придется создавать заново. Делать это некому. С.В. Чапнин пишет: Полемика в начале ХХ века выявила ряд сложнейших проблем юридического и канонического характера, которые так и не нашли своего разрешения . В последние годы Церковь ничего не сделала, чтобы завершить формирование своего правового поля. До сих пор ничего не сделано для создания церковного суда. В годы "церковного возрождения" решения о воссоздании суда оставались только на бумаге. Устав – слишком противоречивый документ, чтобы признать его основным законодательным документом. Преподаватели церковного права из духовных академий читают курсы поверхностно-ознакомительного характера. Вывод звучит неутешительно: в РПЦ нет авторитетных специалистов по церковному праву, способных разработать положение о церковно-судебной системе.

Вторую трудность создает расцерковленное сознание. Крещеные в младенчестве потому что "все крестят", десятки лет живут отлученными от Церкви. Вне Церкви складывается их сознание, созревает жизненный опыт, иерархия ценностей. Вне Церкви они любили и женились. Когда судьба возвращает в Церковь, приходится радикально менять образ жизни и образ мыслей: оставить возлюбленную и вернуться к жене; зарегистрировать брак и венчаться; исповедоваться и причащаться, в праздничные и воскресные дни посещать храм… все это родители и крестные слышали при крещении. Отвечая на ритуальные вопросы, они не приняли всерьез свои формальные обещания. Прошли годы. С кого теперь спросить? За что судить пришедших? Кто ответит за их невоцерковленность? Из храма они возвращаются в прежнюю среду, к привычному образу жизни. Какая чаша весов перетянет?

… Смутясь, скажу: "прости"!
Прости нас, Боже, мы пришли оттуда,
Откуда и пойти-то было чудо.
Наш дар – он весь в горсти.
(Е. Пудовкина).

У кого поднимется рука бросить в них камень?

Третью серьезную проблему представляет неопределенность задачи обвинения. Согласно законодательству Российской империи, юрисдикции церковного суда подлежали проступки пяти категорий:

1. Имущественные споры утратили актуальность. Земля и построенные на ней храмы со всем имуществом: иконами и утварью не принадлежат приходу, а находятся в его бессрочном пользовании. Община не имеет документов, удостоверяющих ее собственность. Уходя, СССР предоставил религиозным организациям "частичное право юридического лица". Новый закон РФ устранил это ограничение на бумаге. На практике право юридического лица осталось "частичным". Устав РПЦ МП вовсе не признает имущественного права приходов (Гл. 11,7–8). Что толку спорить об имуществе, не владея собственностью?

2. Благочиние и благоповедение . Единые требования должны быть четко определены в документе, имеющем общецерковный авторитет. Такого документа не существует, если "церковное право вводит требования, которые современный человек не может воспринимать всерьез". Каноны требуют ношения одежды, отвечающей сану и полу, хранения постных дней и трезвости. Необходимо правильно расставить акценты. Можно отстаивать "платочки", бороды и косички духовенства. Можно продолжать борьбу против брюк и женской косметики.

Можно не ходить с евреем в баню и не лечиться у "врача-евреина", но едва ли стоит делать это в судебном порядке!

3 . Должностные преступления клириков : небрежное хранение св. Даров, мира и антиминса, нарушение чина и условий совершения Таинств и прочие. Исполнением должно быть озабочено епархиальное начальство. Рыба гниет с головы. За последние 15 лет я ни разу не встретил в своем храме благочинного. Епископ не обеспокоен такими проблемами и не заглядывал в Дарохранительницу, Дароносицу и крестильный ящик, посещая Престольные праздники. Отмирает проповедь. Исповедь используют для надзора за благонадежностью духовенства. На епархиальном собрании я услышал от епископа, что в некоторых приходах даже в день святой Пасхи не совершается Божественная Литургия. Кто поставит проблему? Что изменит суд?

4. Бракоразводы. Нерегистрированные браки учету не поддаются. Приходится верить "на слово". Регистрированные браки заключаются в ЗАГСе. Венчания составляют долю их процента. С вопросами о церковном расторжении обращаются после развода. Прежняя семья давно распалась, новая возникла и существует фактически и юридически. Церковь поставлена перед фактом: венчайте, или останемся не венчанные. Церковь признает законным гражданский брак и не лишает общения живущих без венца. Итак …?

5. Преступления клириков и мирян против веры и нравственности .

Правовая борьба с ересями и нравственными пороками имеет длинную историю и сомнительный успех. Католическая инквизиция, преследования еретиков во времена преподобого Иосифа Волоцкого, костры и самосожжения при Патриархе Никоне оставили печальные страницы в истории. В Российской империи "некоторые из преступлений подлежали двойственной подсудности: преступления против веры и брачного союза. Участие церковной власти в производстве таких дел сводилось к возбуждению дела и к определению церковного наказания за преступление. Светская власть проводила расследование, и гражданский суд назначал наказание по уголовным законам".

Тайные грехи тщательно скрываются. Даже очевидную виновность трудно доказать. Обвинение обязано установить факт, точно сформулировать вину и предложить адекватную меру наказания. Выполнить эту задачу невозможно без помощи светского суда.

Необходим следственный аппарат, доказательства, свидетели, содействие правоохранительной системы, как это было до революции. Корысть, широко осуществляющая себя в коррупции, вымогательстве, симонии, осуждается безлично, "в принципе". Похоть плоти, осуществляющаяся в блуде, прелюбодеянии, гомосексуализме, педофилии замалчивается. Канонические преступления такого рода не подвергаются осуждению и преследованию. Ни один прецедент не получил огласки. И не получит. Во-первых, нет доказательной базы. Во-вторых, честь мундира обязывает к осторожности, даже когда преступление очевидно, а событие приобрело огласку. В-третьих, в церковном сознании проступки не дифференцируются. Понятие греха объединяет разнородные категории: нарушение церковной дисциплины, нравственную вину против заповедей Божиих, несоблюдение этикета, уголовные преступления – все имеют одну цену: "грех".

Презумпция невиновности

В качестве необходимой предпосылки правосудие требует признания прав обвиняемого и, прежде всего, презумпции невиновности. Этот принцип, вошедший в международное законодательство, выражает христианскую веру в человека. Христиане принимают за его обоснование Вочеловечение Слова. Возможен другой принцип, на котором строятся все бесчеловечные режимы. Однажды, в кабинете следователя я прочел табличку: "Если вы не судимы, это не ваша заслуга, а наша недоработка ". В ЧК Дзержинского арест служил доказательством вины. Вне презумпции невиновности каждый, против кого епископ возбудит дело, окажется виновным. Подобно жерновам, церковный суд перемелет все зерна, которые попадут в его мельницу. "Акцент на правах неуместен ", если христианин не имеет прав.

Глава 7-я Устава не содержит упоминания о правах народа Божия. Умолчание о правах клириков профессор Цыпин объясняет изобилием любви, осуществленной в церковном быту: "Акцент на правах… неуместен в Церкви, где все пронизано духом любви. Права нужны христианину не для защиты его интересов, а только для исполнения долга".

Умолчание о правах может указывать на высокую степень свободы. Если бы Устав исповедал принцип "что не запрещено, то разрешено", не было нужды перечислять конкретные права. Достаточно определить необходимые запреты в качестве пределов индивидуальной свободы. К сожалению, этот принцип Устав РПЦ МП не исповедует.

В епархиальной практике применяется противоположный принцип "что не разрешено, то запрещено". В обоснование этого принципа епископ приводит Апостольское правило: "Пресвитеры и диаконы без воли епископа ничего да не совершают" (Ап. 39). Правило звучит категорично: "ничего" ! Средневековые комментаторы ограничивают это правило. Зонара и Аристин объясняют, что "пресвитер не должен подвергать епитимии и отлучению без воли епископа" . Вальсамон считает, что "без воли епископа нельзя распоряжаться церковным имуществом" . Если пренебречь такими ограничениями, можно "ничего" довести до абсурда. Умолчание Устава об элементарных правах на фоне буквального понимания 39-го правила может ограничить свободу клириков пределами физиологических отправлений.

Презумпция невиновности выражает доверие, которым Бог облек Адама и Еву в раю, дав им заповедь не вкушать от древа познания добра и зла. Презумпция невиновности выражает доверие, которое Христос сохраняет к Иуде до самого поцелуя в Гефсиманском саду. Презумпция невиновности дарит надежду, что образ Божий в человеке победит соблазн. Она свидетельствует, что Бог всерьез относится к свободе человека и ждет его выбора.

Проблему презумпции виновности или невиновности светское право решает в пользу презумпции невиновности: "Обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана... и установлена вступившим в законную силу приговором суда" (Конституция РФ, ст.49)

С такой же очевидностью утверждают презумпцию невиновности правила Вселенской церкви: "Аще кто из епископов подвергнется обвинению,..да не будет обвиняемый отчужден от общения,.. разве когда не явится в суд избранных судити его в назначенное время" (Карф.28 ). "Подобает быти исследованию: аще дознано будет, яко он…да пребудет в клире. Аще же он…то да будет чужд клира" (Феоф.5).

"О Иакове надлежит быти исследованию. Аще… явился виновным в преступлении,..да извержется от своего степени, впрочем, по тщательном исследовании, а не по единому подозрению" (Феоф.6)

Уважение к человеку, его достоинству и неотъемлемым правам личности обосновано в Евангелии образом Божиим и Воплощением Принявшего образ раба. В притче об овцах и козлищах Христос отождествляет Себя с "меньшими братьями: "как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне" (Мф 25:40 ). Защищая личное право каждого христианина, церковный суд защитит Церковь. Лишая личность прав, проффессор Цыпин лишает Христа прав в Его Церкви. Церковь неотделима от Христа, потому что она является Его Телом. Профессор Цыпин собирается защищать Церковь от личности с ее "мелочными интересами " и "мнимыми правами ", потому что не признает царственного достоинства народа Божьего (Ап.1, 6; 1 Петр 2:9–10).

Третий вопрос: "А судьи кто?"

Согласно Уставу РПЦ МП, "судьями епархиальных судов могут быть священнослужители, наделенные епархиальным архиереем полномочиями осуществлять правосудие. Председателя епархиального суда назначает епархиальный архиерей. Досрочный отзыв Председателя или члена епархиального суда осуществляется по распоряжению епархиального архиерея".

Мотивы досрочного отзыва судей Устав не ограничивает. Возникает безусловная зависимость судей от епархиального архиерея, "наделяющего судей полномочиями ". Ее подчеркивают два уникальных пункта Устава:

1. "Разбирательство дел во всех церковных судах закрытое ". Никто не узнает, какое злодейство творится за закрытыми дверями. Никто не увидит слез униженных и оскорбленных.

2. "Постановления епархиального суда подлежат исполнению после их утверждения епархиальным архиереем. В случае несогласия епархиального архиерея с решением епархиального суда он действует по своему усмотрению. Его решение входит в силу немедленно ".

Создается впечатление, что Устав сознательно подчеркивает никчемность и беспомощность суда, его судей и судебных решений перед авторитарной властью. Ссылка Устава на контролирующую роль Епархиального собрания(7, 13) вызывает улыбку.

Это учреждение существует dejure и ежегодно собирается на практике, но не оставляет никаких следов своего бытия, как тень или мираж для жаждущих в пустыне. Оно не имеет ни протокола, ни регламента, ни повестки дня, ни голосования, ни принятых решений. Доказать его существование можно только свидетельствами очевидцев. Только они могут поведать как с 10 до 15 часов в единогласном безмолвии Епархиального собрания двести священников слушают речь Владыки ни о чем. "Своей дремоты превозмочь не хочет воздух".

С. В. Чапнин указывает на "еще более сложную проблему: где найти кадры для создания церковного суда низших инстанций? В этой области положение просто катастрофическое – кадров нет. В кратчайшие сроки Церкви необходимо подготовить сотни специалистов по церковно-каноническому праву, иначе реформа церковного суда вновь отложится на неопределенный срок". Аврал решает срочные проблемы всегда за счет качества. Учитывая низкий образовательный уровень епархиального духовенства, придется признать эту проблему неразрешимой.

Следует упомянуть безнадежную проблему финансирования. "Епархиальные суды финансируются из епархиальных бюджетов" . Возможно, бывают щедрые епископы, которые тратят деньги на епархиальные учреждения. Скупой епископ опирается на бескорыстный энтузиазм священников. Стимул доходчивый: хочешь служить в городе, бери бесплатную нагрузку: преподавание в духовном училище, работу с молодежью, в тюрьме и проч. Энтузиастов, которых привлекает работа, немного. В других случаях работа подменяется галочкой в отчете. Трудно сказать что хуже: суд, основанный на "бескорыстном" энтузиазме судей или суд на содержании у исполнительной власти.

Декалог церковного суда.

"Я Господь, люблю правосудие" (Ис.61:8.)

Неправосудный суд извращает собственную природу. Правосудие выражает природу всякого суда – церковного или гражданского. Для осуществления правосудия следует правильно организовать суд и заложить в его основу правовые принципы. Такие принципы мы находим в святых канонах. Почему бы не найти им место в гл. 7 Устава?

1. Жалобы пресвитеров и прочих клириков на своих епископов выслушивают соседние епископы и с согласия собственного епископа прекращают возникшие неудовольствия: Карф.11, 37, 139; Сард. 14.

2. Судить по закону и совести, а "не по вражде, пристрастию или человекоугодию": Карф.16. 3.

4.Отводить подозреваемых судей и предоставить время для защиты: Кирилл 1.

5.Обвинитель за клевету подвергается равному наказанию: Втор.6

6.Обвиняемый лично присутствует на суде: Ап. 74

7. Ограничение круга свидетелей и обвинителей. Ап. 74–75; Четв.21;Карф.8, 28, 70, 143, 144, 145, 147; Втор.6.

8. Независимость судей гарантирует суд епископов. Согласно канонам, суд над епископом совершают 12 епископов, над пресвитером – 6 и свой, над диаконом – 3 и свой. Карф. 29 и 12.

9. По согласию судящихся сторон можно выбрать для себя судей Карф.17,107,136. Если судьи разойдутся во мнениях, приглашают большее число епископов Ант.14.

10. Презумпция невиновности: до суда не лишать общения. Феоф. 6 и Карф. 28.

В обоснование "судебной системы в РПЦ" Устав полагает "священные каноны" и "Положение о церковном суде". Последнее пока не придумали. Но каноны существуют тысячу лет. Почему Устав не включил в устройство суда ни одного канонического правила?

Почему в обоснование судоустройства Устав не ссылается ни на одноканоническое правило? Почему из "судебной системы РПЦ" исключены вселенские каноны? Может быть, они противоречат принципам этой системы (например, гл. 7, ст. 8)?

Разумеется, приведенный декалог не исчерпывает систему судопроизводства. Невозможно требовать, чтобы древние отцы решили все наши проблемы. Церковь должна формировать суд, однако, не вопреки каноническим принципам, а в духе этих принципов.

Вывод.

Неопределенное понятие "церковный суд", введенное Уставом РПЦ МП, противоречит федеральному законодательству. Задача "суда" не определена. Процессуальное и материальное право, необходимое для его деятельности, не существует, и создавать его некому. Принципы церковного "правосудия", предписанные Уставом, входят в противоречие с каноническими нормами Вселенской Церкви, действующим международным и государственным правом РФ.

Вопрос о равенстве перед законом и судом решается как у Оруэлла: "Все животные равны, но некоторые животные равнее". Права христианина в церковной жизни не определены и не защищены. Исполнительная власть присваивает себе законодательное право и придумывает канонические нормы. Епархиальные судьи поставлены в безусловную зависимость от исполнительной власти. Судебные решения выразят не закон и совесть судей, но волю правящего епископа. Суд будет осуждать не грех, а неугодных епископу священнослужителей.

Вместо церковного суда возникает пародия, для легализации которой предлагается изменить Конституцию РФ. Это предложение не имеет перспективы. Разумнее упразднить мертворожденную главу 7 Устава и похоронить консисторский суд синодальной эпохи. Реанимировать его невозможно и не нужно. Церковный суд можно создать только заново. Он должен принять за основу канонические принципы Вселенской Церкви и раскрыть их вневременный смысл в современных реалиях, чтобы Устав РПЦ "не выводил правовое поле церкви за пределы правового поля РФ" и не ставил РПЦ МП вне закона .

Церк. Вестн.№ 289. 2004г.

Устав 1988 г. Устав об управлении РПЦ. Изд.МП 1989 .: 1, 8; 7, 45; 7, 51; стр. 32.

Прот. Н. Афанасьев "Церковь Духа Святого". Рига 1994 г. стр.301

http: //www.ng.ru/politics/2000-12-14/3_tserkov. htm1

http: //www.ng.ru/politics/2000-12-14/3_tserkov. htm1

ГАРФ.Ф. Р-3431.Оп.1.д.266. лл.1-24

http: //www.ng.ru/politics/2000-12-14/3_tserkov. htm1

http: //www.ng.ru/politics/2000-12-14/3_tserkov. htm1

Прот. В. Цыпин "Церковное право", М. 1996 г. стр. 390.

Проф. Цыпин, "О соборах и соборности". "Община", № 12. 2003 г. Москва.

Правила Православной Церкви с толкованиями еп. Никодима Милоша СПб.,1911,Т 1,2.

Состав епархиального суда

Протоиерей Георгий (Юрьевич) Зарецкий - председатель Епархиального суда

Протоиерей Алексий (Алексей) Евгеньевич Сорокин - заместитель председателя

Иерей Игорь Борисович Шипицын - секретарь Епархиального суда.

Судьи:

протоиерей Анатолий Владимирович Савчук

игумен Игнатий (Молчанов Дмитрий Игоревич)

иерей Николай Олегович Пименов

Положение о церковном суде Русской Православной Церкви

(Московского Патриархата)

РАЗДЕЛ I. ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ.

Глава 1. Основные начала церковного судоустройства и судопроизводства.

Статья 1. Структура и канонические основания судебной системы Русской Православной Церкви.

1. Судебная система Русской Православной Церкви (Московского Патриархата), именуемой в дальнейшем тексте настоящего Положения «Русская Православная Церковь», устанавливается Уставом Русской Православной Церкви, принятым Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 16 августа 2000 г., именуемым в дальнейшем тексте настоящего Положения «Устав Русской Православной Церкви», а также настоящим Положением и основана на священных канонах Православной Церкви, именуемых в дальнейшем тексте настоящего Положения «священные каноны».

2. Судебная система Русской Православной Церкви включает следующие церковные суды:

• епархиальные суды, в том числе епархий Русской Православной Церкви Заграницей, Самоуправляемых Церквей, Экзархатов, входящих в состав Русской Православной Церкви, — с юрисдикцией в пределах соответствующих епархий;
• высшие церковно-судебные инстанции Русской Православной Церкви Заграницей, а также Самоуправляемых Церквей (при наличии в данных Церквах высших церковно-судебных инстанций) — с юрисдикцией в пределах соответствующих Церквей;
• Общецерковный Суд — с юрисдикцией в пределах Русской Православной Церкви;
• Архиерейский Собор Русской Православной Церкви — с юрисдикцией в пределах Русской Православной Церкви.

3. Церковные суды Русской Православной Церкви осуществляют судебную власть, руководствуясь священными канонами, Уставом Русской Православной Церкви, настоящим Положением и иными установлениями Православной Церкви.

Особенности церковного судоустройства и судопроизводства в пределах Русской Православной Церкви Заграницей, а также в пределах Самоуправляемых Церквей могут определяться внутренними установлениями (правилами), утвержденными уполномоченными органами церковной власти и управления данных Церквей. В случае отсутствия вышеуказанных внутренних установлений (правил), а также их несоответствия Уставу Русской Православной Церкви и настоящему Положению церковные суды Русской Православной Церкви Заграницей и Самоуправляемых Церквей должны руководствоваться Уставом Русской Православной Церкви и настоящим Положением.

4. Церковным судам Русской Православной Церкви, именуемым в дальнейшем тексте настоящего Положения «церковные суды», подсудны дела в отношении лиц, находящихся в юрисдикции Русской Православной Церкви. Церковные суды не принимают к рассмотрению дела в отношении умерших лиц.

Статья 2. Предназначение церковных судов.

Церковные суды предназначены для восстановления нарушенного порядка и строя церковной жизни и призваны способствовать соблюдению священных канонов и иных установлений Православной Церкви.

Статья 3. Делегированный характер церковного судопроизводства.

1. Полнота судебной власти в Русской Православной Церкви принадлежит Архиерейскому Собору Русской Православной Церкви, именуемому в дальнейшем тексте настоящего Положения «Архиерейский Собор». Судебная власть в Русской Православной Церкви осуществляется также Священным Синодом Русской Православной Церкви, именуемым в дальнейшем тексте настоящего Положения «Священный Синод», и Патриархом Московским и всея Руси.

Осуществляемая Общецерковным Судом судебная власть проистекает из канонической власти Священного Синода и Патриарха Московского и всея Руси, которая делегируется Общецерковному суду.

2. Полнота судебной власти в епархиях принадлежит епархиальным архиереям.

Епархиальные архиереи самостоятельно принимают решения по делам о совершении церковных правонарушений в случае, если данные дела не требуют исследования.

Если дело требует исследования, епархиальный архиерей передает его в епархиальный суд.

Осуществляемая в данном случае епархиальным судом судебная власть проистекает из канонической власти епархиального архиерея, которую епархиальный архиерей делегирует епархиальному суду.

Статья 4. Единство судебной системы Русской Православной Церкви.

Единство судебной системы Русской Православной Церкви обеспечивается:

• соблюдением церковными судами установленных правил церковного судопроизводства;
• признанием обязательности исполнения всеми членами и каноническими подразделениями Русской Православной Церкви решений церковных судов, вступивших в законную силу.

Статья 5. Язык церковного судопроизводства. Закрытый характер рассмотрения дел в церковном суде.

1. Церковное судопроизводство на Архиерейском Соборе и в Общецерковном суде ведется на русском языке.

2. Рассмотрение дел в церковном суде является закрытым.

Статья 6. Правила наложения канонического прещения (наказания). Примирительная процедура урегулирования разногласий.

1. Каноническое прещение (наказание) должно побуждать члена Русской Православной Церкви, совершившего церковное правонарушение, к покаянию и исправлению.

Лицо, обвиняемое в совершении церковного правонарушения, не может быть подвергнуто каноническому прещению (наказанию) без достаточных доказательств, устанавливающих виновность данного лица (Карфагенского Собора 28 правило).

2. При наложении канонического прещения (наказания) следует учитывать причины совершения церковного правонарушения, образ жизни виновного лица, мотивы совершения им церковного правонарушения, действуя в духе церковной икономии, предполагающей снисхождение к виновному лицу в целях его исправления, либо в подобающих случаях — в духе церковной акривии, допускающей применение строгих канонических прещений в отношении виновного лица в целях его покаяния.

В случае подачи клириком явно клеветнического заявления о совершении епархиальным архиереем церковного правонарушения заявитель подвергается тому же каноническому прещению (наказанию), которое было бы применено в отношении обвиняемого лица, если бы факт совершения им церковного правонарушения был доказан (II Вселенского Собора 6 правило).

3. Если в ходе судебного разбирательства церковный суд придет к выводу об отсутствии факта церковного правонарушения и (или) невиновности обвиняемого лица, в обязанность церковного суда входит проведение примирительной процедуры в целях урегулирования возникших между сторонами разногласий, что должно быть зафиксировано в протоколе судебного заседания.

Глава 2. Полномочия судей церковного суда.

Статья 7. Полномочия председателя и членов церковного суда.

1. Председатель церковного суда назначает время заседаний церковного суда и ведет эти заседания; осуществляет иные полномочия, необходимые для церковного судопроизводства.

2. Заместитель председателя церковного суда по поручению председателя церковного суда проводит заседания церковного суда; выполняет иные необходимые для церковного судопроизводства поручения председателя церковного суда.

3. Секретарь церковного суда осуществляет прием, регистрацию и представление соответствующему церковному суду заявлений о церковном правонарушении и иных документов, адресованных церковному суду; ведет протоколы заседаний церковного суда; рассылает вызовы в церковный суд; несет ответственность за ведение и хранение архива церковного суда; осуществляет иные полномочия, предусмотренные настоящим Положением.

4. Члены церковного суда участвуют в судебных заседаниях и иных действиях церковного суда в составе и порядке, предусмотренном настоящем Положением.

Статья 8. Досрочное прекращение и приостановление полномочий судьи церковного суда.

1. Полномочия судьи церковного суда прекращаются досрочно в установленном настоящим Положением порядке по следующим основаниям:

• письменное прошение судьи церковного суда об увольнении от должности;
• неспособность по состоянию здоровья или иным уважительным причинам осуществлять полномочия судьи церковного суда;
• смерть судьи церковного суда, объявление его умершим или признание безвестно отсутствующим в установленном государственным законодательством порядке;
• вступление в законную силу решения церковного суда по обвинению судьи в совершении церковного правонарушения.

2. Полномочия судьи церковного суда приостанавливаются в случае принятия церковным судом к рассмотрению дела по обвинению данного судьи в совершении церковного правонарушения.

Статья 9. Самоотвод судьи церковного суда.

1. Судья церковного суда не может рассматривать дело и обязан заявить самоотвод если он:

• является родственником (до 7 степени) или свойственником (до 4 степени) сторон;
• состоит в непосредственных служебных отношениях хотя бы с одной из сторон.

2. В состав церковного суда, рассматривающего дело, не могут входить лица, состоящие между собой в родстве (до 7-й степени) или свойстве (до 4-й степени).

3. При наличии предусмотренных настоящей статьей оснований для самоотвода судья церковного суда обязан заявить самоотвод.

4. Мотивированный самоотвод должен быть заявлен до начала судебного разбирательства.

5. Вопрос о самоотводе судьи церковного суда решается составом суда, рассматривающего дело, в отсутствие отводимого судьи.

6. В случае удовлетворения церковным судом заявленного судьей самоотвода церковный суд производит замену данного судьи другим судьей церковного суда.

Глава 3. Лица, участвующие в деле. Вызовы в церковный суд.

Статья 10. Состав лиц, участвующих в деле.

1. Лицами, участвующими в деле, являются стороны, свидетели и иные лица, которые привлечены церковным судом к участию в деле.

2. В качестве сторон по делам о церковных правонарушениях выступают заявитель (при наличии заявления о церковном правонарушении) и лицо, обвиняемое в совершении церковного правонарушения (далее — обвиняемое лицо).

В качестве сторон по подсудным церковным судам делам о спорах и разногласиях выступают спорящие стороны.

Статья 11. Вызовы в церковный суд.

1. Вызов в церковный суд может быть вручен лицам, участвующим в деле, под расписку, направлен по почте заказным письмом с уведомлением о вручении, телеграммой, по факсимильной связи либо иным способом при условии фиксирования вызова.

2. Вызовы в церковный суд направляются с таким расчетом, чтобы их адресат имел достаточный срок для своевременной явки в церковный суд.

3. Вызов в церковный суд направляется по месту жительства или служения (работы) адресата в каноническом подразделении Русской Православной Церкви. Лица, участвующие в деле, обязаны сообщить церковному суду о перемене своего адреса. При отсутствии такого сообщения вызов направляется по последнему известному церковному суду месту жительства или месту служения (работы) адресата в каноническом подразделении Русской Православной Церкви и считаются доставленными, хотя бы адресат по этому адресу более не проживает или не служит (не работает).

Статья 12. Содержание вызова в церковный суд.

Вызов в церковный суд составляется в письменной форме и содержит:

• наименование и адрес церковного суда;
• указание времени и места явки в церковный суд;
• наименование адресата, вызываемого в церковный суд;
• указание, в качестве кого вызывается адресат;
• необходимые сведения о деле, по которому вызывается адресат.

Глава 4. Виды, сбор и оценка доказательств. Сроки церковного судопроизводства.

Статья 13. Доказательства.

1. Доказательствами являются полученные в предусмотренном настоящим Положением порядке сведения, на основании которых церковный суд устанавливает наличие или отсутствие относящихся к делу обстоятельств.

2. Эти сведения могут быть получены из объяснений сторон и других лиц; показаний свидетелей; документов и вещественных доказательств; аудио- и видеозаписей; заключений экспертов. Получение и распространение церковным судом сведений, составляющих тайну частной жизни, в том числе семейную тайну, допускается лишь с согласия лиц, к которым эти сведения относятся.

3. Сбор доказательств осуществляется лицами, участвующими в деле, и церковным судом. Церковный суд осуществляют сбор доказательств путем:

• получения от лиц, участвующих в деле, и иных лиц с их согласия предметов, документов, сведений;
• опроса лиц с их согласия;
• истребования характеристик, справок и иных документов от канонических подразделений Русской Православной Церкви, которые обязаны предоставить запрашиваемые документы или их надлежаще удостоверенные копии на основании запроса церковного суда.

4. Церковный суд проверяет достоверность доказательств путем установления их источников и способов получения. Церковный суд всесторонне исследует и оценивает доказательства.

5. Церковный суд не вправе отдавать предпочтение одним доказательствам перед другими и должен оценивать все доказательства по делу в их совокупности. Не допускается использовать в качестве доказательств объяснения сторон и показания свидетеля, основанные на догадке, предположении, слухе, а также показания свидетеля, который не может указать источник своей осведомленности.

6. Доказательства, полученные с нарушением требований настоящего Положения, не могут использоваться церковными судами.

Статья 14. Основания освобождения от доказывания.

1. Обстоятельства, установленные вступившим в законную силу решением церковного суда по ранее рассмотренному делу, обязательны для всех церковных судов. Указанные обстоятельства не доказываются вновь.

2. Обстоятельства, установленные вступившими в законную силу приговорами (решениями) государственных судов, а также протоколами об административных правонарушениях, не подлежат проверке и доказыванию.

1. Церковный суд, при необходимости получения доказательств, находящихся в распоряжении канонических подразделений Русской Православной Церкви, или доказательств, находящихся в другой епархии, направляет соответствующий запрос.

2. В запросе кратко излагается существо рассматриваемого дела и обстоятельства, подлежащие выяснению.

3. На время выполнения запроса рассмотрение дела в церковном суде может быть отложено.

Статья 16. Объяснения сторон и иных лиц, привлеченных церковным судом к участию в деле.

1. Объяснения сторон и иных лиц, привлеченных церковным судом к участию в деле, об известных им обстоятельствах дела могут быть даны как в ходе подготовки дела к рассмотрению, так и на заседании церковного суда в устной или письменной форме. Данные объяснения подлежат проверке и оценке церковным судом наряду с другими доказательствами.

2. Устное объяснение заносится в протокол и подписывается стороной, давшей соответствующие объяснения. Письменное объяснение приобщается к материалам дела.

3. Заявитель предупреждается о канонической ответственности за заведомо ложный донос о якобы совершенном церковном правонарушении.

Статья 17. Документы.

1. Документами являются письменные материалы на бумажном или электронном носителе (включая протоколы осмотра вещественных доказательств), содержащие сведения об относящихся к делу обстоятельствах.

2. Документы представляются в подлиннике или в форме копии.

Копии документов, требующие согласно государственному законодательству нотариального удостоверения, должны быть нотариально удостоверены.

Копии документов, выданные каноническим подразделением Русской Православной Церкви, должны быть удостоверены уполномоченным лицом данного канонического подразделения.

Подлинники документов представляются тогда, когда дело невозможно разрешить без этих подлинников или когда представлены копии документа, различные по своему содержанию.

3. Подлинники документов, имеющиеся в деле, возвращаются лицам их предоставившим после вступления решения церковного суда в законную силу. При этом к материалам дела приобщаются копии данных документов, удостоверенные секретарем церковного суда.

Статья 18. Свидетельские показания.

1. Свидетелем является лицо, которому известны какие-либо сведения об относящихся к делу обстоятельствах.

2. Лицо, ходатайствующее о вызове свидетеля, обязано указать, какие обстоятельства дела может подтвердить свидетель, и сообщить церковному суду его фамилию, имя, отчество и место жительства (служения или работы в каноническом подразделении Русской Православной Церкви).

3. В случае привлечения церковным судом свидетелей их должно быть не менее двух (Апостольское 75 правило; II Вселенского Собора 2 правило). При этом не подлежат привлечению в качестве свидетелей:

• лица, находящиеся вне церковного общения (за исключением дел по обвинению в совершении церковных правонарушений против ближнего и христианской нравственности (Карфагенского Собора 144 правило; Апостольское 75 правило; II Вселенского Собора 6 правило);
• недееспособные в соответствии с государственным законодательством лица;
• лица, осужденные церковным судом за заведомо ложный донос или лжесвидетельство (II Вселенского Собора 6 правило);
• клирики по обстоятельствам, которые стали им известны из исповеди.

4. Лицо, согласное выступить в качестве свидетеля, является в церковный суд в назначенное время и дает показания. Устные показания заносится в протокол и подписываются свидетелем, давшим соответствующие показания. Письменные показания приобщаются к материалам дела. При даче показаний свидетель предупреждается о канонической ответственности за лжесвидетельство и дает присягу.

5. В случае необходимости церковный суд может повторно получить показания свидетелей, в том числе для выяснения противоречий в их показаниях.

Статья 19. Вещественные доказательства.

1. Вещественными доказательствами являются вещи и иные предметы, с помощью которых выясняются обстоятельства дела.

2. Вещественные доказательства при подготовке дела к рассмотрению в церковном суде осматриваются по месту их нахождения. В случае необходимости вещественные доказательства могут быть доставлены для осмотра в церковный суд. Данные осмотра заносятся в протокол.

3. Вещественные доказательства после вступления в законную силу решения церковного суда возвращаются лицам, от которых они были получены, или передаются лицам, имеющим право на эти предметы.

4. В случае необходимости осмотра (доставки в церковный суд) вещественных доказательств, находящихся на территории епархии, председатель церковного суда по согласованию с епархиальным архиереем соответствующей епархии направляет в данную епархию сотрудника аппарата церковного суда для осмотра (доставки в церковный суд) необходимого вещественного доказательства. Сотрудник аппарата церковного суда составляет протокол осмотра вещественного доказательства и в случае необходимости осуществляет фотосъемку (видеозапись).

По ходатайству председателя церковного суда епархиальный архиерей может направить для осмотра (доставки в церковный суд) необходимого вещественного доказательства благочинного того благочиния, на территории которого находится вещественное доказательство. В этом случае благочинному поручается составить протокол осмотра вещественного доказательства и при необходимости осуществить фотосъемку (видеозапись).

Статья 20. Аудио- и видеозаписи.

Лицо, представляющее в церковный суд аудио- и (или) видеозаписи на электронном или ином носителе, обязано указать место и время осуществления аудио- и (или) видеозаписей, а также сведения о лицах, их осуществивших.

Статья 21. Заключения экспертов.

1. При возникновении в процессе рассмотрения дела вопросов, требующих специальных знаний, церковный суд назначает экспертизу.
В качестве эксперта может выступить лицо, имеющее специальные познания в вопросах, которые рассматриваются церковным судом. Проведение экспертизы может быть поручено конкретному эксперту или нескольким экспертам.

2. Эксперт дает обоснованное письменное заключение по поставленным перед ним вопросам и направляет его в церковный суд, назначивший экспертизу. Заключение эксперта должно содержать подробное описание проведенного исследования, сделанные в результате его выводы и ответы на поставленные церковным судом вопросы. Эксперт может быть приглашен на заседание церковного суда, привлечен к участию в получении, осмотре и исследовании вещественных и иных доказательств.

3. В случае, если будет установлена заинтересованность эксперта в исходе дела церковный суд вправе поручить поведение экспертизы другому эксперту.

4. В случаях недостаточной ясности или неполноты заключения эксперта, а также в связи с наличием противоречий в заключениях нескольких экспертов церковный суд может назначить повторную экспертизу, поручив ее проведение тому же или другому эксперту.

Статья 22. Сроки церковного судопроизводства.

1. Действия церковного суда и лиц, участвующих в деле, совершаются в сроки, установленные церковным судом, если иное не предусмотрено настоящим Положением.

2. Лицам, пропустившим установленный срок по причинам, признанным церковным судом уважительными, пропущенный срок (по усмотрению церковного суда) может быть восстановлен. Заявление о восстановлении пропущенного срока подается в соответствующий церковный суд.

Раздел II. ЕПАРХИАЛЬНЫЙ СУД.

Статья 23. Порядок создания епархиального суда.

1. Епархиальные суды создаются по решению епархиального архиерея (глава VII Устава Русской Православной Церкви).

2. В порядке исключения (по благословению Патриарха Московского и всея Руси) функции епархиального суда в епархии могут быть возложены на епархиальный совет.

В этом случае полномочия председателя епархиального суда осуществляет епархиальный архиерей либо уполномоченный им член епархиального совета; полномочия заместителя председателя епархиального суда и секретаря возлагаются по усмотрению епархиального архиерея на членов епархиального совета.

Епархиальный совет осуществляет церковное судопроизводство в порядке, предусмотренном настоящим Положением для епархиальных судов. Решения епархиального совета могут быть обжалованы в Общецерковный суд второй инстанции либо пересмотрены Общецерковным судом в порядке надзора по правилам, предусмотренным настоящим Положением для решений епархиальных судов.

Статья 24. Дела, подлежащие ведению епархиального суда.

Епархиальный суд рассматривает:

• в отношении клириков — дела по обвинению в совершении церковных правонарушений, предусмотренных утвержденным Священным Синодом перечнем и влекущих за собой канонические прещения (наказания) в виде освобождения от должности, увольнения за штат, временного или пожизненного запрещения в священнослужении, извержения из сана, отлучения от Церкви;
• в отношении мирян, относящихся к разряду церковно-должностных лиц, а также монашествующих — дела по обвинению в совершении церковных правонарушений, предусмотренных утвержденным Священным Синодом перечнем и влекущих за собой канонические прещения (наказания) в виде освобождения от должности, временного отлучения от церковного общения или отлучения от Церкви;
• иные дела, которые по усмотрению епархиального архиерея требуют исследования, включая дела по наиболее существенным спорам и разногласиям между клириками, предусмотренным статьей 2 настоящего Положения.

Статья 25. Состав епархиального суда.

1. Епархиальный суд состоит не менее чем из пяти судей, имеющих епископский или священнический сан.

2. Председателя, заместителя председателя и секретаря епархиального суда назначает епархиальный архиерей. Остальные судьи епархиального суда избираются Епархиальным собранием по представлению епархиального архиерея.