Тофеты и жертвоприношения детей

Такую же независимость Карфаген проявлял и в религиозных делах. Религиозные ритуалы играли первостепенную роль в утверждении самостоятельной идентичности города, и не только в силу того, что они обеспечивали политическое господство элиты. Как и на Ближнем Востоке, самыми богатыми и могущественными институтами в Карфагене были храмы, и управляли ими представители элиты, исполнявшие функции верховных жрецов. В крупнейших святилищах трудилось множество сотрудников. Армии писцов, хористов, музыкантов, осветителей, брадобреев и мясников обеспечивали безукоризненное исполнение священных ритуалов в честь божеств, для которых эти храмы и были воздвигнуты. О высочайшей организации культовых мероприятий свидетельствует хотя бы то, что существовали специальные тарифные перечни, устанавливавшие расценки на каждое жертвоприношение, причем они подразделялись на различные ценовые категории. Такие документы гарантировали достойное проживание легиону карфагенских жрецов и служащих храмов и предоставляли определенную защиту клиентам, информированным о штрафах, налагавшихся на жрецов, нарушавших ценовые нормы {208} . Элита не только надзирала за этими процветающими организациями и их богатейшими ресурсами, но и использовала храмы для проведения клубных обедов и ритуалов.

Мелькарт, несмотря на первенство в пантеоне Тира и основных западных финикийских колоний, таких как Гадес и Лике, никогда не главенствовал в Карфагене, хотя и входил в число старших богов, имел свой храм в городе и жрецов, исполнявших и традиционный ритуал egersis . Самыми авторитетными божествами в Карфагене считались Баал-Хаммон и его консорт Тиннит. Однако богиня, хотя и именовалась «ликом Баала» в карфагенских надписях, никоим образом не была младшим партнером супруга. Характерный знак Тиннит - стилизованная женская фигура - присутствует на многих стелах, найденных в Карфагене, и она нередко предстает как покровительница города - большая честь для богини, прежде служившей младшим идолом в Финикии {209} . В то же время Баал-Хаммон, символом которого обычно был полумесяц, всегда признавался главным богом в Леванте. Слово «Баал» трактуется как титул или префикс в значении «владыка» или «господин», присваивавшийся целому ряду различных богов. Смысловое значение слова «Хаммон» менее известно. Возможно, в нем содержится финикийский лингвистический корень hmm, означающий «горячий» или «горящий», и это может указывать на то, что Хаммон считался «властелином очагов и жаровен» {210} .

Автономность Карфагена проявлялась не только во введении нового религиозного порядка, но и в методологии его соблюдения. Начиная с третьего тысячелетия в ближневосточных древних текстах упоминается обряд молк (mlk), то есть «дар» или «приношение». Так обычно называли жертвоприношение первенцев для того, чтобы умилостивить богов и отвести беду. Этот обычай фигурирует и во многих постановлениях Ветхого Завета. В книге «Исход» израильтянам повелевается «отдавать Мне первенца из сынов» своих. Упоминаются также принесение в жертву сыновей двумя иудейскими царями и отвержение иудеями чужеземной (вроде бы) традиции .

Согласно довольно сомнительным утверждениям одного позднего греческого автора, финикийцы во времена бедствий приносили в жертву царевичей, обезглавливая их в честь своего бога Эла: они следовали примеру божества, пожертвовавшего «единородного» сына Йехуда ради спасения страны {211} . Археология пока подтвердила существование в Леванте лишь одного тофета, как назвали исследователи священные места, где предположительно совершались жертвоприношения, и нашла лишь одну стелу с упоминанием ритуала молк {212} . В книге «Бытие» Бог разрешил Аврааму, испытав его на верность, принести в жертву барана вместо сына Исаака. Это дало повод ученым утверждать, что чаще всего на жертвенниках оказывались не дети человека, а детеныши животных. По всей видимости, обычай молк полностью был изжит в Финикии к VII веку.

Тем не менее до нас дошли реальные упоминания древними греками существовавшей в Карфагене практики принесения в жертву детей {213} . Самое полное и драматическое описание церемонии принадлежит перу сицилийского историка Диодора: «В их городе стояла бронзовая статуя Крона (греческий вариант Баал-Хаммона) с вытянутыми руками: его ладони были повернуты вверх и слегка наклонены книзу, с тем чтобы ребенок скатывался с них и падал в зев ямы, наполненной огнем» {214} . Ужасает и жуткое изображение Клитархом, философом и биографом III века , спекающихся детских конечностей и широко открытых ртов, будто смеющихся, когда их охватывает огонь {215} . Как свидетельствует греческий писатель I века нашей эры Плутарх в труде «О суеверии», родители старались подменить собственных младенцев детьми, купленными на улице, чьи матери лишались гонорара, если начинали оплакивать или скорбеть об утрате. Во время совершения обряда звучала громкая музыка, заглушавшая вопли жертв {216} .

Все эти обвинения в бесчеловечности можно было бы посчитать наветами зловредных греков, если бы не появились открытия, сделанные двумя настырными французскими колониальными чиновниками Франсуа Икаром и Полем Жьелли в двадцатых годах XX века. Их внимание привлек один тунисский торговец древностями, владевший великолепными образцами пунических стел. Особенно французов заинтересовала стела с изображением человека в одеянии жреца, поднявшего правую руку как бы в молении, а в левой руке держащего запеленатого младенца. Надпись состояла всего из трех букв MLK. Обнаружил ли перекупщик сокровенное место, где карфагеняне продолжали вершить мрачные деяния своих финикийских предшественников? Однажды ночью французы проникли в карьер, где откапывались стелы: он находился неподалеку от большой прямоугольной гавани. Уговорив владельца продать участок, они сразу же принялись за работу. Их усилия не пропали даром. Во время раскопок были найдены несколько материальных свидетельств вотивных жертвоприношений. Каждое из них состояло из стелы, содержащей посвящения Баал-Хаммону и Тиннит, и терракотовой урны с окаменевшими костями, а иногда с ювелирными украшениями и амулетами. Когда специалисты исследовали содержимое урн, то оказалось, что почти в каждой обнаруживались сгоревшие останки детей. Франсуа Икар и Поль Жьелли нашли не что иное, как тофет. Дальнейшие раскопки, проведенные французами, подтвердили, что место его расположения относится к одному из древнейших районов финикийского Карфагена .

Исследователи выяснили, что тофет в Карфагене действовал по меньшей мере с середины VIII века. Подтвердилось и то, что западные финикийцы продолжали практиковать молк и после того, как от этого обычая давно отказались их левантийские собратья. Отмечены три основных периода в функционировании тофета. Первая фаза датируется приблизительно 730–600 годами, и она характеризуется особенно искусными вотивными памятниками: обелисками и L-образными тронами, называвшимися cippi (циппусами). Анализы урн этого периода показали, что в них содержались сгоревшие останки и детей, и животных {217} .

Тофет в Карфагене настолько изуродовали поколения археологов, что практически невозможно воссоздать реальную среду, в которой совершались ритуалы. Лучше сохранились другие тофеты в Западном Средиземноморье. Например, тофет в Сульцисе на побережье Сардинии представлял собой большую прямоугольную площадку, огороженную на скальном обнажении массивными блоками трахита. Мощные стены и наличие цистерны для воды наводят на мысль о том, что он использовался местными жителями и как надежное убежище.

Анализ костей и сгоревших останков в карфагенском тофете подтвердил один несомненный факт: в значительной мере это были мертворожденные или только что родившиеся младенцы, умершие естественной смертью. Аналогичные данные получены при исследовании тофета в Тарросе на острове Сардиния: возраст лишь 2 процентов детей измеряется более чем несколькими месяцами {218} . Одно из возможных объяснений этому факту - то, что для жертвоприношения живые дети подменялись мертвыми, а при отсутствии последних жертвами становились птицы или животные.

Скептики, сомневающиеся в том, что карфагеняне и другие западные финикийцы приносили в жертву детей, ссылаются еще на одно обстоятельство: малочисленность детских погребений на кладбищах данного периода - лишь в ста из 2000 обнаруженных пока могил содержатся кости младенцев, крайне странная пропорция, если учесть, что детская смертность в то время составляла от 30 до 40 процентов. Эти данные позволили выдвинуть теорию относительно того, что тофет на самом деле служил местом захоронения тех, кто не достиг возраста полноценного члена общины. Размещение тофетов на городских окраинах предполагает также, что жертв считали маргиналами, оказавшимися на периферии общества. Церемония молк, таким образом, могла означать подношение мертвого ребенка богу или богине, а не жертвование.

Подобные заключения согласуются с материальными свидетельствами о ранних фазах функционирования тофета в Карфагене. Гораздо менее они совпадают с поздними археологическими данными. Обследование урн, относящихся к IV - III векам, показало более высокое содержание в них праха младенцев. Если человеческие останки VII-VI веков принадлежали недоношенным или новорожденным младенцам, то в погребениях более позднего периода обнаруживался прах детей в возрасте от одного до трех лет. В некоторых урнах содержались кости двух-трех детей: обычно возраст одного из них составлял от двух до четырех лет, а другие были недоношенными или недавно рожденными младенцами. Возрастная разница (до двух лет) предполагает, что они были единоутробными детьми. Одно из возможных объяснений этого обстоятельства может заключаться в том, что для ублажения Баала или Тиннит уже было недостаточно принести в жертву мертворожденного младенца или животное: требовалось пожертвовать божествам старшего ребенка, если обещанный ребенок родился мертвым. В надписях на стелах карфагенские отцы обычно употребляли притяжательные местоимения BNT или ВТ, подтверждая, что приносят в жертву не суррогат, а собственное дитя. Вот образчик типичного послания божествам из тофета в Карфагене: «Госпоже Тиннит, лику Баала, и Баал-Хаммону Бомилькар, сын Ганнона, внук Милькиатона посвящает своего единокровного сына. Да придет ему ваше благословение!» {219}

Утверждение, будто тофет был своего рода детским акрополем, опровергается тем, что пропорциональное соотношение детских захоронений на кладбищах в пуническом Карфагене примерно такое же, как и по всему Древнему миру. Недостаток данных о зафиксированных детских останках может быть результатом того, что археологи просто-напросто игнорировали крошечные или плохо сохранившиеся кости. Греческие авторы-современники были убеждены в том, что карфагеняне приносили в жертву детей, и археологические данные не позволяют отвергать свидетельства древних греков как клевету на пунический Карфаген.

Можно сделать один вывод: во времена тяжелых испытаний карфагеняне и другие западные финикийцы действительно приносили в жертву своих детей ради благополучия семей и общин. Археология также свидетельствует и о том, что тофеты не считались местом совершения некоего злостного таинства, а были скорее символом престижа и величия. Обладание тофетом указывало на особый статус, на который могли претендовать только самые большие и богатые поселения, а кандидатами на жертвоприношение богам были прежде всего дети элиты {220} . Ритуалы, совершавшиеся в тофетах, имели жизненно важное значение для всей общины, и они поощрялись властями .

В сохранении тофетов в Карфагене и других западных финикийских поселениях проявились одновременно и приверженность левантийскому наследию, и стремление к политическому и культурному отделению от метрополии. То, что тофет как религиозный институт продолжал функционировать на западе многие столетия после его исчезновения в Леванте, отражает не только консерватизм иммигрантских общин. Это обстоятельство подтверждало жизнеспособность западного финикийского мира, нарождавшегося из тени левантийского прошлого.

Почти каждого из нас «передёргивает» при мысли, что можно принести в жертву человека для ублажения богов. Современное общество связывает фразу «человеческое жертвоприношение» с жестокими, демоническими, или сатанинскими ритуалами. Однако, у народов, которые в древние времена считались цивилизованными, богатыми, и образованными человеческие жертвоприношения считались вполне нормальным явлением. Ритуалы принимали разные формы от гуманных - глоток яда, до жестоких, сожжение или захоронение заживо. Ниже представлен список 10 древних культур, практиковавших человеческие жертвоприношения в ритуальных целях.

Карфагенская цивилизация парадоксальна в том, что она была одной из самых богатых и могущественных представителей древнего мира, но, несмотря на это, карфагеняне приносили в жертву младенцев. Многие историки считают, что, таким образом, общество пыталось получить благосклонность богов, а также управляло ростом населения. Ещё бытует мнение, что состоятельные карфагенские родители приносили в жертву младенцев специально, чтобы сохранить своё богатство.

По оценкам, в период от 800 до н. э. до 146 г. до н. э. приблизительно 20 000 детей были принесены в жертву.

Многие учёные твёрдо убеждены, что древние израильтяне выполняли «всесожжение детей» во имя древнего Ханаанского Бога, по имени Молох. Но не все древние израильтяне практиковали этот ужасный ритуал - специалисты считают, что его использовал один израильтянский культ, который посвятили свою жизнь поклонению Молоху.

Цивилизация Этрусков населяла территорию, которая сейчас более известна как современная Тоскана. Занимались в основном фермерством и торговлей с Грецией и Карфагеном.

В течение многих лет, учёные не желали смириться с тем, что этруски не использовали человеческих жертвоприношений. Но когда археологи из миланского университета обнаружили важные улики в Тарквинии, Италия, было убедительно доказано, что Этруски действительно, приносили в жертву людей. Археологи нашли несколько человеческих останков взрослых и детей, принесённых в жертву, из низкого социального статуса. Помимо человеческих останков, археологи также обнаружили священное здание и каменный алтарь.

Практика человеческих жертвоприношений была очень распространена в Древнем Китае, особенно в период правления династии Шан - первой китайской династии о которой есть письменные записи. Цель жертвоприношений была двоякая: политический контроль и религиозные взгляды.

Эксперты считают, что существовало три типа человеческих жертвоприношений, применявшихся в государстве Шан.

Кельты также использовали человеческие жертвоприношения. Есть письменные труды римских и греческих историков, ирландские тексты, написанные во времена средневековья, и последние археологические находки, доказывающие существование жуткого ритуала. Страбон, греческий географ и философ, описал кельтский ритуал жертвоприношения, в своей книге «география».

Древние Гавайцы верили, что, принося в жертву людей, они могут получить склонность бога Ку - бога войны и обороны, и добиться побед в своих воинах. Жертвоприношения проводились в храмах, называемых Хейо. Для своих ритуалов гавайцы использовали пленников, особенно вождей других племён. Тела принесённых в жертву людей они готовили или съедали сырыми.

В Месопотамии практиковали человеческие жертвоприношения как часть похоронных ритуалов королевских и «элитных» семей. Дворцовых слуг, воинов и т. д. приносили в жертву, для того чтобы после смерти хозяев, они продолжали служить им в загробном мире.

В течение многих лет, эксперты считали, что жертв убивали при помощи яда. Однако новые исследования показали, что их смерти были гораздо более жестокими.

Ацтеки приносили человеческие жертвы для того, чтобы удержать солнце от смерти. Ацтеки сильно верили, что человеческая кровь была «священная» и что Бог солнца Уицилопочтли, ею питался.

Жертвоприношения ацтеков были жестоки и ужасными. В качестве жертв они использовали людей из других племён, которые были захвачены во время войны в плен, или добровольцев.

Многие Египтологи считают, что древние египтяне использовали человеческие жертвоприношения в целях схожими с жителями Месопотамии. Слуг фараонов или других ключевых фигур в основном хоронили заживо вместе с их инструментами, чтобы те продолжали служить фараону в загробной жизни.

Однако человеческие жертвы в конце концов были поэтапно отменены и заменены символическими человеческими фигурками.

Инки прибегали к человеческим жертвоприношениям богам, в частности, предлагая своих детей, как способ предотвращения стихийных бедствий. Империя инков была отягощена множеством природных катаклизмов, в том числе вулканическими извержениями, землетрясениями и наводнениями. Инки верили, что природными катастрофами управляли боги, и чтобы заслужить их благосклонность нужно приносить им жертвы.

Хотя большинство жертв были пленники или заключённые, существовали дети, которые были воспитаны исключительно для ритуальных целей – принесения в жертву богам. Инки твёрдо верили, что в загробной жизни, эти дети будут жить лучше, и счастливей. Кроме того, будущие жертвы получали отличную пищу, в их честь устраивали праздники, и даже встречи с императором.

Поделится в соц. сетях

Река Окаванго примечательна тем, что не пересыхает круглый год и течет не к океану, а к пустыне Калахари. В дельте реки обитают первобытные племена, чья культура для нас невообразима, а условия жизни - невозможны. Люди здесь вынуждены ежедневно бороться за свое существование, спасаясь от малярийных комаров и диких хищников, но самое ужасное - это обряды жертвоприношения детей, которые совершаются шаманами, взывающими к милости бога Дождя…

Племя окаванго много лет живет по своим законам. Издавна они были известны, как пастухи-кочевники, но в последние десятилетия многое стало меняться. Мужчины племени в поисках заработка часто отправляются работать на рудники в ЮАР. Остальные представители сильного пола заняты, как правило, земледелием.

Повседневными бытовыми заботами заняты, как правило, женщины. Они обрабатывают поля, где выращивается маис, носят воду, собирают дрова, готовят кашу и даже ходят на рыбалку. Кстати, их ловкости в рыбном промысле позавидовал бы любой современный рыболов: используя копья и особые ловушки, они вылавливают много рыбы, которая, к слову, считается вкуснейшим деликатесом.

Основная обязанность мужчин - поддерживать в порядке жилище, это особый круглый дом, обнесенный высоким прочным забором, который должен служить защитой от многочисленных хищников. От постоянных встреч с представителями местной фауны местные жители часто страдают. Заботы у них, конечно, специфические: то носорог огород перекопает, то крокодил ребенка в воду утащит, то малярийный комар укусит. С реками связана еще одна беда - распространение насекомого белхасиа, это переносчик смертельной болезни: попав под кожу, он поражает внутренние органы, буквально разъедая их. Панацеи от белхасиа пока не изобрели, лучшим профилактическим лекарством считается виски, что уже вполне красноречиво.

Самый ужасающий обряд в культуре окаванго - это принесение в жертву детей. Обращаясь к богу Дождя, местные жители издавна просили желанную влагу в обмен на жизнь ребенка. Дитя сажали под деревом, проводили специальный обряд, в конце которого младенец падал мертвым. Ученые до сих пор ломают голову над тем, что же с невинными детьми делали колдуны, по одной из версий причиной скоропостижной смерти мог быть сильнейший гипноз. Сейчас официально подобные обряды запрещены, но бытует мнение, что жители племени совершают их по сей день.

Человеческие жертвоприношения - не редкость в истории нашей цивилизации. Об этом

Детские жертвоприношения в Еврейской Библии и в девтерономической редакции Книги пророка Иеремии.

Комментаторы справедливо отмечают, что в окончательной версии истории Иеффая Бог отвечает молчанием на обет Иеффая пожертвовать ему первое, что он повстречает по возвращению домой. Жертва - это не пожелание Бога, а следствие человеческой гордыни. В этом контексте история дочери Иеффая напоминает своей трагичностью греческую идею высокомерия: Иеффай попадает в ловушку вследствие своего слишком самоуверенного обета и поэтому вынужден пожертвовать своей дочерью.

Еще одним аргументом, выдвигавшимся в пользу того, что израильтяне совершали детские жертвоприношения, были урны с костями, найденные в погребальных пещерах в Гезере и в других местах. Однако, как было показано, кости в этих сосудах не имеют следов горения. Следовательно, данные сосуды являются частью погребальной практики, не связанной ни с каким типом детских жертвоприношений, и даже их датировка железным веком является недостоверной. По сути дела, из всего того, что было до сих пор обнаружено археологами, нет следов детских жертвоприношений, проводимых в Израиле железного века.

Итак, в железном веке моавитяне, финикийцы, пунийцы, жители Дейр Алла и израильтяне практиковали детские жертвоприношения в различных формах. Моавитяне и, возможно, жители Дейр Алла отвечали ими на кризисные обстоятельства, а финикийско-пуническая и израильская культуры совершали обряды жертвоприношения детей на регулярной основе. В Израиле железного века можно выделить, главным образом, две формы детских жертвоприношений: жертвоприношение первенцев (Исх. 22:29; Иез. 20:26) и molk -жертвоприношение. Оба обряда совершались регулярно. Для жертвоприношения первенцев, по-видимому, имели место различные обычаи: иногда приносили в жертву детей обоих полов, а иногда лишь первенцев-мальчиков. Кроме того, рассказ о дочери Иеффая подтверждает, что детей любого возраста и пола отдавали в жертву во исполнение обета. Детские жертвоприношения, порицаемые в Иер. 7:31; 19:5 и 32:35 не относятся ни к жертвоприношениям перворожденных, ни к жертвам, исполненным по обету. Иер. 32:35 показывает, что они принадлежат к категории molk -жертвоприношений, также порицаемых в других девтерономических источниках.

Следующие разделы статьи посвящены вопросу происхождения детских жертвоприношений в Израиле и анализу израильских запретов и критики жертвоприношений, а также анализу замещающих жертв. Такой обзор позволит нам получить более детальную информацию о ритуалах, упомянутых в Иер. 7:31; 19:5 и 32:35.

Экскурс: детские жертвоприношения в Ханаане.

Языки культур, практикующих детские жертвоприношения, или непосредственно принадлежат ханаанской ветви северо-западных семитских языков, или иным образом связаны с ханаанским языком, поэтому можно предположить, что финикийские, пунические, моавитские и израильские жертвоприношения детей, а также ритуал, описанный в DAT II, восходят своими корнями к ханаанскому ритуалу бронзового века. В позднем бронзовом веке такой ритуал действительно засвидетельствован на нескольких египетских военных барельефах времен Сети I, Рамсеса II, Мернептаха и Рамсеса III.

Эти барельефы с изображениями ханаанских городов, осаждаемых армиями фараонов Сети I, Рамсеса II, Мернептаха и Рамсеса III, были собраны и изучены Энтони Джоном Спалинджером (Anthony John Spalinger). Более или менее хорошо сохранившиеся на городских стенах или валах, барельефы показывают группу сановников, устремивших руки и лица к небесам. Один из чиновников держит сосуд для воскурения благовоний, а один или два других сбрасывают мертвых детей со стены города. Сосуды для благовонных воскурений были типичными атрибутами богослужений Баал-Хамону. Сцена напоминает жертвоприношение моавитского царя Меши, описанное в 4-й Цар. 3:26-27. На основании библейских свидетельств, а также текстах из других источников, Спалинджер воссоздает элементы изображенного на барельефах ритуала следующим образом:

(1) Люди взывают к Ваалу.
(2) Совершаются детские жертвоприношения.
(3) Действие происходит под давлением обстоятельств, например, - город осаждается неприятелем.
(4) В одном случае, для ритуала принесен мешок с мукой.
(5) Всегда присутствуют кадильницы с благовониями.
(6) Люди взывают к небесам, а не к фараону.

Изображения на египетских военных рельефах не оставляют сомнений в том, что приносимые в жертву дети были не сожжены, а сброшены мертвыми с городских стен. В этом состоит отличие этих сцен от описаний жертв в Иер. 7:31; 19:5; 32:35 и других девтерономических источниках.

То, что египтяне на барельефах не придумали отвратительные ритуалы, чтобы дискредитировать покорившихся врагов, очевидно из клинописного текста, обнаруженного в Угарите (RS 24.266 VI D = CTU 1.119 V 26-35). Текст на табличке повествует о ритуальном жертвоприношении ребенка, которое выполняется, когда на город напал сильный неприятель.

Когда сильный враг атакует ваши ворота // воин ваши стены,
Возведите ваши очи к Ваaлу и скажите:
O Ваал, если ты прогонишь от наших ворот сильного врага // воина от наших стен,
быка, Ваал, мы освятим,
обет, Ваал, мы исполним,
первенца, Ваал, мы освятим,
htp -приношение, Ваал, мы исполним,
праздник, Ваал, мы отпразднуем.
В святилище, Ваал, мы поднимемся,
Этим путем, Ваал, мы пойдем.
И Ваал услышит вашу молитву:
он отведет сильного врага от ваших ворот // воина от ваших стен.

Свидетельство оставляет мало сомнений в том, что ханаанцы совершали детские жертвоприношения в эпоху поздней бронзы, во всяком случае, при осаде их городов сильным неприятелем. Основываясь на кратком описании событий 4 Цар. 3:26-27, можно сделать вывод, что ритуал моавитского царя наиболее близок к рассмотренному ханаанскому ритуалу эпохи бронзы. Детское жертвоприношение, описанное в DAT II, также могло быть ответом на экстраординарные события. Таким образом, правдоподобным выглядит предположение, что ритуальные детские жертвоприношения, практикуемые наследниками ханаанской культуры, восходят корнями к единому ханаанскому ритуалу-прототипу.

Не исключено, что сохранились свидетельства и в пользу регулярных детских жертвоприношений в Ханаане в конце бронзового века. Такая практика, в свою очередь, могла оказать влияние на израильские и финикийско-пунические обряды детских жертвоприношений. В небольшом заброшенном храме, в районе современного амманского аэропорта, были обнаружены несколько тысяч фрагментов человеческих костей и несколько костных останков животных. Основные скопления костей были найдены в целле храма и вокруг печи за пределами строения. Найденные в фрагментарном состоянии кости имеют следы горения, что значительно затрудняет их исследование. Некоторые костные фрагменты, вероятно, принадлежали подростку 14-18 лет, другие - сорокалетней женщине. Храм действовал в течение одного века, и небольшое количество скелетов указывают на его нечастое использование. Исследователи считают, что главная функция ритуала в амманском храме состояла в кремации человеческих тел и рассеивании их останков внутри строения и, возможно, за его пределами. Как представляется, имеются два возможных объяснения для этого места. Это был либо погребальный храм, либо храм, в котором совершались человеческие жертвоприношения. Сравнение состояния и цвета костей из амманского храма с останками человеческой жертвы, обнаруженными на Крите, позволяет предположить, что сжигали тела незадолго убитых людей: Сожженные костные останки имеют белый цвет в том случае, если плоть была обескровлена, прежде чем сожжена. Таким образом, жертвы с Крита и из амманского храма незадолго до кремации, вероятно, были убиты. Есть вероятность, что храм, обнаруженный в амманском аэропорту, был посвящен человеческим жертвоприношениям. В этой связи, представляет большой интерес то, что значительная часть керамики, обнаруженной в районе амманского храма, характерна для микенской или эгейской культур, что позволяет поставить вопрос о том, обусловлены ли человеческие жертвоприношения, совершавшиеся в амманском храме, влиянием эгейской религии. К сожалению, пока нет достаточных доказательств, позволяющих ответить на этот вопрос. Но если бы ответ был положительным, различия между финикийско-пуническими и израильскими обрядами человеческих жертвоприношений с одной стороны, и ханаанскими жертвоприношениями с другой, могли быть обусловлены эгейским влиянием на Финикию и Израиль. Поскольку в 13-м и 12-м веках, районы Финикии и Израиля подвергались более значительному влиянию Народов моря, чем, например, Моав или Трансиордания, такое развитие событий было бы далеко не удивительным.

В отличие от ханаанских и моавитских обрядов жертвоприношения детей, а также жертвоприношений, совершавшихся жителями Дейр Алла, финикийско-пунические и израильские жертвоприношения, по-видимому, были регулярной ритуальной практикой. Однако финикийско-пунические обряды отличались от израильских, во-первых, возрастом детей-жертв, а во-вторых, божеством, которому даровали дитя. Как было показано выше, в Израиле железного века можно отметить несколько различных типов регулярно выполняемых детских жертвоприношений, но среди них нет ни одного свидетельства обряда, выполненного в ответ на кризисные события. С другой стороны, существенная параллель между израильскими и финикийско-пуническими детскими жертвоприношениями усматривается в том, что начиная с 6 века до н.э. и позднее, обе культуры допускали замещение предназначенных для ритуала детей. По крайней мере в послепленный период Израиль ушел от финикийско-пунической религии и запретил жертвоприношения детей совсем. В следующем разделе рассматриваются тексты, имеющие отношение к замещению и выкупу уготовленных жертв, а также стихи, запрещающие или остро критикующие детские жертвоприношения, которые могли бы дать более четкое представление о том, какая же форма жертвоприношений осуждается в Иер. 7:31; 19:5 и 32:35.

3. Замещение, запрет и полемика против детских жертвоприношений.

Наряду с пунической и финикийской культурами, израильская религия допускает замену ребенка, предназначенного для жертвоприношения. В период плена и после-пленные времена, несколько религиозных законов предписывают такие замещения. Хорошим примером является девтерономическое добавление к истории Исхода,- Исх. 13:2, 11-13, которое предписывает:

освяти Мне каждого первенца, разверзающего всякие ложесна между сынами Израилевыми, от человека до скота: Мои они…. И когда введет тебя Господь в землю Ханаанскую, как Он клялся тебе и отцам твоим, и даст ее тебе, -- отделяй Господу все, разверзающее ложесна; и все первородное из скота, какой у тебя будет, мужеского пола, --Господу, а всякого из ослов, разверзающего, заменяй агнцем; а если не заменишь, выкупи его; и каждого первенца человеческого из сынов твоих выкупай.

Похожее предписание дает и Жреческий источник (P) в Числ. 18:15-16:
Все, разверзающее ложесна у всякой плоти, которую приносят Господу, из людей и из скота, да будет твоим; только первенец из людей должен быть выкуплен , и первородное из скота нечистого должно быть выкуплено; а выкуп за них: начиная от одного месяца, по оценке твоей, бери выкуп пять сиклей серебра, по сиклю священному, который в двадцать гер.

В другом месте P признает в качестве замены даже левитов, которых Бог забирает себе вместо перворожденных сыновей:
ибо они отданы Мне из сынов Израилевых: вместо всех первенцев из сынов Израилевых, разверзающих всякие ложесна, Я беру их Себе; (Числ. 8:15-16).

Также как в Иез. 20:26, перворожденные дети, выкупаемые в Исх. 13:2, 11-13; и Числ. 8:16; 18:15-16, не ограничиваются детьми мужского пола. Использование выражения פתר רחם (в буквальном переводе "то, что впервые отверзает чрево матери") указывает на то, что закон применяется как к перворожденному сыну, так и к дочери.

Возможным исключением из общей практики выкупа может быть Неем. 10:35-36:

[И обязались мы] каждый год приносить в дом Господень начатки с земли нашей и начатки всяких плодов со всякого дерева; также приводить в дом Бога нашего к священникам, служащим в доме Бога нашего, первенцев из сыновей наших и из скота нашего, как написано в законе , и первородное от крупного и мелкого скота нашего.

На первый взгляд этот текст из книги Неемии не предоставляет возможности выкупа, но как справедливо отметил Иосиф Бленкинсопп (Joseph Blenkinsopp), «оговорка -"как написано в законе" относится сыновьям и скоту в общем, отделяя из них коров и овец, предназначенных для жертвоприношения. Поэтому эту оговорку можно считать косвенным указанием на выкуп». Но остается и другое важное отличие между Неем. 10:36 и Исх. 13:2, 11-13; Числ. 8:16; 18:15-16: в Неем. 10:36 речь идет только о мальчиках.

И наконец, в до-пленные времена до-девтерономическая версия истории жертвоприношения Исаака (Быт. 22:1-19) подтверждает замещение детских жертв другими формами жертвоприношений. Комментаторы почти единодушны в том, что стихи 15-18 (Быт. 22) являются поздним добавлением к истории о жертвоприношении Исаака. Способ, которым ангел в 15-м стихе взывает к Аврааму во второй раз, прерывает поток повествования, которое продолжается только с 19 стиха. В дополнение к истории, рассказанной в ст. 1-14, ст. 15-18 дают богословское толкование жертвоприношения Исаака в свете обещаний патриархам, сделанным в других местах Пятикнижия. Так как Авраам повиновался Богу и даже готов был принести в жертву своего сына-первенца, он достоин обещаний и благословений, данных ранее, и позднее повторенных (ср. Быт. 22:16 с Быт. 26:3; Быт. 22:17 с Быт.15:3; 24:60; 32:13 и Быт. 22:18 с Быт. 13:3; 18:18; 26:4; 28:14). Таким образом, с помощью Быт. 22:15-18, обещания и благословения, данные патриархам становятся условными, и история целиком преобразуется в идею об исключительной покорности Богу. Мысль о том, что обещания патриархам были даны на условиях послушания Богу Израиля, можно встретить в книге Второзаконие и в девтерономической литературе, где, подобно Быт. 22:15-18, призыв к послушанию - это именно то, на чем зиждется исполнение божественных обещаний. Девтерономический характер дополнения Быт. 22:15-18 также подтверждается тем обстоятельством, что Второзаконие, подобно Быт. 22:15-18, рассматривает обещание земли евреям как божественную клятву (см. Втор 1:8, 15; 6:10, 18, 23; 7:8, 13; 8:1; 9:5; 10:11; 11:9, 21; 19:8; 26:3, 15; 28:11; 30:20; 31:7, 20, 21; 34:4). Фрагмент Быт. 22:15-18, таким образом, тоже является частью девтерономической редакции, которая связывает историю жертвоприношения Исаака с остальным Пятикнижием и интерпретирует патриархальные обещания и благословения, как условные, зависящие от послушания Израиля.

Таким образом, Быт. 22:1-14, 19 представляет собой до-девтерономическую историю, принадлежащую не-жреческим материалам Пятикнижия. Как же жертвоприношение Исаака понималось в этом более раннем повествовании? Эта версия истории не упоминала ни послушания, ни награды. Основная идея рассказа заключалась в словах ангела адресованных Аврааму(ст. 12-13).

"[Ангел] сказал: не поднимай руки твоей на отрока и не делай над ним ничего, ибо теперь Я знаю, что боишься ты Бога и не пожалел сына твоего, единственного твоего, для Меня. И возвел Авраам очи свои и увидел: и вот, позади овен, запутавшийся в чаще рогами своими. Авраам пошел, взял овна и принес его во всесожжение вместо сына своего. "(Быт. 22:12-13)

Что здесь действительно важно - это страх Бога. Не жертвоприношение Исаака имеет значение, а страх Авраама перед Всевышним. Однако страх перед Богом не обязательно выражать фактическим жертвоприношением ребенка, Богу достаточно и барана взамен. Следовательно, отрывок Быт. 22:1-14, 19 в своей старой версии обосновывает замещение приносимого в жертву ребенка жертвенным животным.

Само жертвоприношение Исаака характеризуется, как жертва всесожжения (עלה). И хотя фразы, используемые девтерономической литературой и жреческими источниками для описания жертвоприношений детей (העביר, שרף באש) не используются в Быт. 22:1-14, 19 , а Авраам хочет зарезать Исаака, прежде чем предать огню, то обстоятельство, что Исаак должен быть сожжен, подводит описанный ритуал ближе всего к molk -жертвоприношению.

Указанные различия между Быт. 22:1-14, 19 и molk -жертвоприношением, вызваны, скорее всего, недостаточными знаниями деталей ритуала molk - жертвоприношения у оригинального рассказчика (автора), либо у позднего редактора.

Поскольку не-жреческие материалы Пятикнижия очень трудно датировать, едва ли можно сказать больше о дате первоначальной истории, чем то, что она может относиться к до-пленному периоду. Это означает, что, за исключением может быть Быт. 22:1-14, 19, в древнем Израиле свидетельства замещения детской жертвы появляются в то же время, что и в финикийской и пунической культурах, т.е. в 6 веке до н.э.

В отличие от финикийской и пунической культур, в Израиле начиная со времен изгнания, детские жертвоприношения были вообще запрещены. Если имеется хоть какая-то историческая достоверность в краткой заметке 4 Цар. 23:10, то детские жертвоприношения в Израиле были впервые отменены еще во время религиозной реформы царя Иосии, хотя вполне возможно, что его последователи возродили эту практику. Отказ Израиля от детских жертвоприношений хорошо задокументирован в девтерономической полемике против них, а также в законах, упомянутых в начале этой статьи. Такой же запрет на детские жертвоприношения можно также встретить в после-пленном Кодексе Святости (Лев. 17-26), в котором говорится следующее (Лев. 18:21, ср. с Лев. 20:2-5):

Из детей твоих не отдавай на служение Молоху и не бесчести имени Бога твоего. Я Господь.

Рассмотрение всех запретов детских ритуальных жертвоприношений показывает, что единственной запрещенной и порицаемой формой этой практики было molk -жертвоприношение. Хотя закон, предписывающий детские жертвы, в Иез. 20:25 - 26 оценивается негативно, собственно запрет на приношение перворожденных отсутствует. Это, однако, не означает, что в пленный или после-пленный период первенцы по-прежнему приносились в жертву Йахве. Как раз, наоборот, вместо запрещения жертвоприношения первенцев, еврейское религиозное законодательство предусмотрело выкуп, после чего запрещение этого вида жертвоприношения стало излишним.

Можно сделать вывод: в эпоху поздней бронзы в случае кризисов и чрезвычайных ситуаций жители Ханаана практиковали детские жертвоприношения. Раскопки храма в амманском аэропорту позволяют предположить, что помимо принесения в жертву детей в чрезвычайных обстоятельствах, благодаря эгейскому влиянию имели место и регулярные человеческие жертвоприношения. Некоторые культуры железного века, наследницы ханаанских традиций, такие как жители Дейр Алла, Финикия, Израиль и Моав, продолжили практику жертвоприношений детей, но сформировали собственные специфические формы. Израиль приносил детей в жертву Йахве вплоть до конца до-пленного периода. По меньшей мере три различные формы детских жертвоприношений могут быть отмечены в до-пленном Израиле: жертвоприношение ребенка во исполнение обета, molk -жертвоприношение, и жертвоприношение детей-первенцев. Жертвоприношение первенцев касалось либо только первенцев-мальчиков, либо также и перворожденных дочерей. Остальные формы детских жертвоприношений в Израиле не были гендерно-специфичными. В самом конце периода плена, как девтерономические, так и не-девтерономические источники допускают замещение перворожденных детей жертвенными животными и запрещают другие формы детских жертвоприношений. Начавшись с реформ царя Иосии, этот процесс усилился в пленный период, исключив из религии Израиля как языческое то, что некогда представляло собой неотъемлемую часть культа Йахве. В законах жреческого источника, несомненно, отразилось торжество полемики девтерономической школы. В израильской литературе пленного периода и позднее уже более не встречаются свидетельства принесения детей в жертву.

4. Детские жертвоприношения в девтерономической редакции Книги пророка Иеремии.

Каким образом история детских жертвоприношений в израильской религии соотносится с тремя цитатами из девтерономической редакции книги Иеремии (Иер. 7:31; 19:5; 32:35), относящимися к детским жертвам? Очевидно, что стихи Иер. 7:31; 19:5 и 32:35 не относятся ни к жертвам перворожденных, ни к жертвоприношениям в ситуации крайней необходимости, ни к жертвоприношениям по обету. Следовательно, в этих стихах, как и других местах девтерономической литературы, детские жертвоприношения, в совершении которых девтерономический редактор книги Иеремии обвинял израильтян, - это molk - жертвоприношения. Это подтверждается фразой למלך ("как molk -жертвоприношение") в Иер. 32:35. По моему мнению, все данные о детских жертвоприношениях для Йахве до-пленного периода, а также такие тексты, как Быт. 22:1-19, делают вполне правдоподобным предположение о том, что molk -жертвоприношение, беспощадно обличенное в Иер. 7:31; 19:5 и 32:35, было посвящено Йахве. Но почему же тогда в Иер. 19:5 и 32:35 говорится, что дети были отданы в жертву Ваалу?
На этот вопрос помогает ответить специфика употребления имени Ваала в книге Иеремии. С одной стороны, имя Ваала упоминается в различных слоях книги Иеремии, когда Израиль обвиняется в почитании других богов (Иер. 7:9; 9:13; 11:13, 17; 23:13). Некоторые из этих ссылок восходят к самому пророку Иеремии, другие составляют девтерономические или более поздние редакторские слои книги. С другой стороны, имя Ваала могло быть использовано в полемических целях, как термин, связанный с синкретизмом и языческим благочестием. В такой манере имя Ваала нередко используется для обличения некоторых религиозных действий в культе Йахве. Слово Ваал является, таким образом, частью анти-языка и служит метафорой, которая дискредитирует все, что противопоставляется монолатрическому или генотеистическому йахвизму. Например, в Иер. 2:8, пророки, противники Иеремии, обвиняются в том, что они изрекали пророчества во имя Ваала, хотя такие тексты как Иер. 28 показывают, что на самом деле они были пророками Йахве. Более того, человек, обвиняемый в поклонении Ваалу (Иер. 2:23) утверждает, что он не ходил во след Ваала. А в девтерономическом стихе Иер. 9:13 поясняется, что ходящий во след Ваала, следует упорству сердца своего, но не закону Йахве. Здесь, Ваал уподобляется упрямству человека, подвергшегося осуждению.

Каким же образом имя Ваала используется в Иер. 19:5 и 32:35? В этих двух стихах, смысл появления Ваала заключается в словах Йахве -"чего Я не повелевал и не говорил ". Пояснение о том, что Йахве не призывал к детским жертвам, предполагает, что кто-то в действительности утверждал обратное. Иначе, зачем Йахве уточнять, что он не повелевал отдавать детей в жертву Ваалу? Более того, хотя в Иер. 7:16-20, Израиль и обвиняется в поклонении другим богам, Иер. 7:31 говорит только о высотах Тофета, но не о Ваале. В Иер. 7:21-26, 7:31 продолжается полемика против израильского культа Йахве. Если бы детские жертвы, упомянутые в Иер. 7:31, предназначались Ваалу, то для девтерономического редактора, пишущего храмовую речь, было бы более уместно поместить Иер. 7:31 после Иер. 7:16-20, чтобы продолжить полемику против почитания Израилем богини неба и осудить детские жертвоприношения в честь Ваала. Кроме того, подобно Иер. 19:5 и 32:35, Иер. 7:31 подчеркивает, что Йахве не повелевал жертвовать детей. Таким образом, стих Иер. 7:31 следует понимать, как осуждение израильтян, которые фактически жертвовали своими детьми в честь Йахве. В свою очередь, утверждение в Иер. 19:5 и 32:35, что Израиль жертвовал детей в честь Ваала, является полемическим ходом для низведения йахвистского жертвоприношения до не-йахвистского. Девтерономическая редакция книги Иеремии дискредитирует детские жертвы в честь Йахве, представляя их как жертвоприношения Ваалу. Такой ход хорошо согласуется с отношением к детским жертвоприношениям в других местах девтерономической литературы (см., например, Втор. 12:31; 18:10).

Но почему девтерономический редактор книги Иеремии вообще упоминает детские жертвоприношения? И почему он связывает израильский храмовый культ с практикой жертвоприношений детей в Иер. 7:21-34? Ответить на эти вопросы можно, зная датировку девтерономической редакции книги Иеремии, а также ее цели и цели ее противников. Выше я показал, что девтерономический редактор в Иер. 14:13 полемизирует с пророками (Агг. 2:9 и Зах. 8:19), а Иер. 14:10-16 критикует проповеди пророков Аггея и Захарии и теологию Сиона. Это, в свою очередь, означает, что девтерономический редактор Иеремии писал незадолго или во время восстановления Иерусалимского храма в 520-515 гг. до н.э. По-моему, редактор книги Иеремии имел двойную цель: с одной стороны, он объясняет вавилонское изгнание как следствие поведения Израиля в до-пленные времена, а с другой стороны, он полемизирует в отношении целесообразности восстановления Иерусалимского храма, рассуждая о тех последствиях, к которым привела теология Сиона в 597 и 587 гг. до н.э. По мнению девтерономического редактора Иеремии, именно надежды на магическую защиту Иерусалима посредством храма и жертвенного культа стали одной из причин разрушения Иерусалима в 587 г. до н.э. В храмовой теологии пророков Аггея и Захарии редактор видит возрождение этой идеи, согласно которой, жертвенный культ давал надежду приостановить бедствия, например, голод (Агг. 1:2-11; 2:15-19). Как только храм будет построен, народы будут приходить на Гору Сион (Зах. 8:20-23) вместе со своими сокровищами (Агг. 2:7-9).

Автор Иер. 7:22 протестует против жертвенного культа, связанного с этими надеждами: ибо отцам вашим Я не говорил и не давал им заповеди в тот день, в который Я вывел их из земли Египетской, о всесожжении и жертве.

Не храмовый жертвенный культ повелел Господь Израиля, но покорности он просил у своего народа (Иер. 7:23). Не на храм и не на жертвоприношения, совершаемые в нем, должен полагаться Израиль, не от них, и не посредством магических ритуалов получит спасение Израиль. Вместо этого, он, Израиль, должен следовать заповедям, данным ему. Таким образом, полемика девтерономического редактора Иеремии против детских жертвоприношений является аргументом против возрождавшегося иерусалимского культа и теологии Сиона. Детские жертвоприношения служат ему примером того, на что способен пойти жертвенный культ для достижения цели спасения и защиты.

Это низведение иерусалимского культа с помощью детских жертвоприношений встречается и в других местах. Подобным образом, девтерономическое добавление к книге Михея (6:6-8) сравнивает жертвенный культ Иерусалимского храма с детскими жертвоприношениями:
«С чем предстать мне пред Господом, преклониться пред Богом небесным? Предстать ли пред Ним со всесожжениями, с тельцами однолетними? Но можно ли угодить Господу тысячами овнов или неисчетными потоками елея? Разве дам Ему первенца моего за преступление мое и плод чрева моего-- за грех души моей? О, человек! сказано тебе, что- добро и чего требует от тебя Господь: действовать справедливо, любить дела милосердия и смиренномудренно ходить пред Богом твоим.»,

«Жертвоприношения детей-первенцев, а возможно, не только первенцев, были распространены среди до-пленного Израиля, и именно этот страшный обычай вызывал самое большое негодование пророков. Но самое страшное в этом обычае было то, что соблюдающие его искренне считали, что так заповедал Бог, и что это совершенно искреннее и нормальное благочестие». Ольга Шульчева-Джарман рассказывает о том, как в древние времена дети приносились в жертву.

Идол Молох. Художник Чарльз Фостер

Я непрестанно говорил вам, говорил с раннего утра, и вы не послушались Меня. Я посылал к вам всех рабов Моих, пророков, посылал с раннего утра, и говорил: обратитесь каждый от злого пути своего и исправьте поведение ваше, и не ходите во след иных богов, чтобы служить им ; и будете жить на этой земле, которую Я дал вам и отцам вашим (Иер. 35:14, 15).

Так взывал от имени Бога Израилева пророк Иеремия, который во многом прообразовал грядущего Мессию, Иисуса Христа – и своей горькой судьбой, и словами о Новом Завете, который Бог заключит в будущем с народом, и удивительными словами обличения народа – ветхозаветной церкви – в том, что они неправильно понимают то, что требует от них Бог.

Жертвоприношение первенцев как часть «народной веры»

Служение иным богам – в чем оно заключалось? И точно ли Древний Израиль считал, что служит иным богам, а не YHWH (ЯХВЕ), Богу Истинному, Который открылся Моисею? Не считали ли тогда религиозные и набожные люди, что их религиозные и древние обычаи – как раз то, без чего нельзя служить Богу, и что Иеремия – как раз сам и есть развращающий народ богохульник, обличающий благочестивые обычаи и пророчествующий о плене и изгнании и осквернении Храма, и за это смеялись над ним, мучили его и обрекли на голодную смерть в нечистотах, от которой он был спасен милостью человеческой и Божией?

И когда ты будешь говорить им все эти слова, они тебя не послушают; и когда будешь звать их, они тебе не ответят. Тогда скажи им: вот народ, который не слушает гласа Господа Бога своего и не принимает наставления! Не стало у них истины, она отнята от уст их. Остриги волоса твои и брось, и подними плач на горах, ибо отверг Господь и оставил род, навлекший гнев Его. Ибо сыновья Иуды делают злое пред очами Моими, говорит Господь; поставили мерзости свои в доме, над которым наречено имя Мое, чтобы осквернить его; и устроили высоты Тофета в долине сыновей Енномовых, чтобы сожигать сыновей своих и дочерей своих в огне, чего Я не повелевал и что Мне на сердце не приходило.

За то вот, приходят дни, говорит Господь, когда не будут более называть место сие Тофетом и долиною сыновей Енномовых, но долиною убийства, и в Тофете будут хоронить по недостатку места. И будут трупы народа сего пищею птицам небесным и зверям земным, и некому будет отгонять их. И прекращу в городах Иудеи и на улицах Иерусалима голос торжества и голос веселия, голос жениха и голос невесты; потому что земля эта будет пустынею (Иер.7:24-34).

Да, жертвоприношения детей-первенцев, а возможно, не только первенцев, были распространены среди до-пленного Израиля, и именно этот страшный обычай вызывал самое большое негодование пророков.

Но самое страшное в этом обычае было то, что соблюдающие его искренне считали, что так заповедал Бог, и что это совершенно искреннее и нормальное благочестие.

Так же, как искренне считают люди, приносящие освящать яблоки на Преображение, куличи на Пасху и стоящие в очереди за Крещенской и Богоявленской водой два дня подряд, при этом успевающие еще и нырнуть в прорубь – это проявление истинной веры, без этого религия не настоящая!

Но как же милы и смешны и яблочки, и куличи, и даже прорубь по сравнению с долиной сыновей Енномовых, «Геенна огненная» со страшным Тофетом! Действительно, народная вера стала не такой жестокой, какой она была тысячелетия назад…

Та народная вера, с которой боролись пророки и которую не разделяли настоящие верующие, не преклоняющие колена перед Ваалом (3 Цар. 19:18), называется в науке «народный яхвизм» и заключается в том, что под именем ЯХВЕ, Бога, открывшегося Моисею в купине, Бога Авраамова, Бога, спасшего Израиль из Египта, народ поклонялся разным местным божествам ханаанской земли, искренне считая, что это и есть настоящая вера, и ничего ненормального тут нет. Эту веру разделяли и ближайшие родственники и соседи иудеев, хананеи, очень близкие к ним по языку и обычаям, и практически неотделимые от них, и жители Угарита, и финикийцы, жители Тира и Сидона, которые, будучи торговцами и мореходами, освоили побережье Северной Африки, острова Сицилию и Сардинию и побережье Пиренейского полуострова.

В «народном яхвизме» искренне считалось, что главное – это плодиться и размножаться, ну в конце же концов, это заповедь такая Божия еще из Эдема! И как тут поспоришь? И Бог дает плод чрева. Конечно же! И в жертву Ему надо этот плод принести. Тогда остальное потомство будет благословенно и множественно.

Голос закона и заместительная жертва

С этой народной верой было так трудно бороться, что древние законодатели, наследники Моисея, пошли другим путем: привыкших приносить в жертву первенцев они отучали от этого дикого, страшного и мерзкого в очах Божиих обычая, не запрещая приносить жертвы вовсе (это не могло быть понято – как это: запретить жертву?), а настаивая на заместительных жертвах как на заповеди и установлении Бога.

Освяти Мне каждого первенца, разверзающего всякие ложесна между сынами Израилевыми, от человека до скота , [потому что] Мои они (Исх. 13:2). И когда введет тебя Господь [Бог твой] в землю Ханаанскую, как Он клялся тебе и отцам твоим, и даст ее тебе, – отделяй Господу все [мужеского пола] разверзающее ложесна; и все первородное из скота, какой у тебя будет, мужеского пола, [посвящай] Господу , а всякого из ослов, разверзающего [утробу], заменяй агнцем; а если не заменишь, выкупи его; и каждого первенца человеческого из сынов твоих выкупа́й. (Исх. 13:11-13). Не медли приносить Мне начатки от гумна твоего и от точила твоего; отдавай Мне первенца из сынов твоих; то же делай с волом твоим и с овцою твоею. Семь дней пусть они будут при матери своей, а в восьмой день отдавай их Мне (Исх. 22:29-30).

В этом древнем и сложном отрывке «освяти» – означает «принеси в жертву» (так стоит в оригинале), и именно поэтому ребенка нужно выкупать и ни в коем случае не приносить в жертву, как было принято на земле Ханаана. Именно поэтому и установлено было обрезание в восьмой день, как замена кровавой жертвы (Быт. 17:10-14), без которой, как без древнего «отеческого» благочестия, не могли прожить большинство древних иудеев, даже такие благородные, как Иеффай.

Но люди все равно не слушали священников и пророков, и крик Иеремии словно преисполнен отчаяния самого Бога, как перед новым потопом – но ведь Он поклялся не наводить потоп, а мерзостей на земле не меньше! Зачем вы убиваете детей своих в жертву Мне? Я не повелевал это и Мне это на сердце не приходило!

«Ну как же! – отвечали Иеремии и другим ревнителям благочестия блюстители «народного яхвизма». – Издавна такие у нас обычаи. Да и сам праотец Авраам принес жертву. Ну и что, что овном заменил – желание-то у него было не овна принести! Значит, угодны Богу такие жертвы, благословит он нас и умножит, как песок морской, будем плодиться и размножаться».

И тогда уже священник-пророк, Иезекииль поднимает голос и говорит о придуманных заповедях, которые неугодны Богу и не даны Им –

…ни постановлений Моих не исполняли и заповеди Мои отвергли, и нарушали субботы Мои, и глаза их обращались к идолам отцов их. И попустил им учреждения недобрые и постановления, от которых они не могли быть живы , и попустил им оскверниться жертвоприношениями их, когда они стали проводить через огонь всякий первый плод утробы , чтобы разорить их… вот чем еще хулили Меня отцы ваши, вероломно поступая против Меня… (Иез. 20:24-27)

В церковнославянском переводе ядро этого отрывка звучит гораздо резче и откровеннее:

И дах им заповеди Моя не добры , и оправдания Моя, в нихже не будут живи (Иез. 20:25).

«Да, если хотите, если желаете – продолжайте считать «проведение первенцев через огонь» Моей заповедью, – словно говорит ЯХВЕ в отчаянии. – Но знайте, люди – Я не такой, как вы. Если вы жестоковыйные и упрямые и не хотите признать свои ошибки, не хотите признать, что это вы не так услышали и поняли Меня – то Я властен взять вашу вину на Себя! Да, это Я дал вам плохую, недобрую заповедь, теперь Я же и отменяю ее! Слышите? Отменяю! Прекратите творить эти жестокости во Имя Мое!»

«Темный двойник» ветхозаветной церкви

Замечательный и глубокий церковный писатель Сергей Фудель много говорил о существовании в истории «темного двойника Церкви». Корни этого явления необъяснимы, как всякое зло, но, как можно видеть, они прослеживаются и в Ветхом Завете, времени, когда Бог пребывал посреди Своего народа, как нам порой кажется при чтении этих древних книг. Бог-то пребывал, а народ, ветхозаветная церковь, творила страшные дела.

Они забыли Бога, Спасителя своего, совершившего великое в Египте, дивное в земле Хамовой, страшное у Чермного моря… Они прилепились к Ваалфегору и ели жертвы бездушных…, смешались с язычниками и научились делам их; служили истуканам их… и приносили сыновей своих и дочерей своих в жертву бесам; проливали кровь невинную, кровь сыновей своих и дочерей своих, которых приносили в жертву идолам Ханаанским, – и осквернилась земля кровью (Пс. 105:21, 22, 28, 35-38).

И даже тогда, когда Вавилонский плен лишил иудеев и израильтян и родины и Храма, они, с полным желанием покаяться и принести Богу все самое дорогое, сочиняют трогательный и страшный псалом-молитву:

С чем предстать мне пред Господом, преклониться пред Богом небесным? Предстать ли пред Ним со всесожжениями, с тельцами однолетними? Но можно ли угодить Господу тысячами овнов или неисчетными потоками елея? Разве дам Ему первенца моего за преступление мое и плод чрева моего – за грех души моей ? (Мих. 6:6-7)

Пророк Михей с печалью цитирует эту молитву своих соплеменников – они словно перебирают жертвенные дары и снова возвращаются к самой действенной жертве: первенца .

Но ведь за этот грех они и ушли в Плен!

И сказал мне Господь: сын человеческий! хочешь ли судить Оголу и Оголиву? выскажи им мерзости их; ибо они прелюбодействовали, и кровь на руках их, и с идолами своими прелюбодействовали, и сыновей своих, которых родили Мне, через огонь проводили в пищу им (Иез. 23:36-37).

И восклицает пророк Михей почти в отчаянии – как же можно бороться с этой неистребимой народной верой, народным яхвизмом?

О, человек! сказано тебе, что – добро и чего требует от тебя Господь : действовать справедливо, любить дела милосердия и смиренномудренно ходить пред Богом твоим (Мих.6:8).

Надо сказать, что хананейский народ ожидал от царя, что в случае опасности он принесет в жертву своих первенцев. Так сделал царь Меса (Меша).

И увидел царь Моавитский, что битва одолевает его, и взял с собою семьсот человек, владеющих мечом, чтобы пробиться к царю Едомскому; но не могли. И взял он сына своего первенца, которому следовало царствовать вместо него, и вознес его во всесожжение на стене … и они (израильтяне) отступили от него и возвратились в свою землю (4 Цар. 3:26-27).

Удивительно, но страшная жертва язычника не осуждается – словно нападавшие видят, что принесена самая мощная жертва, и что дальнейшая битва бесполезна.

Царь Манассия, пришедший на иудейский престол мальчиком (судьба сохранила его от того, чтобы стать жертвой как первенца царя) и правивший успешно 50 лет, заключивший выгодный вассальный договор с воинственной и опасной Ассирией, с самого начала своего правления решил, что религия – очень важна, и не надо никаких реформ. Народное, отеческое благочестие – вот что спасет страну. Манассия отменил религиозные реформы своего отца Езекии и фактически сделал «народный яхвизм» государственной религией, от которой не убереглось даже храмовое богослужение – он установил идола Астарты, супруги «бога» «народного яхвизма» в Храме!

Своих детей он тоже «провел через огонь» (4 Цар. 21:6, Иер. 32:35) – в плане исполнения религиозных ритуалов для благоденствия страны он не останавливался ни перед чем. Он считал, что это и есть правильная вера, и Бог ему помогает. И в самом деле – благоденствие полвека, покой и мир, торговля и процветание! Вот она, сила настоящей религии!

…Спустя тысячелетия во время кризиса Византии отчаявшиеся люди прибегут к могиле Константина Копронима, яркого политика, победоносного воина и яростного иконоборца и будут кричать – «встань, спаси погибающую империю!» – память о нем жила больше полутора веков. Император-еретик был более успешен, чем православные императоры.

И благочестивый юный царь, внук нечестивого Манассии, прекрасный Иосия, вернувший страну к монотеизму и истинной вере в ЯХВЕ, Единого Бога, отменившего дикости «народного яхвизма», правил недолго и нелепо погиб…

«Глубоко практичные, отнюдь не поэтичные люди любили полагаться на страх и отвращение. Как всегда в таких случаях, им казалось, что темные силы свое дело сделают. Но в психологии пунических народов эта странная пессимистическая практичность разрослась до невероятных размеров. В Новом городе, который римляне звали Карфагеном, как и в древних городах финикийцев, божество, работавшее “без дураков”, называлось Молохом; по-видимому, оно не отличалось от божества, известного под именем Ваала.

Римляне сперва не знали, что с ним делать и как его называть; им пришлось обратиться к самым примитивным античным мифам, чтобы отыскать его слабое подобие – Сатурна, пожирающего детей. Но почитателей Молоха никак нельзя назвать примитивными. Они жили в развитом и зрелом обществе и не отказывали себе ни в роскоши, ни в изысканности. Вероятно, они были намного цивилизованней римлян. И Молох не был мифом; во всяком случае, он питался вполне реально. Эти цивилизованные люди задабривали темные силы, бросая сотни детей в пылающую печь. Чтобы это понять, попытайтесь себе представить, как манчестерские дельцы, при бакенбардах и цилиндрах, отправляются по воскресеньям полюбоваться поджариванием младенцев» (Г.К.Честертон, «Вечный Человек»).

Детские жертвы – обычаи и символы

…О жертвах детей западных семитов у нас есть сведения, полученные с помощью археологии .

«Приношение господу Баал-Хаммону, обет, который Иднибал, сын Абдешмуна принес, жертва molk человека от плоти его, услышал господь глас его и благословил его» – так выглядит одна из многих сотен надписей, которые можно прочесть на финикийских посвятительных стелах. В основании стелы находится сосуд с останками сожженного младенца. Иногда двух – ребенка 2-3 лет и новорожденного. Иногда – останки ребенка и ягненка, или козленка, или птиц. И реже – только останки молодых животных – заместительная жертва за первенца.

Судя по этим надписям, набожные финикийцы просили о той или иной милости своего бога (например, Ваал-Хаммона) или богиню (Танит), обещая, в случае исполнения богом просимого, отдать ему плод чрева, который будет зачат и рожден. Так они и поступали – зачатый после исполнения просимого у богов ребенок становился валютой, которой с этими богами и расплачивались.

Вся беременность была подготовкой к жертве – надо было заказать стелу, выбить надпись, подготовить место для жертвоприношения и погребения… Целое событие для семьи! В нем участвовали взрослые, участвовали удачно выжившие дети… Но бывало, что «заказанный богом» ребенок рождался мертворожденным, а надо было приносить «кровь за кровь, плоть за плоть, душу за душу». В таком случае более старший ребенок заменял живую жертву, а мертворожденный тоже погребался вместе с братом или сестрой… Детей усыпляли или умерщвляли до сожжения – анализ их костей свидетельствует, что в огне жертва не шевелилась. Потом пепел и кости тщательно собирали в сосуд и хоронили под стелой с надписью.

Стелы, посвященные Танит и Ваал-Хаммону

До нас дошло изображение, имеющее отношение к ритуальному пиру, на котором боги сидят за столом и вкушают приносимых первенцев. Оно находится в Испании, в Pozo Moro, и относится примерно к 500 г. до н.э.

Другие символы, указывающие на жертвоприношение детей, также весьма специфичны: это полумесяц и диск (символы Танит и Ваала), сосуд, похожий на амфору или бутылку – но иногда можно различить голову, и тогда становится понятно, что это – спеленутый младенец, приготовленный для жертвоприношения. Есть еще изображения агнца.

Но самое яркое, пожалуй – это изображение правой руки, ладони, поднятой кверху и развернутой на зрителя. Всегда эта ладонь – правая. Таких изображений много на стелах, но встречаются они и в Ханаане.

Изображение в Pozo Moro

Среди египетских изображений сохранилось одно, которое считают жертвоприношением в осажденном палестинском городе Ашкелоне, оно относится к войнам Мернептаха или Рамсеса II. Народ поднимает руки к небу, а на стене бородатый человек кадит божеству, держа курильницу в левой руке, а правую поднимает в характерном жесте, уже знакомом нам: ладонью вперед. Рядом другой мужчина держит безжизненно свисающие тельца двух детей. Царь Меша, несомненно, был не первым в своей традиции защищать благополучие страны детскими жертвами.

Есть изображение, где жрец-мужчина левой рукой несет младенца, а правую поднимает в этом характерном жесте.

В текстах Угарита описывается жертва мальчика, вероятно, царского наследника, называемого «Отрасль», обреченного на жертву богам «элохим» и «шаддаим». «Шаддаим», очевидно, это подземные боги, жертва им обеспечивала благое посмертие отцу и всей семье жертвенного ребенка. Он назывался «женихом», который должен возлечь на вечное каменное ложе. Интересно, что есть перекличка в семитских корнях, обозначающих «жениха» и «обрезание». Обрезание заменяло кровавую жертву ребенка у до-пленных иудеев, в отличие от их близких по языку и культуре родственников, других западных семитов.

Этот финикийский и западносемитский обычай держался долго и был известен и в первые века нашей эры. Так, Евсевий Памфил в своей книге «Евангельское приготовление» рассказывает, опираясь на слова финикийского жреца, что у финикийцев есть легенда о Кроносе, которого они зовут Эл, и который был земным царем, принесшим во время осады своего единородного сына, Иедуда, в жертву.

Такие обычаи шокировали не только римлян – они шокировали и египтян, которые не приносили человеческих жертв, и восточных семитов, жителей Месопотамии, для которых человеческие жертвоприношения были чем-то древним и из ряда вон выходящим, а уж детских жертвоприношений они не совершали (хотя могли выбросить нежеланного ребенка на произвол судьбы или убить уродливого ребенка, утопив его в Евфрате после ритуала, чтобы снять с себя проклятие, которое такой ребенок за грехи их принес, а потом принести очистительную жертву за грех).

Огненная жертва первенцев, которая должна была или принести процветание и многоплодие, или соединить мир живых с миром мертвых, или избавить от военной опасности, была чужда народам, среди которых оказался пленный Израиль…

Покаяние, сохранившее народ

И проповедь священников и учителей о покаянии, о том, что надо возвратиться к Богу Истинному, а не к «отеческому преданию», «народному яхвизму», вызвала не только полное покаяние иудеев, но и такую нежную заботу о новорожденных детях, что греки удивлялись ей. Только два народа не выбрасывали детей на произвол судьбы – древние египтяне и древние иудеи. Для семитов – жителей Месопотамии выбрасывание детей было нормально и естественно (каких-то детей, конечно, усыновляли, но многие погибали). Это покаяние сохранило Израиль как народ.

Но земля, которая приняла «кровь неповинную», пролитую ревнителями народной религии, была осквернена. И это осквернение даже после возвращения из Плена не мог снять ни один ритуал, ни одно жертвоприношение – их просто не существовало для такого случая. Великий грех было невозможно искупить… Детей, отданных в жертву якобы Богу по страшной ошибке, не вернуть к жизни.

Только Сын Единородный, Первенец, Возлюбленный Сын Отчий принес Свою великую Жертву за всех.

Понеже ада связал еси Безсмертне, и смерть умертвил еси, и мир воскресил еси, с ваиами младенцы восхваляху Тя Христе, яко победителя, зовуще Ти днесь: осанна Сыну Давидову. Не ктому бо, рече, заклани будут младенцы, за Младенца Мариина: но за вся младенцы и старцы, Един распинаешися. Не ктому на нас вместится меч: Твоя бо ребра прободутся копием. Темже радующеся глаголем: благословен грядый Адама воззвати (Служба Входа Господня в Иерусалим, икос, гл. 6).

И не в огне жертвенника, пожирающего мертвые тела детей, но в живоносном огне Воскресения воссиял Он, Воскресший, Первенец из мертвых, Сын Давидов, Сын Божий, Сын Мариин.

Взирают молча вол и конь –
Так было испокон.
Как поядающий огонь,
Так Бог Его силен.

Уснет на жертвеннике Он,
Из первенцев людских,
Плодов десятков тысяч лон,
Глубин и вод морских.

Как страшно в руки Бога впасть,
Огонь – лице Его.
Держава, слава, сила, власть –
К престолу Одного.

В последнем, осиянном дне
Шагнет – к Тебе, с Тобой –
Он из могилы, весь – в огне,
Убитый и Живой.

При написании этого очерка я опиралась на монографию: Francesca Stavrakopoulou. King Manasseh and Child Sacrifice. De Gruyter, Berlin, New York, 2004.