Карта Старого города Иерусалима с показом Крестного Пути Христа

Путь Скорби или Крестный Путь, по-латыни называемый Виа Долороза, определен католической церковью в XVI веке. Изначально это было не название улицы, а ритуал шествия пилигримов по улицам Иерусалима. Крестный Путь разбит на 14 остановок (станций), хотя были варианты разбиения его на 7, 12 и даже 27 остановок. Современная традиция остановок Крестного Пути сложилась в XVII веке под влиянием францисканцев.

Городская застройка Иерусалима, многократно разрушаемая и возводимая вновь, сохранила лишь общее направление Крестного Пути. На улицах течет повседневная жизнь крупного туристического центра: толпятся люди, приехавшие сюда со всех концов света, суетливые торговцы назойливо предлагают свой товар. Все это мешает молитвенной сосредоточенности и грубо вторгается в глубинные переживания верующего; но и во времена Христа эти места выглядели почти так же. Так же суетились занятые будничным трудом люди, так же шумела вокруг толпа, в то время как Он нес Крест, восходя на Голгофу.

Паломники, посещающие Иерусалим, в благоговейном молчании следуют по Крестному Пути, неся в руках кресты из оливкового дерева, с частицами Святой Земли. Эти кресты, приложенные ко всем святыням Иерусалима, хранят потом всю жизнь с особым благоговением.

Первая остановка у католиков - это место бичевания Христа, которому посвящен францисканский монастырь Бичевания, состоящий из двух капелл: капеллы Креста, где, по преданию, на Иисуса возложили крест, и капеллы Бичевания, в куполе которой помещен терновый венец.

Францисканский монастырь Бичевания. Капелла Креста

Капелла Бичевания

Капелла Бичевания с терновым венцом в куполе

Православные начинают Крестный путь чуть дальше - с Претории, где находилась Темница Христа. Здесь же на нижних уровнях обнаружены еще несколько темничных помещений, где, по-видимому, содержался под стражей Варавва и другие разбойники.

Претория. Темница Христа

Темница Христа - небольшая пещера с каменной скамьей, в которой проделаны отверстия для ног; в них продевали ноги узника. При темнице - греческая православная церковь.

Подземелья крепости Антония, в которой находился Преториум

От Каиафы повели Иисуса в преторию. Было утро; и они не вошли в преторию, чтобы не оскверниться, но чтобы [можно было] есть пасху.
(Иоан.18:28)

Претория была резиденцией римского наместника Понтия Пилата, она располагалась в выстроенной Иродом Великим крепости Антония к северу от Храмовой Горы. Несколько крытых переходов-арок были переброшены от крепости Антония к Иерусалимскому Храму; одна из них сохранилась, хотя и в перестроенном виде, и носит название «Esse Homo» - «Се Человек».

Арка «Esse Homo» - «Се Человек»

Тогда вышел Иисус в терновом венце и в багрянице. И сказал им [Пилат]: се, Человек!
(Иоан.19:5)

Значительная часть крепости Антония сохранилась под францисканским монастырем Сестер Сиона. Здесь можно видеть цистерны для сбора воды, построенные в период Второго Храма и носящие название бассейны Струтиона; но главное, что влечет сюда паломников - огромные каменные плиты, бывшие частью Лифостротона - каменного помоста, где состоялся последний суд над Христом.

С этого [времени] Пилат искал отпустить Его. Иудеи же кричали: если отпустишь Его, ты не друг кесарю; всякий, делающий себя царем, противник кесарю.
Пилат, услышав это слово, вывел вон Иисуса и сел на судилище, на месте, называемом Лифостротон, а по-еврейски Гаввафа.
Тогда была пятница перед Пасхою, и час шестый. И сказал [Пилат] Иудеям: се, Царь ваш!
Но они закричали: возьми, возьми, распни Его! Пилат говорит им: Царя ли вашего распну? Первосвященники отвечали: нет у нас царя, кроме кесаря.
Тогда наконец он предал Его им на распятие. И взяли Иисуса и повели.
(Иоан.19:12-16)

Страшно представить, что по этим самым камням ступала нога приговоренного к казни Спасителя.

Плиты Лифостротона несут подлинную летопись жизни, протекавшей на них два тысячелетия назад. Сохранились желобки для отвода воды; насечка против скольжения конских копыт; нацарапанные римскими солдатами поля для игры в кости. Благоговейное молчание и молитва царят в этих подземельях.

Дальнейшие остановки Крестного пути посвящены как событиям, отраженным в Евангелиях, так и сохраняемым в преданиях.

Армянская католическая капелла построена на месте где, согласно преданию, Иисус в первый раз упал под тяжестью креста (третья остановка). Другая армянская капелла посвящена месту, где стояла Пресвятая Дева Мария, со скорбью наблюдая за жестокой процессией (четвертая остановка).

Францисканская капелла (пятая остановка) отмечает место, где был остановлен Симон Киринеянин, шедший с поля, которого заставили помочь Иисусу нести крест. (Матф.27:32, Мар.15:21, Лк.23:26)

Рядом с капеллой один из камней в стене отполирован руками и губами паломников: по францисканской традиции в этом месте Иисус оперся рукой о стену. На самом деле здание принадлежит к значительно более позднему времени и камень нельзя признать подлинным.

Шестая остановка посвящена святой Веронике, которая отерла грязь и кровь со лба Иисуса, при этом на платке осталось изображение Его Лица. На месте дома святой Вероники уже в VI веке существовал монастырь, сейчас здесь греческая православная церковь.

На месте, где согласно преданию Иисус упал во второй раз, находится маленькая коптская церковь (седьмая остановка).

Восьмая остановка отмечена круглым камнем с надписью «NIKA» и посвящена обращению к дочерям иерусалимским: «И шло за Ним великое множество народа и женщин, которые плакали и рыдали о Нем. Иисус же, обратившись к ним, сказал: дщери Иерусалимские! не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших, ибо приходят дни, в которые скажут: блаженны неплодные, и утробы неродившие, и сосцы непитавшие! тогда начнут говорить горам: падите на нас! и холмам: покройте нас! Ибо если с зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет?» (Лук.23:27-31)

диакон Андрей

В пасхальную ночь полагалось резать агнцев и вкушать их. Пасхальная трапеза обязательно включала жареного ягненка. Но правила кошерной (разрешенной иудаизмом) пищи предполагают, что в мясе не должно быть крови. По свидетельству Иосифа Флавия, на Пасху в Иерусалиме резалось 265 тысяч ягнят. Ирод Агриппа, чтобы подсчитать число благочестивых семей, велел отделять жертвы к очагу – их оказалось 600 тысяч… Из этих сотен тысяч жертвенных животных надо было излить всю кровь. Если учесть, что в Иерусалиме не было канализации, можно представить, какое количество крови городские сточные канавы несли к Кедронскому потоку.

Кедрон протекает между Иерусалимской стеной и Гефсиманским садом, в котором арестовали Христа. В предпасхальные дни Кедрон наполнялся не столько водой, сколько кровью. Перед нами символ, рожденный самой реальностью: Христа, Новозаветного Агнца, ведут на казнь через реку, полную крови ветхозаветных агнцев. Он идет пролить Свою кровь – чтобы не было больше нужды ни в чьем убийстве. Вся страшная мощь ветхозаветного культа не смогла всерьез исцелить человеческую душу. «Делами закона не оправдается никакая плоть»…

В Гефсиманском саду начинаются страдания Христа. Здесь Он провел последние часы Своей земной жизни в молитве к Отцу.

Евангелист Лука, врач по образованию, описывает облик Христа в эти минуты с предельной точностью. Он говорит, что когда Христос молился, то кровь, как капли пота, стекала по лицу Его. Это явление известно медикам. Когда человек находится в состоянии крайнего нервного или психического напряжения, то иногда – (крайне редко) такое бывает. Капилляры, которые находятся ближе к коже, рвутся, и кровь проступает сквозь кожу через потовые протоки, смешиваясь с потом. В таком случае действительно образуются крупные капли крови, которые стекают по лицу человека. В таком состоянии человек теряет очень много сил. Именно в этот момент Христа арестовывают. Апостолы пытаются сопротивляться. Апостол Петр, который носил с собою «меч» (возможно, это был просто большой нож) готов воспользоваться этим оружием, чтобы защитить Христа, но слышит от Спасителя: «возврати меч твой в его место, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут; или думаешь, что Я не могу теперь умолить Отца Моего, и Он представит Мне более, нежели двенадцать легионов Ангелов?» Апостолы разбегаются. Спросонок никто не был готов следовать за Христом. И только один из них, скрываясь за кустами, следует какое-то время за храмовой стражей, ведущей Христа в город. Это – евангелист Марк, который позднее в своем Евангелии расскажет об этом эпизоде. Пока Христос молился в Гефсиманском саду, апостолы вопреки просьбам Христа спали. В те времена было принято спать нагими, и на Марке не было одежды. Вскочив, юноша набросил на себя что-то наспех, и в таком виде последовал за Христом. Мелькание этого пятна за кустами все-таки заметили, стражники попытались поймать его и Марк, оставив накидку в руках храмовой стражи, убежал нагим (). Этот эпизод достоин упоминания потому, что за несколько веков до этого он был по сути предсказан уже в Ветхом Завете. В книге пророка Амоса (2.16) было сказано о дне пришествия Мессии: «И самый отважный из храбрых убежит нагой в тот день». Марк действительно оказался самым отважным, он единственный пробует следовать за Христом, но все-таки и он вынужден нагим бежать от стражи…

Иисуса, преданного Иудой, схватили стражники Синедриона – высшего органа управления иудейской религиозной общины. Его привели в дом первосвященника и на скорую руку судили, прибегая и к лжесвидетельствам, и к клевете. Успокаивая совесть собравшихся, первосвященник говорит: «… лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб». Синедрион стремится показать римским властям, что он сам в состоянии укрощать «возмутителей спокойствия» и не давать повода римлянам для репрессий.

Дальнейшие события в Евангелии описаны достаточно подробно. Последовал суд первосвященников. Римский прокуратор (наместник) Понтий Пилат не находит за Иисусом вины, которую на Него возлагает Синедрион: «Развращение народа, призыв к отказу платить подать кесарю – императору Рима, претензии на власть над иудейским народом». Однако первосвященник Каиафа настаивал на казни, и в конце концов Пилат дает свое согласие.

Обратим внимание только на ту часть приговора, где Синедрион говорит: «Он делает себя Богом». Значит, даже те, кто отнюдь не симпатизировал проповеди Христа, считали, что Он приравнивал Себя к Богу, т.е. утверждал Свое богоравное достоинство. Поэтому, естественно, в глазах правоверных иудеев, исповедующих сугубое единство Бога, это действительно было кощунство, именно это, а отнюдь не претензия на мессианское достоинство. Скажем, Бар Кааба, который приблизительно в это же время претендовал на мессианский титул, не был распят и его судьба гораздо более благополучна. Итак, суд позади, начинается ночь перед казнью.

Голгофа – невысокий холм за городскими стенами Иерусалима – была традиционным местом публичных казней. Именно для этих целей на вершине холма постоянно стояло несколько столбов. По обычаю, приговоренный к распятию должен был на себе нести из города тяжелую балку, служившую поперечиной. Такую балку нес на себе и Христос, но, как говорит Евангелие, не сумел донести ее до Голгофы. Он был слишком обессилен. Перед этим Христа уже один раз подвергли казни: его бичевали.

Сегодня, основываясь на данных Туринской плащаницы, мы можем сказать, что такое бичевание – это тридцать девять ударов пятихвостым бичом со свинцовыми шариками, которые привязаны к концам каждого из ремней. При ударе бич обвивался вокруг всего тела и рассекал кожу до кости. Иисус получил их тридцать девять, потому что иудейский закон запрещал наносить больше сорока ударов. Это считалось смертельной нормой.

Впрочем, закон уже был нарушен. Христа подвергли наказанию дважды, в то время как любое право, в том числе и римское, запрещает наказывать человека дважды за одно и то же деяние. Бичевание – первое, и само по себе тяжелейшее наказание. После него выживал не каждый. И все же за первой карой следует вторая – распятие. Видимо Понтий Пилат действительно пытался отстоять жизнь Иисуса и надеялся, что вид окровавленного проповедника, избитого до полусмерти, удовлетворит кровожадные инстинкты толпы.

Однако этого не произошло. Толпа требовала казни, и Иисуса повели на Голгофу. Избитый и обессилевший, Он несколько раз падал по дороге, и в конце стража заставляет стоявшего рядом крестьянина по имени Симон взять крест и донести его до Голгофы. А на Голгофе Господа прибивают к кресту. Ноги прибивают к тому столбу, который был вкопан, а руки – к той перекладине, которую Он нес на Себе, и затем перекладину водружают на вертикальный столб и прибивают.

За две тысячи лет слово «распятие» повторялось так часто, что смысл его в некоторой степени утратился, потускнел. Потускнела в сознании ныне живущих и громадность той жертвы, которую принес Иисус за всех людей, бывших и будущих.

Что же такое распятие? Цицерон эту казнь называл самой ужасной из всех казней, которые придумали люди. Суть ее состоит в том, что человеческое тело повисает на кресте таким образом, что точка опоры оказывается в груди. Когда руки человека подняты выше уровня плеч, и он висит, не опираясь на ноги, вся тяжесть верхней половины тела приходится на грудь. В результате этого напряжения кровь начинает приливать к мышцам грудного пояса, и застаивается там. Мышцы постепенно начинают деревенеть. Тогда наступает явление асфиксии: сведенные судорогой грудные мышцы сдавливают грудную клетку. Мышцы не дают расширяться диафрагме, человек не может набрать в легкие воздуха и начинает умирать от удушья. Такая казнь иногда длилась несколько суток. Чтобы ускорить ее, человека не просто привязывали к кресту, как в большинстве случаев, а прибивали. Кованые граненые гвозди вбивались между лучевыми костями руки, рядом с запястьем. На своем пути гвоздь встречал нервный узел, через который нервные окончания идут к кисти руки и управляют ей. Гвоздь перебивает этот нервный узел. Само по себе прикосновение к оголенному нерву – страшная боль, а здесь все эти нервы оказываются перебиты. Но мало того, чтобы дышать в таком положении, у него остается только один выход – надо найти некую точку опоры в своем же теле для того, чтобы освободить грудь для дыхания. У прибитого человека такая возможная точка опоры только одна – это его ноги, которые также пробиты в плюсне. Гвоздь входит между маленькими косточками плюсны. Человек должен опереться на гвозди, которыми пробиты его ноги, выпрямить колени и приподнять свое тело, тем самым ослабляя давление на грудь. Тогда он может вздохнуть. Но поскольку при этом руки его также прибиты, то рука начинает вращаться вокруг гвоздя. Чтобы вздохнуть, человек должен повернуть свою руку вокруг гвоздя, отнюдь не круглого и гладкого, а сплошь покрытого зазубринами и с острыми гранями. Такое движение сопровождается болевыми ощущениями на грани шока.

Евангелие говорит, что страдания Христа длились около шести часов. Чтобы ускорить казнь, стража или палачи нередко мечом перебивали голени распятому. Человек терял последнюю точку опоры и быстро задыхался. Стражники, охранявшие Голгофу в день распятия Христа, торопились, им нужно было закончить свое страшное дело до заката солнца по той причине, что после заката иудейский закон запрещал прикасаться к мертвому телу, а оставлять эти тела до завтра было нельзя, потому что наступал великий праздник – иудейская Пасха, и три трупа не должны были нависать над городом. Поэтому команда палачей торопится. И вот, св. Иоанн специально отмечает, что воины перебили голени двум разбойникам, распятым вместе со Христом, но самого Христа не коснулись, потому что видели, что Он был мертв. На кресте заметить это не трудно. Как только человек перестает без конца двигаться вверх-вниз, значит, он не дышит, значит, он умер…

Евангелист Лука сообщает, что когда римский сотник пронзил копьем грудь Иисуса, то из раны излились кровь и вода. По заключению медиков, речь идет о жидкости из околосердечной сумки. Копье пронзило грудь с правой стороны, дошло до околосердечной сумки и сердца – это профессиональный удар солдата, который целится в незагражденную щитом сторону тела и бьет таким образом, чтобы сразу достать до сердца. Из уже мертвого тела кровь истекать не будет. То, что кровь и вода излились, означает, что сердечная кровь еще раньше, еще до последней раны перемешалась с жидкостью околосердечной сумки. Сердце не выдержало мук. Христос умер от разрыва сердца раньше.

Иисуса успевают снять с креста до захода солнца, успевают наскоро обвить в погребальные пелены и уложить в гробницу. Это каменная пещера, высеченная в скале недалеко от Голгофы. Его кладут в гробницу, заваливают вход в небольшую пещерку тяжелым камнем и ставят стражу, чтобы ученики не украли тело. Проходит две ночи и один день, и на третий день, когда ученицы Христа, полные скорби, потому что они лишились любимого Учителя, идут к гробнице, чтобы наконец обмыть Его тело и совершить полностью все погребальные обряды, они обнаруживают, что камень отвален, стражи нет, гробница пуста. Но не успевают их сердца исполниться нового горя: мало того, что Учителя убили, а теперь даже нет возможности похоронить Его по-человечески – как в этот момент является им Ангел, возвещающий величайшую весть: Христос воскрес!

Евангелие описывает ряд встреч с воскресшим Христом. Удивительно, что Христос по Своем воскресении не является ни Понтию Пилату, ни Каиафе. Он не идет убеждать чудом своего воскресения людей, которые не признавали Его при жизни. Он является только тем, кто уверовал и успел принять Его раньше. Это – чудо уважения Бога к человеческой свободе. Когда же мы читаем свидетельства апостолов о воскресении Христа, мы поражаемся одной вещи: они рассказывают о воскресении не как о событии, происшедшем где-то с каким-то посторонним человеком, но как о событии в их личной жизни. «И это не просто: Воскрес дорогой мне человек». Нет. Апостолы говорят: «И мы воскресли вместе со Христом». С тех пор каждый христианин может сказать, что самое важное событие в его жизни произошло во времена Понтия Пилата, когда камень у входа в гробницу оказался отвален, и оттуда вышел Победитель смерти.

Крест – основной символ христианства. Крест – средоточие скорби. И крест же – защита и источник радости для христианина. Почему нужен был Крест? Почему недостаточно было ни проповедей Христа, ни Его чудес? Почему для нашего спасения и соединения с Богом оказалось недостаточно того, что Бог-Творец стал человеком-тварью? Почему, говоря словами святителя , мы возымели нужду в Боге не только воплотившемся, но и закланном? Итак – что значит Крест Сына Божия в отношениях человека и Бога? Что произошло на Кресте и вслед за распятием?

Христос неоднократно говорил, что именно ради этого момента Он пришел в мир. Последний враг, древний враг, с которым сражается Христос – это смерть. Бог есть жизнь. Все, что существует, все, что живет – по убеждениям христиан и по опыту любой развитой религиозной философской мысли – существует и живет в силу своей причастности к Богу, своей взаимосвязи с Ним. Но когда человек совершает грех, он разрушает эту связь. И тогда божественная жизнь перестает струиться в нем, перестает омывать его сердце. Человек начинает «задыхаться». Человека, каким видит его Библия, можно сравнить с водолазом, который работает на дне моря. Вдруг, в результате неосторожного движения, шланг, по которому сверху поступает воздух, оказывается пережатым. Человек начинает умирать. Спасти его можно только восстановив возможность воздухообмена с поверхностью. Этот процесс и есть суть христианства.

Таким неосторожным движением, нарушившим связь между человеком и Богом, был первородный грех и все последующие грехи людей. Люди воздвигли преграду между собою и Богом — преграду не пространственную, а в своем сердце. Люди оказались отрезанными от Бога. Эту преграду необходимо было убрать. Чтобы люди могли быть спасены, могли обрести бессмертие, следовало восстановить связь с Тем, Кто только Один бессмертен. По слову апостола Павла, один только Бог имеет бессмертие. Люди отпали от Бога, от жизни. Их необходимо было «спасти», надо было помочь им обрести именно Бога – не какого-то посредника, не пророка, не миссионера, не учителя, не ангела, а самого Бога.

Могли ли люди сами построить такую лестницу из своих заслуг, своих добродетелей, по которой они, как по ступеням Вавилонской башни, поднялись бы до неба? Библия дает ясный ответ – нет. И тогда, поскольку Земля сама не может вознестись до Неба, Небо склоняется к Земле. Тогда Бог становится человеком. «Слово стало плотью». Бог пришел к людям. Он пришел не для того, чтобы узнать, как мы здесь живем, не для того, чтобы дать нам несколько советов о том, как себя вести. Он пришел для того, чтобы человеческая жизнь могла вливаться в жизнь Божественную, могла с ней сообщаться. И вот Христос вбирает в себя все, что есть в человеческой жизни, кроме греха. Он берет человеческое тело, человеческую душу, человеческую волю, человеческие взаимоотношения, чтобы Собою согреть, отогреть человека и изменить его.

Но есть еще одно свойство, неотделимое от понятия «человек». За эпохи, прошедшие со времени изгнания из рая, человек обрел еще одно умение – он научился умирать. И этот опыт смерти Бог тоже решил вобрать в Себя.

Тайну страданий Христа на Голгофе люди пытались объяснить по-разному. Одна из самых простых схем говорит, что Христос принес Себя в жертву вместо нас. Сын решил умилостивить Небесного Отца, чтобы тот, ввиду безмерной жертвы, принесенной Сыном, простил всех людей. Так считали западные средневековые богословы, нередко так говорят сегодня популярные протестантские проповедники, такие соображения можно встретить даже у апостола Павла. Эта схема исходит из представлений средневекового человека. Дело в том, что в архаичном и в средневековом обществе тяжесть проступка зависела от того, против кого этот проступок направлен. Например, если человек убивает крестьянина – положено одно наказание. Но если он убивает слугу князя, его ждет иное, более серьезное наказание. Именно так средневековые богословы нередко пытались объяснить и смысл библейских событий. Сам по себе проступок Адама, может быть, и невелик – подумаешь, яблоко взял, – но дело в том, что это был поступок, направленный против величайшего властителя, против Бога.

Маленькая, сама по себе ничтожная величина, помноженная на бесконечность, против которой она была направлена, сама стала бесконечной. И, соответственно, для того, чтобы оплатить этот бесконечный долг, необходима была бесконечно огромная жертва. Такую жертву человек не мог принести сам за себя, и, поэтому, за него ее выплачивает сам Бог. Такое объяснение полностью соответствовало средневековому мышлению.

Но сегодня мы не можем признать эту схему достаточно вразумительной. В конце концов, возникает вопрос: справедливо ли, что вместо действительного преступника страдает безвинный? Справедливо ли будет, если некий человек поругается со своим соседом, а затем, когда на него найдет приступ человеколюбия, он вдруг решит: ладно, я на своего соседа гневаться не буду, но, чтобы все было по закону, пойду зарежу своего сына, и после этого будем считать, что мы помирились.

Впрочем, вопросы к такого рода популярному богословию возникали еще у св. Отцов Православной Церкви. Вот, например, рассуждение св. : «Остается исследовать вопрос и догмат, оставляемый без внимания многими, но для меня весьма требующий исследования. Кому и для чего пролита излиянная за нас кровь – кровь великая и преславная Бога и Архиерея и Жертвы? Мы были во власти лукавого, проданные под грех и сластолюбием купившие себе повреждение. А если цена искупления дается не иному кому, как содержащему во власти, спрашиваю: кому и по какой причине принесена такая цена? Если лукавому, то как сие оскорбительно! Разбойник получает цену искупления, получает не только от Бога, но самого Бога, за свое мучительство берет такую безмерную плату, что за нее справедливо было пощадить и нас! А если Отцу, то, во-первых, по какой причине кровь Единородного приятна Отцу, Который не принял и Исаака, приносимого отцом, но заменил жертвоприношение, вместо словесной жертвы дав овна? Или из сего видно, что приемлет Отец, не потому что требовал или имел нужду, но по домостроительству и по тому, что человеку нужно было освятиться человечеством Бога, чтобы Он Сам избавил нас, преодолев мучителя силою, и возвел нас к Себе чрез Сына посредствующего и все устрояющего в честь Отца, Которому оказывается Он во всем покорствующим? Таковы дела Христовы, а большее да почтено будет молчанием»*.

Были и другие попытки объяснить тайну Голгофы. Одна из этих схем, в некотором смысле более глубокая и довольно дерзкая, говорит об обманувшемся обманщике. Христос уподобляется охотнику*. Когда охотник желает поймать какого-нибудь зверя или рыбу, он рассыпает приманку или маскирует крючок наживкой. Рыба хватает то, что видит – и натыкается на то, с чем встретиться никак не желала.

По мысли некоторых восточных богословов, Бог приходит на землю для того, чтобы разрушить царство сатаны. Что такое царство смерти? Смерть – это пустота, небытие. Поэтому смерть нельзя просто прогнать. Смерть можно только заполнить изнутри. Разрушение жизни нельзя преодолеть ничем иным, кроме как созиданием. Для того, чтобы войти в эту пустоту и изнутри заполнить ее, Бог принимает человеческий облик. Сатана не узнал тайну Христа – тайну Сына Божьего, ставшего человеком. Он считал Его просто праведником, святым, пророком, и полагал, что, как любой сын Адама, Христос подвластен смерти. И вот, в ту минуту, когда силы смерти возликовали, что им удалось победить Христа, предвкушая встречу с очередной человеческой душой в аду, они встретились с силой Самого Бога. И эта божественная молния, низойдя в ад, начинает разворачиваться там и разносит весь адский склеп. Таков один из образов, довольно популярный в древней христианской литературе*.

Третий образ уподобляет Христа врачу. Святой так и говорит: Бог, прежде чем послать Сына Своего на землю, отпустил грехи всем нам. Христос же приходит для того, чтобы подобно опытному врачу, связать воедино распавшуюся человеческую природу. Человек должен сам, изнутри своей собственной природы, снять все преграды, отделяющие его от Бога. То есть человек должен научиться любви, а любовь — это очень опасный подвиг. В любви человек теряет самого себя. В некотором смысле, всякая серьезная любовь близка к самоубийству. Человек перестает жить для себя, он начинает жить для того человека, которого любит, иначе это не любовь. Он выходит за свои собственные пределы.

Однако в каждом человеке есть частица, не желающая выходить за свои пределы. Она не хочет умирать в любви, она предпочитает на все смотреть с точки зрения своей собственной маленькой пользы. С этой частицы и начинается умирание человеческой души. Мог ли Бог просто удалить неким ангельским скальпелем эту раковую опухоль, гнездящуюся в человеческой душе? Нет, не мог. Он создал людей свободными (по Своему образу и подобию) и, потому, не стал бы уродовать собственный образ, который Он вложил в человека. Бог действует только изнутри, только через человека. Сын Предвечного Отца две тысячи лет назад стал сыном Марии, чтобы здесь, в человеческом мире, появилась хотя бы одна душа, способная сказать Богу: «Да, возьми меня, я ничего своего не хочу иметь. Воля не моя, но Твоя да будет».

Но дальше начинается таинство обожения человеческой природы Христа. Он с самого рождения своего Бог. Он располагает, с одной стороны, божественным сознанием, божественным «Я», а с другой стороны, человеческой душой, которая развивалась, как у каждого ребенка, юноши, молодого человека. Естественно, в каждое живое существо Бог вложил боязнь перед смертью. Смерть – это то, что не есть Бог. Бог есть жизнь. Каждой человеческой душе, каждой живой душе вообще свойственно бояться того, что очевиднейшим образом не есть Бог. Смерть – очевиднейшим образом не есть Бог. И человеческая душа Христа боится смерти – не трусит, а противится ей. Поэтому в Гефсиманском саду человеческая воля и душа Христа обращаются к Отцу со словами: «Душа моя скорбит смертельно… Если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем, не как Я хочу, но как Ты…» ().

В этот момент переступается последняя грань, которая могла отъединить человека от Бога – опыт смерти. В результате, когда смерть подступает к жизни Христа, пробует ее раздробить и уничтожить, то не находит в ней для себя никакого материала. По определению святого , с которым были согласны не только христиане II века, когда жил святой, но и верующие во все времена, смерть – это раскол. Прежде всего раскол души и тела, а также вторая смерть, которая по христианской терминологии есть раскол души и Бога. Вечная смерть. Так вот, когда этот раскол, этот клин, пробует утвердится, найти свое место во Христе, оказывается, что ему там нет места. Он там застревает, потому что человеческая воля Христа через Гефсиманское моление подчинилась божественной воле, всецело соединилась с ней. Клин смерти не смог отделить душу Христа от Божественной природы Сына Божия, и, как следствие, человеческая душа Христа оказалась до самого конца неотделима от Его тела. И поэтому и происходит почти немедленное воскресение Христа.

Для нас это означает, что отныне смерть человека становится не более, чем эпизодом его жизни. Поскольку Христос нашел путь выхода из смерти, это означает, что если человек последует за ним, образно говоря, «вцепится в его одежды», то Христос протащит его через коридоры смерти. И смерть окажется не тупиком, а просто дверью. Именно поэтому апостолы говорят о том, что смерть Иисуса Христа – важнейшее событие в их личной жизни.

Таким образом, спасение мы обретаем не смертью Христа, но Его воскресением. Смерть изгоняется натиском жизни. Христос не просто «претерпевает» муки. Нет. Он вторгается в область смерти и присозидает человечество к источнику бессмертной жизни – к Богу.

Есть и четвертый образ, объясняющий события Голгофы. Землю, где живут люди, можно уподобить оккупированной планете. Так получилось, что в мире небесном в некие времена, о которых мы ничего не знаем, произошло событие Богоотступничества…

Мы не знаем его мотивов, не знаем, как оно протекало, но зато знаем его последствия. Мы знаем, что в ангельском мире произошло разделение. Часть небесных духовных сил отказалась служить Творцу. С человеческой точки зрения это можно понять. Любое существо, осознающее себя как личность, рано или поздно оказывается перед дилеммой: любить Бога больше, чем себя, или любить себя больше, чем Бога. Некогда и ангельский мир встал перед этим выбором. Большинство ангелов, как полагает и библейский, и церковный опыт, «устояли» в чистоте и «устояли» в Боге, но некоторая часть откололась. Среди них был ангел, созданный наиболее прекрасным, наиболее мудрым, наиболее сильным. Ему было дано дивное имя – Светоносец (лат. «Люцифер», слав. «Денница»). Он был не просто одним из певцов славы Божией. Богом Ему было вверено управление всей Вселенной.

По христианским воззрениям, у каждого человека, у каждого народа есть свой ангел-хранитель. Люцифер был ангелом-хранителем всей Земли, всего человеческого мира. Люцифер был «князем Земли», князем мира сего.

Библия с первых страниц указывает, что самые страшные события космической летописи происходят из-за человека. С точки зрения геологии, человек – не более, чем плесень на поверхности незначительного небесного тела, расположенного на окраине Галактики. С точки зрения теологии, человек настолько важен, что именно из-за него вспыхнула война между Богом и Люцифером. Последний считал, что во вверенном ему хозяйстве люди должны служить тому, кто этим хозяйством управляет. То есть ему, Люциферу.

Через грехопадение человек, к сожалению, впустил в свой мир зло, и мир оказался отъединен от Бога. Бог мог обращаться к людям, мог напоминать им о Своем существовании. Всю трагедию до-христианского мира можно выразить простой фразой: «был Бог – и были люди», и они были порознь, и между ними была некая тонкая, невидимая, но очень упругая стена, не позволявшая человеческому сердцу по-настоящему соединиться с Богом, не позволявшая Богу навсегда остаться с людьми. И вот Христос приходит «в зраке раба» (в образе раба) как сын плотника. Бог приходит к людям, чтобы в некотором смысле «изнутри» поднять восстание против узурпатора.

Если внимательно читать Евангелие, то становится понятно, что Христос – вовсе не такой сентиментальный проповедник, каким кажется в наше время. Христос – воин, и Он прямо говорит, что Он ведет войну против врага, которого называет «князь мира сего» () – «arhon tou kosmou». Если мы всмотримся в Библию, то увидим, что Крест, Голгофа – это цена, которую пришлось уплатить за увлечение людей оккультизмом, «космическими откровениями».

А дальше внимательное чтение Библии открывает еще одну удивительную загадку. С точки зрения обыденного мифологического мышления, место обитания демонов – это подземелье, подземье. Народное представление помещает ад под землю, туда, где кипит магма. Но в Библии речь скорее идет о том, что «духи злобы» обитают в небесном мире. Они так и называются – «духи злобы поднебесной», а отнюдь не «подземной». Оказывается, что тот мир, который люди привыкли называть «видимым небом», отнюдь не безопасен, он стремится подчинить себе человеческое сердце. «Забудь о Боге, мне молись, мои верней награды!», – как говорил об этом демон в балладе Жуковского «Громобой». Именно эту небесную блокаду и желает прорвать Христос. Для этого он приходит сюда неузнанным, и для этого умирает.

Преподобный спрашивает: а почему Христос избрал такой странный вид казни?» и сам же отвечает: «чтобы очистить воздушное естество». По пояснению преп. Максима Исповедника, Христос принимает смерть не на земле, а в воздухе, чтобы упразднить «враждебные силы, наполняющие среднее место между небом и землей». Крестом освящается «воздушное пространство» – то есть то пространство, которое и отделяет людей от Того, Кто «превыше небес». И вот, после Пятидесятницы, первомученик Стефан видит небеса отверстые – через которые зрим «Иисус, стоящий одесную Бога» (). Голгофский Крест – это тоннель, пробитый сквозь толщу демонических сил, которые норовят представить себя человеку как последнюю религиозную реальность.

Следовательно, если человек сможет подойти к той зоне, которую Христос очистил от засилья духов зла, если сможет предложить свою душу и свое тело для исцеления Христу как врачу, который в Себе и через Себя исцеляет природу человеческую – в этом случае он сможет обрести ту свободу, что принес Христос, тот дар бессмертия, который Он в Себе имел. Смысл пришествия Христа в том, чтобы жизнь Бога, оказалась отныне доступна людям.

Человек создан, чтобы быть с Богом, а не с космическими самозванцами. Созданный по образу Творца – к Творцу и призван идти. Сам Бог свой шаг навстречу человеку уже сделал. Чтобы освободить людей от космической блокады, от мутных откровений «планетных логосов», астральных «махатм» и «владык космоса», Бог прорвался к нам. Прорвался сквозь весь космический мусор – ибо Дева Мария была чиста. И вырвал нас из под власти космических «пришельцев» своим Крестом. Крест связал небо и землю. Крест соединил Бога и человека. Крест – знак и орудие нашего спасения. Потому и поется в этот день в храмах: «Крест – хранитель всея вселенныя». Крест воздвигнут. Встань же и ты, человек, не дремли! Не пьяней от суррогатов духовности! Да не бесплодно будет Распятие Творца для твоей судьбы!

Спрашивает Роман
Отвечает Виктор Белоусов, 13.02.2017

Мир Вам, Роман

27 Тогда воины правителя, взяв Иисуса в преторию, собрали на Него весь полк

28 и, раздев Его, надели на Него багряницу;

29 и, сплетши венец из терна, возложили Ему на голову и дали Ему в правую руку трость; и, становясь пред Ним на колени, насмехались над Ним, говоря: радуйся, Царь Иудейский!

30 и плевали на Него и, взяв трость, били Его по голове.

31 И когда насмеялись над Ним, сняли с Него багряницу, и одели Его в одежды Его, и повели Его на распятие.

32 Выходя, они встретили одного Киринеянина, по имени Симона; сего заставили нести крест Его.

26 И когда повели Его, то, захватив некоего Симона Киринеянина, шедшего с поля, возложили на него крест, чтобы нес за Иисусом.

27 И шло за Ним великое множество народа и женщин, которые плакали и рыдали о Нем.

28 Иисус же, обратившись к ним, сказал: дщери Иерусалимские! не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших,

29 ибо приходят дни, в которые скажут: блаженны неплодные, и утробы неродившие, и сосцы непитавшие!

30 тогда начнут говорить горам: падите на нас! и холмам: покройте нас!

31 Ибо если с зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет?

В самих текстах нет слов о падении Иисуса во время несения креста. Однако есть косвенные указания:

1) Преступник сам должен был нести свой крест

2) Иисуса били и его физическое состояние могло быть крайне плохим

3) Иисус нес Свой крест, но с какой-то целью привлекли другого человека. Вряд ли это было из уважения римских солдат, которые унижали и били Христа, но из необходимости.

4) Единственная необходимость - это физическое состояние, что Иисус не смог нести крест всю дорогу до Голгофы. Вероятно, что Он останавливался (тогда бы Его подгоняли) и падал, не имея возможности даже стоять. Это наиболее вероятная причина привлечения Симона Киринеянина.

Божьих благословений,

Читайте еще по теме "Толкование Писания":

Иисус на суде у Пилата

Они ещё сильнее закричали: распни Его!
Тогда Пилат, желая сделать угодное народу,
отпустил им Варавву, а Иисуса,
бив, предал на распятие.
(Мк 15, 14–15)

Народ приветствовал Иисуса,
Когда входил Он в Иерусалим.
Теперь они кричат: убей Его!
Они не люди уже,
Они слились в коллективного дикого зверя,
Жаждущего пытки и крови.
Какое зло таится в человеке,
Какая власть тьмы,
Чтобы мишенью обряда жестокости
Избран был невинный?

Иисус – Царь.
В Иерусалим он вошёл как Царь
И вот Он ныне Царь без царства.
Таков наш Бог, которого мы изгоняем из Его творения
И который, воплотившись в нём, берёт на себя всякое изгнание.

Жестокая история, гипноз разрушения:
Убивать, чтобы забыть, что сами должны умереть.
Жестокая и сколь ироническая история!
Ведь Варавва значит «отчий сын».
А правитель Пилат, не знающий истины, кроме собственной власти,
Льстит толпе, чтобы направлять её безумие
И спасти порядок кесаря.
Чудовищная мудрость властителей,
Бросающих массам козлов отпущения.

Но вскоре всё повернется, ибо Муж скорбей,
Когда душа Его принесёт жертву умилостивления,
На подвиг души своей будет смотреть с довольством.

А через Него все изгнанники, все люди без лица
Увидят свет и насытятся.

Господи Иисусе, Царю без царства,
Открой двери наших сердец,
Чтотбы Твой сладшайший свет, яркий, как жизнь без смерти,
Сиял в мире варавв и пилатов.

Господи Иисусе,бичуемый нашими грехами,
Ты, даже не знающий, что такое зло,
И безмолвно претерпевающий заушания,
Вырви из нас нашу тёмную часть,
Головокружение отрицания,
Чтобы не нужны нам были козлы отпущения
И в каждом человеке мы узнали
Варавву, отчего сына,
Неожиданно освобожденного убийцу.

Второе стояние Креста

На Иисуса возлагают крест

Когда же насмеялись над Ним, сняли с Него багряницу,
одели Его в собственные одежды Его, и повели Его, чтобы распять Его.
(Мк 15, 20)

После багряницы
Вновь белизна:
После царя – священник,
И вот жертвенник:
Крест.

Вывели Его вон,
Вон из святого града,
Вон из ревностно охраняемого святилища,
Где нет места непосвящённым.
Ибо отныне Он – это источник святости
И нет более ничего, пребывающего «снаружи»:
Ничего неосвятимого.

Они вывели Его вон,
Далеко от Храма, где закалывают ягнят:
Это Он – Агнец, несущий грех мира;
Нет более храма иного,
Как Его Тело:
Евхаристия, наше убежище.

Они вывели Его вон,
Далеко от людей и от Бога,
От того Бога, Которого якобы они знают,
«ибо проклят перед Богом всякий, повешенный на дереве».
Но вот, в Нём открывает Себя истинный Бог.

Они вывели Его вон – с крестом.

О Иисусе, изгнанный вон,
Пусть не будет это – вне наших Церквей,
Из которых мы изгоняем Тебя,
Противопоставляя их друг другу.

О Иисусе, изгнанный вон
Для того, чтобы никто более не изгонялся,
Чтобы никто не был прогнан с вечери,
Которую из века в век Ты предлагаешь нам.

О Иисусе, изгнанный из этого мира,
Вот, Ты грядёшь озарить его.

Третье стояние Креста

Иисус падает в первый раз

Земля, покрытая пылью, была прохладной. Ему казалось, что она вздрагивает и сотрясается у Него перед глазами, словно хочет подняться, разверзнуть своё чрево, поглотить Его и спрятать на недосягаемой глубине – подальше от людей, подальше от боли.

Сухая пыль издавала тысячу запахов – так пахнет пыль на дорогах мира. Она прилипла к Его ранам, освятившись от этого прикосновения.

Он лежал ничком в пыли, слабый и истощённый. Но даже Его падение отражало Его любовь к нам, а в послании, написанном кровью на пыльной земле, говорилось: «Послушай, душа человека, Я люблю тебя. Помни: Моё падение даст тебе мужество подняться, когда ты упадёшь. Я буду с тобой и поддержу тебя».

Его подняли. Крест снова впился в Его спину. Он покорно пошёл дальше рука об руку с радостью, ибо такова была Его любовь к нам!

Четвёртое стояние Креста

Иисус встречается со Своей Пречистой Матерью

Небеса были голубые. Такими же голубыми были Её глаза. А Его? Его глаза отражали славу Отца и Святого Духа. Ни один смертный не помнил цвета Его глаз: их свет сиял ослепительно.

Глаза Матери и Сына, отделённых друг от друга Крестом, который нёс Сын, встретились, и эта встреча была подобна молчаливому объятию, повторить которое на земле Им больше никогда не придётся. Мать и Сын – творение Бога и Бог – соединились в любови и радости.

Грубые слова солдат, словно плеть, стегали Его. Глумящаяся толпа сжималась всё теснее. Он шёл впереди медленной поступью, величественный и невозмутимый, ибо Он испил любовь и был готов платить любовью, умерев на Кресте.

Пятое стояние Креста

Симон Киринеянин помогает Иисусу нести крест

И заставили проходящего некоего Киринеянина Симона,
отца Александрова и Руфова, идущего с поля, нести крест Его.
Мк 15, 21

Симон – еврейское имя, но Киринея – греческий город где-то в Африке.
Вернувшись на землю отцов, он обрабатывал ее.
Крепкий крестьянин, испачканный плодородной грязью,
Радостный, может быть, потому что цветут фруктовые деревья.
Вот он у ворот города,
Идёт, ничего не зная о происходящем.
Офицер оккупационных войск,
Видя здорового и бедного мужчину,
Задерживает его: он сможет быстро идти,
Неся крест Иисуса.

Не ученик это и не друг.
Апостолы разбежались.
Но он не отказывается, он несёт крест,
Не ему предназначенный.

Многих заставляет жизнь нести крест,
И не знают они, что это – Крест Христов.
Они несут его каждый раз, когда,
Преодолевая эгоизм,
Дают незнакомцу пищу, одежду, кров.

«Мы не знали Тебя» – говорят они Христу,
но Он отвечает: «Мне вы это сделали».

В глазах у Симона было ещё цветуще дерево,
Но под сгустком крови
Он рассмотрел, может быть, лик Лучезарный
И почувствовал, что несёт гораздо больше, чем Дерево,
Которое вскоре засохнет,
Почувствовал, что несёт
Новое Дерево Жизни.

Господи, судьба даёт нам нести крест.
Открой нам, что это Твой Крест
И что действительно это Ты несёшь наши кресты.

Господи, мы несём наши страсти как кресты,
Они не лишены любви
И не свободны от лжи.
Страстями твоими избавь нас от иллюзий
И преобрази наши страсти:
Не лишены любви –
В сострадание.

Господи, мы несём крест своей смерти,
Смерти тех, кого любим.
Открой нам, что на мучительном нашем пути
Это Ты ждёшь нас,
Ты, превращающий мой крест
В Твой крест Воскресения.

Шестое стояние Креста

Вероника отирает лицо Иисуса

К Его обожжённому болью лицу, на котором кровь смешалась с пылью, прикоснулся прохладный платок. От поцелуя полуденного солнца и кровь, и пыль стали сухими, как от огня. Ткань ласкала Его испачканное, распухшее, искажённое лицо. Однако в тот день прохладнее всякой льняной ткани и нежнее крыла ангела была любовь, коснувшаяся Его измученного лица. Мужественная, пламенная любовь, исходящая от Отца, Святого Духа и Сына, пренебрегая толпой, ядовитыми насмешками и непристойными шутками, пришла с Вероникой, которая неизвестно откуда явилась и неизвестно куда исчезла, оставив всем нам льняной платок с отпечатком Его святого лика!

Седьмое стояние Креста

Иисус падает во второй раз

Земля под Его щекой была жёсткой и причиняла такую же боль, как сердца людей, отвергающих Бога. Крест упал на Его распростёртое тело, словно вся тяжесть грехов человечества.

Пыль была горькой – горькой, как смертный грех.

На этот раз на помощь никого не звали. Его толкали, на Него кричали, Ему приказывали встать.

Он попытался встать, с трудом приподнялся и снова упал ничком. Солнце и пыль, набившиеся в Его раны, жалили тысячью саднящих болей.

Он сделал ещё одну попытку. Его пинали и осыпали ругательствами. Он сумел подняться чуть-чуть больше, а потом, совершенно обессилевший, шатаясь, поднялся во весь рост.

Крест снова вонзился в самую глубокую рану на Его святом теле, и Он пошёл дальше. В последний раз земля, грубая и твердая, ощущала шаги необыкновенной Любви, Которая уже никогда больше не коснется её поверхности.

Солнце и камни ещё глубже впились в Его раны, а грубая земля запечатлела свой поцелуй на теле Бога.

Восьмое стояние Креста

Иисус встречает иерусалимских женщин

И шло за ним великое множество народа и женщин, которые плакали и рыдали о Нём.
Иисус же, обратившись к ним, сказал: дщери Иерусалимские! Не плачьте обо мне,
но плачьте о себе и о детях ваших. Ибо если с зеленеющим деревом
это делают, то с сухим что будет?
(Лк 23, 27–28.31)

Мужчины приговорили Иисуса,
Но женщины, рыдая, следуют за Ним.
Среди врагов Иисуса нет женщин.
Они бьют себя в грудь, знаменуя
Поруганное материнство.

Но Иисус говорит им: не плачьте.

Не рыдай обо Мне, Мати,
Через три дня восстану. Не надо плакать над священником,
Совершающим жертвоприношение
Вселенской святости.

Плакать надо над судьбой человека,
Над тем, что сделал человек со своей судьбой.
Лазарь умер, и уже смердит,
Уже враги осаждают город,
Силы небытия осаждают человека
И тащат его в бездну пустоты.

Иисус принимает эту судьбу, чтобы победить её.
Он воскресил Лазаря
И готовится к поединку с тем, кто разделяет
И который ни в чём не находит у него участия.
Это будет для того, чтобы пришёл день,
Когда наконец Он скажет нам:
Отру всякую слезу с очей ваших
И смерти не будет уже, ни плача, ни вопля, ни болезни,
Ибо прежнее прошло.

Силуанская башня всё падает и падает,
Войска вновь и вновь поджигают города.
Не потому это происходит, что Ты наказываешь нас,
Но потому, что мы становимся иссохшим деревом.

Ты, дерево зелёное, даруй нам Твою живую силу,
Чтобы мы узнали, как отереть слезы иерусалимских женщин.

Дай, чтобы стал каждый из нас Вероникой,
Утирающей пот с Твоего Лица,
Чтобы Твоё Лицо на наших иконах –
А вот, каждый человек – Твоя икона
Было для нас дверью в вечность.

Девятое стояние Креста

Иисус падает в третий раз

Земля проваливалась под Его тяжестью. Она не выдерживала Богочеловека, Который так возлюбил людей, что, безгрешный, взял на Себя бремя их грехов.

Земля вздрогнула под Его тяжестью, когда Он, измождённый и умирающий, упал не неё в третий раз!

Возопили камни. Горькими слезами заплакала пыль. Чернота плодородной почвы, упрятанной под слоем пыли и камней, с любовью укрыла Его своей прохладной мантией.

Но Его час ещё не наступил. Его оттащили и, поставив на ноги, погнали дальше, хотя это было излишне: Его торопила любовь, и только любовь вела Его на святую гору – на смерть!

Десятое стояние Креста

С Иисуса срывают одежды

Его кожа была белой, а руки и лицо бурыми, почти чёрными по сравнению с белой кожей тела.

С Него стали безжалостно срывать одежды, обнажая таким образом одну за другой тысячу ран. Однако Он стоял, величественный и спокойный, когда Его священная кровь краснела рубинами на белизне кожи.

Потом, подчёркнуто громко гремя железом, люди принесли корзину с гвоздями и молотками. Его не собирались ничем прикрывать, кроме савана мучительной боли... Так и сделали.

Злые слова тех, кого Он оплакивал, ранили Его, как тысяча огненных стрел.

Как ещё мог бы Он умереть, если бы не сорвали с Него одежды? А ведь Он облёк нашу плоть Своим Нерукотворным Духом из любви к нам! Как ещё мог бы Он умереть? Ведь само Его тело было величайшим даром любви!

Одиннадцатое стояние Креста

Иисус распят

Распявшие Его делили одежды Его, бросая жребий, кому что взять.
(Мк 15, 24)

В тот день пригвоздили к виселице
Того, Кто в бесконечности
Удерживает в равновесии миры.
Он прикован гвоздями,
Жених Церкви.
Прободен копьём,
Сын Девы.
Кресту Твоему поклоняемся, Христе,
Да придёт Твоё Воскресение.

В этот день Иисус познает
Ужас тела, вытянутого на кресте,
Страдальческое смятение души
И презрение людей.
Отныне Он – брат всех,
Подвергаемых пытками,
Всех отчаивающихся и презренных.

В этот день Он, единый живой –
Я есмь Воскресение и Жизнь –
Родившийся от Девы, не ранив Её,
Познает ранение за пределами
Человеческих измерений.
Соблазн для тех, кто почитает рассудительность,
Но для нас – могущество Божие и премудрость Божия.

О Иисус, навеки распахнувший объятия,
Из прободённого ребра Твоего
Бьет вода Крещения и Кровь Евхаристии.
Несколько капель крови обновляет вселенную,
От измученного Тела занимается заря Духа.

Нужно Было нам, чтобы бог воплотился и умер,
Для того, чтобы мы снова могли жить.
Дерево позора становится деревом жизни,
Осью мира, собирающей все наши скорби,
Чтобы отдать их огню Духа.

Это дерево от земли достигает Небес.
Лестница Иакова, ангельская тропа,
Плод его несёт в себе всю жизнь,
Мы едим от него и, от него вкушая, не умрём.

О Крест Христов,
Только ты можешь вынести нам
Обвинительный приговор,
Только Ты открываешь нам
Безумную Божию любовь.

О Крест Христов
Единственный ответ Иову,
Бесчисленным Иовам истории,
Созерцая тебя, да иссякнет в нас всякий мятеж
И всякая ненависть пусть станет бессмысленной.

О Крест Христов
Дай нам в самые тяжкие минуты
Не проваливаться в отчаяние,
Но падать к Твоему подножию,
Чтобы Тот, Кто на тебе возвышен,
Всех нас привлёк к Себе
В Своей парадоксальной славе.

Иисус обещает Своё Царство благоразумному разбойнику

Один из повешенных злодеев злословил Его и говорил:
Если ты Христос, спаси себя и нас. Другой же, напротив, унимал его и говорил: или ты не боишься Бога?
Мы осуждены справедливо, потому что достойно по делам приняли, а Он ничего худого не сделал.
И сказал Иисусу: помяни меня Господи, когда придёшь в Царствие твоё!
И сказал ему Иисус: истинно говорю тебе, ныне же будешь со мною в раю.
(Лк 23, 39–43)

Вся наша судьба заключается
В судьбе этих двух разбойников.
Не чужие они, не иные: они – это мы.
У нас нет иного выбора, как разбойник
По правую руку и по левую.

Разбойник слева предлагает Иисусу
Последнее искушение:
Если Ты – Мессия, спаси Самого Себя!
Уже говорили священники и солдаты:
Пусть спасёт самого Себя, и мы уверуем в Него.

Но Иисус молчит, а другой разбойник,
Обращаясь к первому, говорит ему;
Мы, люди, убиваем и убиваемы,
Смерть вписана в глубину нашего существа.
Но в Иисусе, в котором нет зла,
Нет и рокового присутствия смерти,
Но только смерть из любви.

И разбойник, пригвождённый и неподвижный,
Сохраняет последнюю и высшую свободу:
Свободу веры.
Кричит: Иисусе, вспомни обо мне,
Когда придёшь в Твоё Царство.

Предчувствует ли он, что Царство – не в будущем,
Что оно уже настало, оно – Иисус в Его жертвоприношении любви.
Оно здесь, оно – Иисус: единое Дыхание жизни с Отцом.
В Нём земля скорбей становится раем.

Тогда, обратив глаза к разбойнику, Он говорит:
«Сегодня же будешь со Мною в раю».

Иисусе, каждый из нас одновременно разбойник богохульствующий
И тот, что верит.
Верую, Господи, помоги моему неверию.
Я пригвождён к смерти, ничего не остаётся мне,
Как взывать: «Иисусе, вспомни обо мне,
Когда придёшь в Царстие Твоё».

Иисусе, я ничего не знаю, ничего не понимаю
В этом мире ужаса.
Но Ты идёшь ко Мне, открыв объятия, открыв сердце,
Одно присутствие Твоё – мой рай.
Помяни меня,
Когда придёшь в Царство Твоё.

Слава и хвала Тебе, принимающему
Не здоровых, но больных,
Тебе, Чей неожиданный друг – разбойник,
Отринутый человеческим правосудием.

Уже Ты сходишь в ад и освобождаешь
Тех, кто полагали себя проклятыми
И кричат к тебе:
«Помяни нас, Господи,
Когда придешь в Царствие Твоё».

Иисус распятый, Матерь и ученик

Иисус увидев Матерь и ученика, тут стоящего, которого любил, говорит Матери Своей: жено! Се, сын Твой.
Потом говорит ученику: се, Матерь твоя! И с этого времени ученик сей взял Её к себе.
(Ин 19, 26–27)

У подножия Креста Мария и Иоанн,
Мать и любимый ученик.
Мария, Матерь Божья: она сказала ангелу «да будет»,
Царственно развязав трагический узел нашей свободы.
В тихой прозрачности Своего тела она родила Дитя.
Теперь оружие пронзает Её душу.

Иоанн, единственный ученик, верный до конца.
На последней вечере
Голова его покоилась на Сердце Учителя, на Сердце мира.
Он сохранил последние слова:
Единство Иисуса с Отцом,
Обещание Духа Святого.

Женщина, говорит Иисус,
Женщина: в Ней всякая женственность,
Нежность и красота.
Женщина сильная и вдумчивая,
Всё хранящая в сердце Твоём,
Воскресший Сын Твой исчезнет с глаз людских,
Но вот, сын в Твоём Сыне.
Заступница усыновления,
Матерь всех людей,
Радуйся, Благодатная, Господь с Тобою.
Иоанн взял Её к себе,
В свою любовь,
Присутствие отныне безмолвное,
В великом молчании молитвенной любви.
Пусть будет Она также в наших домах,
Матерь всякой верности и нежности.
Пусть будет Она также в доме мира,
Бесконечно плодородной земли.

Вот, это первая Церковь,
Рождённая из крестного дерева.
Склонив голову, Иисус испускает дух,
И это – как первая пятидесятница.

Иисусе, Сын неба через Отца,
Сын земли через мать Твою,
Сделай нас детьми земли и неба
Молитвами Матери Божией.

Иисусе, копьё пронзило Твоё ребро,
Может быть – Твоё Сердце.
А Тебе, Мария, оружие пронзило душу.
Господи, позволь нам войти в этот страшный обмен,
Молитвами Матери Божией.

Иисусе, Сыне Девы,
Сделай нас, как любимого Твоего ученика,
Свидетелями света и жизни,
Молитвами Матери Божией.

Двенадцатое стояние Креста

Иисус умирает на кресте

В девятом часу возопил Иисус громким голосом: Элои! Элои! Лама савахтани?
Что значит: Боже мой!, Боже мой! Для чего Ты меня оставил? А один побежал, наполнил губку уксусом,
и, наложив на трость, давал Ему пить. Иисус же, возгласив громко, испустил дух.
(Мк 15, 34. 36–37)

Иисус, воплотившееся Слово,
Прошел наибольшее расстояние,
Какое может пройти падшее человечество.
Боже мой, Боже мой, для чего Ты Меня оставил?
Расстояние бесконечное, конечное ранение, чудо любви.

Между Богом и Богом,
Между Отцом и воплотившимся Сыном
Встревает наше отчаяние,
И Иисус до конца хочет быть с ним солидарным.

Отсутствие Бога – это и есть ад.
«Жажду, – говорит ещё Иисус, вторя псалму.
Сила моя иссохла, как черепок;
Язык мой прилип к гортани моей,
И Ты свёл меня с персти смертной».

Бог жаждет человека, а человек бежит Его,
Воздвигая стену разделения.
Пригвождённый к этой стене, Иисус говорит:
«Жажду», –
И дают Ему уксус.
Извечное объятие Отца и Сына
Становится далью между небом и адом.
«Элои! Элои! Лама савахтани?»
Словно на мгновение распятый Бог
Теряет веру в Бога.

И тогда всё обращается,
В Иисусе человеческая воля,
Как в Гефсиманском саду, соглашается.

Пропасть отчаяния рассеивается
Как ничтожная капля ненависти,
В бездонной бездне любви.
Расстояние между Отцом и Сыном
Уже не место ада, но обитель Духа.

Иисусе, Ты, сам себя уничиживший,
Принимая образ раба,
Даже до смерти, и смерти крестной,
Научи нас говорить в день бедствия,
Может быть, в день смерти:
«Отче, в руки Твои предаю Дух Мой».

Тринадцатое стояние Креста

Снятие с Креста

Небо пламенело от гнева. Тучи оделись в траур. Мужчины, женщины и дети подходили и отходили. Погружённые в свои заботы, почти не поднимая глаз, они шли мимо Креста, на котором была распята Любовь.

Люди подходили один за другим, согнувшись, словно надорвались на тяжёлой работе или пережили горе... Их движения были замедленны... Казалось, что они отбрасывают странные тени на затаившую дыхание землю, отражаясь, как в зеркале, в кроваво-красном небе. На каждого из них падали чёрные тени траурных облаков.

Его медленно сняли с Креста и положили на сверкающую чистотой плащаницу.

А Он, Который был Жизнью, лежал мёртвый под Крестом, расцвеченным всеми отблесками рубина.

Четырнадцатое стояние Креста

Иисуса хоронят в гробнице

Когда Гробница приняла мертвого Господа Жизни, она снова стала яслями, местом рождения жизни!

Её тишина пела реквием так, будто это была аллилуйя! Холод гробницы превратился в огонь и пламя радости – радости, о которой невозможно и мечтать!..

А Иисус спал в глубине этой колыбели сном Того, Кто победил Смерть! Гробница была единственным свидетелем таинства Его Победы! Она будет вечно хранить секрет этого таинства, делясь с человечеством лишь своей пустотой, охраняемой ангелами!..

Воскресение.
Он коснулся смерти
На мгновенье,

Уничтожив её навсегда,
И она стала ангелом
Непревзойдённой красоты,
Которого люди веры
Стали ждать, затаив дыхание.
У смерти нет ледяных рук,
Они тёплые...
Это – объятия
Ангела любви.

Проиллюстрировано кадрами, снятыми в самарском приходе Пресвятого Сердца Иисуса

Теперь мы должны пройти пешком путь, по которому Иисус шёл от места приговора до места казни на Голгофе, так называемый Крестный путь . Перед нами узкая извилистая улица длиной 600 метров, вымощенная белым камнем. В XVI веке эта улица стала называться Виа Долороза – Дорога скорби. На протяжении этого пути происходили события, которые останавливали печальное шествие.

Начинается путь от Претории , где во Времена Иисуса находилась темница, в которой содержали узников перед судом Римского прокуратора Понтия Пилата. Здесь был заключён Иисус вместе с другими разбойниками. Мы проходим с группой по узкому проходу в небольшую пещеру. Здесь видим каменную лавку с двумя отверстиями для ног.

В помещении полумрак. Единственным украшением этого мрачного места является икона, с изображением Спасителя в окружении двух Ангелов. Здесь же Пилат вершил суд, по приговору которого Христа осудили на Крестную смерть. Здесь же в этой темнице сидел разбойник Варавва.

Вторая станция или остановка считается церковь Бичевания . Здесь Иисус подвергался бичеванию. Здесь его одели в багряную плащаницу, возложили терновый венец, и здесь он принял Крест. Купол церкви Бичевания украшен терновым венцом.

Третья остановка Крестного пути – место первого падения Иисуса . Это место отмечено небольшой католической часовней. Барельеф над дверью часовни изображает Христа, изнемогающего под тяжестью свой ноши.

Идём дальше по улице, сворачиваем на соседнюю улочку и подходим к 4 остановке. Здесь по преданию произошла встреча с матерью , которая поджидала Сына из-за угла. На этом месте стоит часовня. Над дверями барельеф с изображением встречи Иисуса с матерью. Мы прошли внутрь. На видном месте видим композиционную статую Спасителя в багряном хитоне и его матери Марии. Очень выразительна печаль и тоска в глазах и жестах несчастной женщины. На полу перед пьедесталом видны следы, где примерно стояла Мария.

На следующем перекрёстке узких улочек пятая остановка. На этом месте солдаты римской охраны, раздражённые медленным продвижением своего пленника, заставили нести деревянный крест Симона Киринейского вместо Иисуса . Это место отмечено францисканской часовней.

Справа на стене виден камень с мостовой, с углублением, который запечатлел отпечаток от руки Иисуса . Мы с благоговением приложились к этому отпечатку.

Шестая остановка Скорбного пути - это встреча с Вероникой , когда Иисус проходил мимо, она вышла ему навстречу и отёрла его лицо своим платком, смоченным в холодной воде. На платке отпечатался лик Христа. Спас Нерукотворный, который впоследствии творил чудеса, и сейчас он находится в соборе Святого Петра в Риме. Остановка отмечена часовней Св. Вероники, а кусок колонны, вмурованный в стену обозначал место, где был её дом.

Седьмая остановка - это второе падение Иисуса . Это место пересечения улиц, и оно отмечено остатком колонны. Рядом располагается францисканская часовня.