Фаворский свет - нетварный Божественный свет, которым просияло лицо Иисуса Христа при Преображении. Фаворский свет описан во всех синоптических евангелиях:

«и преобразился пред ними: и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет» (Мф.17:2), «Одежды Его сделались блистающими, весьма белыми, как снег, как на земле белильщик не может выбелить» (Мк.9:3), «И когда молился, вид лица Его изменился, и одежда Его сделалась белою, блистающею» (Лк.9:29).

В XIV столетии на Афоне, а затем и во всей греческой церкви возник богослово-философский спор по вопросу об «умной» молитве и Фаворском свете между Варлаамом Калабрийским и его сподвижниками и прп. Григорием Паламой с сподвижниками - с другой. Последние принадлежали к защитникам так называемого «умного» делания - особого вида молитвенного созерцания или исихазма.

Борьба, в связи с переменами на императорском троне и попытками объединения Церквей, продолжалась долго и упорно и окончилась победой партии Григория Паламы уже по его смерти. Учение его было признано истино православным на соборе в 1368г., и сам он причислен к лику святых. Большая часть документов и сочинений той и другой стороны ещё не изданы: из 60-ти сюда относящихся сочинений преподобного Григория Паламы напечатано лишь одно.

Св. Григорий Палама (1296г. - 14 ноября 1359г.) - средневековый мистик, византийский богослов и философ, один из основателей исихазма, отец и учитель Церкви, святой Православной Церкви.

Родился в Константинополе, в аристократической семье, получил хорошее образование. После ранней смерти своего отца, сенатора Константина, в 1301 году, Григорий оказался под покровительством императора Андроника II. Таким образом, 20 лет юноша жил при царском дворе, а в дальнейшем ему предстояла быстрая и успешная карьера. Он изучал светские дисциплины и философию у самого лучшего учителя эпохи - Феодора Метохита, видного придворного, филолога и богослова, ректора университета. Считается, что Григорий Палама был лучшим из его учеников; особый интерес он проявлял к философии Аристотеля. В возрасте 17 лет Григорий прочел лекцию во дворце о силлогистическом методе Аристотеля перед императором и знатными лицами.

Однако около 1316 г., в возрасте 20 лет, Григорий покинул дворец и философские занятия и удалился на Святую Гору Афон, где предался подвижнической жизни и занятиям тайнозрительным богословием. На Афоне Григорий подвизался в келье неподалеку от Ватопеда под руководством препоподобного Никодима, от которого принял монашеский постриг. После смерти своего второго наставника, преподобного Никифора, он переселился в Лавру святого Афанасия, где провел три года в качестве регента. Затем, начиная с 1323 г., он подвизался в скиту Глоссия.

Отправившись в Константинополь в 1354 г. для того, чтобы выступить посредником между Кантакузиным и Иоанном Палеологом, Палама был пленен турецкими пиратами, которые держали его в плену около года, пока не получили от сербов искомый выкуп за его освобождение. Плен свой он счел уместным случаем для проповеди истины туркам, что и пытался делать, как видно из Послания Фессалоникийской церкви, а также по двум текстам Собеседований с представителями из числа турок. Палама считал, что греки незамедлительно должны приступать к обращению турок в христианство.

Григорий продолжил пастырскую деятельность в своей епархии до 1357 г. Там его учеником и коллегой стал Николай Кавасила. Сраженный одной из своих давних болезней, которые время от времени беспокоили его, святитель Григорий умер 14 ноября в возрасте 63 лет. Вскоре в 1368 г. соборным решением он был официально вписан в календарь Святой Софии в лике святителя, ибо Григорий Палама еще при жизни сподобился откровений и имел дар исцеления. Мощи святителя Григория были положены в кафедральном храме Святой Софии в Фессалониках.

Варлаам Калабрийский (в миру Бернардо Массари) умер в 1348г. - калабрийский монах, участник богословско-философского движения в Византии XIV в. Родился около 1290 года в Семинаре, Калабрия, Южная Италия, в православной семье, хорошо знал греческий язык. По происхождению - грек. Около 1330г. он переехал в Константинополь, где вскоре вошел в церковные и политические круги; император Андроник III Палеолог, дал ему должность преподавателя в университете. Позднее стал игуменом монастыря Спасителя в Фессалониках, и на него были возложены две конфиденциальные миссии от имени императора. В 1333-1334г., Варлаам провел переговоры о церковной унии с представителями папы Иоанна XXII. В 1339 году он был направлен Папой в изгнании Бенедиктом XII в Авиньоне, чтобы обсудить объединение церквей, но потерпел неудачу. Тогда же он познакомился с Петраркой, чтобы позднее преподавать ему греческий.

В середине тридцатых годов XIV в. оживились богословские дискуссии между греками и латинянами. В ряде своих антилатинских сочинений, направленных, в частности, против латинского учения об исхождении Святого Духа и от Сына, Варлаам подчеркивал, что Бог непостижим и что суждения о Боге не доказуемы. Тогда Григорий Палама написал аподиктические слова (мнение, суждение, в к-ром утверждается необходимость чего-либо) против латинского новшества, подвергнув критике богословский «агностицизм» Варлаама и его чрезмерное доверие авторитету языческой философии, так как Варлаам был последователем аристотелевской схоластики и филологом.

После этого разгорелся конфликт между Варлаамом и Паламой; Варлаам обвинил Паламу в ереси как защитника исихазма. Однако два Софийских собора 1341г. и Влахернский собор 1351г. осудили Варлаама.

10 июня 1341 спор об исихазме прошел на Соборе, состоявшемся в Константинополе под председательством императора Андроника; прежде всего, из-за огромного влияния, которое имел в Восточной Церкви Псевдо-Дионисий Ареопагит и его сочинения, Варлаам был осужден и принес покаяние, вернувшись в Калабрию. Там он принял римское каталичество, стал после побега домашним учителем греческого языка у будущего гуманиста Франческо Петрарки, а позднее получил сан епископа Иеракского (епископ Джераче).

Исихасты считали, что их молитвы приводят к непосредственному богообщению, при котором человек видит Божественный свет, «Свет присносущный» - визуальное выражение Божественной силы или иначе Божественной энергии, Его действия в тварном мире. Именно этот нетварный свет видели апостолы на Фаворе в момент Преображения Иисуса Христа, когда проявилась Его Божественная слава. Вопрос о нетварности Фаворского света (то есть нетварности Божественных энергий) был принципиально важен для вопроса о возможности прямого общения с трансцендентным Богом.

Противная исихастам партия считала такое созерцание делом не христианским, называла исихастов омфалопсихами (то есть «пуподушниками»), высмеивая позу, в которой исихасты погружались в молитву (исихасты молились сидя, нагнувшись вперёд). Противники исихастов признавали свет на Фаворе светом созданным для просвещения апостолов и бесследно исчезнувшим. Они рассуждали по силлогизму: всё видимое - создано, свет на Фаворе был видим, следовательно он был создан. Поэтому созерцание исихастов ложно, никакое реальное общение с Богом недостижимо.

Воззрения Варлаама встретили в Византии некоторое сочувствие. Это объясняется тем, что здесь почва была достаточно к тому подготовлена предшествующей борьбой двух местных церковных партий - зилотов и политиков, первая из которых защищала интересы монашества, а вторая - белого духовенства. Столкновение этих партий можно наблюдать на протяжении целых веков (VIII-XIV): борьба паламитов с варлаамитами не стояла особняком в церковно-общественной жизни средневековой Византии. Это часть культурного движения, возникшего в Византии в XIV в., вызвав значительную активность мысли и философской, и богословской.

Зилоты Фессалоник находились под влиянием учения Варлаама и его догматического приговора исихазму, так что Григрию Паламе, архиепископу Фессалоник, даже не удавалось занять свою кафедру. Однако в общем Варлаам, воспитанный в духе гуманизма, так и не смог преодолеть разрыв между христианскими Западом и Востоком; ему так и не удалось синтезировать две традиции удовлетворительным образом. Поставив философию над богословием, Варлаам попал под огонь критики Восточной Церкви.

Причину осуждения Варлаама нужно видеть в его рационализме, излишнем доверии разуму и в предпочтении логических доводов свидетельству церковного предания. Поводом к борьбе между варлаамитами и паламитами послужили аскетические идеалы византийских исихастов, стоявшие в связи с основными принципами, характером и направлением греко-восточного монашества, но непонятные для богослова-рационалиста и даже показавшиеся странными с точки зрения сторонника философии Аристотеля.

Сюжет евангельского Преображения – это драматургия длинной жизни человека с Богом.

Однажды человек находит Бога. Всякий умный и добрый человек, работая сердцем и размышляя над жизнью, вдруг открывает в ней закономерности.

Жизнь, которая, по идее, должна быть хаотичной, при детальном рассмотрении вдруг проявляет стройную структуру, подобную структурам физики или математики.

Ум и сердце работают как проявитель на фотобумаге. Сначала обнаруживаются случайные пятна, они множатся и неожиданно схватываются в понятную картину. После этого прочтения черновика небесного сценария для земли уже не так важны детали. Они проявятся позже, а пока умный и добрый человек обнаруживает присутствие в мире Разума и Блага.

Человек, найдя Личность и Разум, отправляется с Ним по жизни.

Как апостолы предприняли труд взойти на гору Фавор, так и наши неофиты, открыв для себя Бога, предпринимают физические и ритуальные усилия в надежде заманить Бога к себе в кущи домов, квартир, семей или личного пространства.

Их квартиры наполняются малопонятными сакральными предметами и чудесными молитвами, которые в их младенческих устах звучат, как мантры. А сами духовные упражнения напоминают действия аборигенов, видевших пятьсот лет назад европейский парусник и теперь поющих и имитирующих в танце поднятие парусов, стрельбу, высадку десанта и раздачу бус.

Но дверь открыта, и оттуда выходит Бог. И Он всегда не такой, как ожидалось. Ожидалось, что Он, как боги или лары древних римлян, будет домашним божком уюта, здоровья, успеха в личной жизни, плодородия и покоя. Но роль, милостиво отведенная нами Христу, хранителя домашнего очага в кущах, Ему не интересна.

Этот период соответствует нелепой просьбе апостола Петра навеки отправиться в турпоход со Христом и всю жизнь провести у костра в личной палатке. А что? Здорово. Нас трое – и их трое, и никого лишнего нам не нужно.

Но Христос рвет сценарий, написанный Ему людьми. Он встает как гора, наполненная молниями. Но не для того, чтобы напугать и поразить этим перформансом недалеких селян. Не для того, чтобы испугав, сделать их рабами чуда и страха.

А люди «чуда и страха» нам известны. Они ищут чудес и ужасов в новостях и пророчествах. Не умея любить Бога, они искусственно инициируют и культивируют страх – единственный свой мотор благочестия. Страх последних времен, страх печати, страх новизны, страх живого ума и любви.

Но приходит Бог и громовым голосом требует послушания. И апостолы, как и мы, падают на лицо. Нам страшна не столько феерия Преображения, как само пребывание в этом новом пылающем мире духа. Жизнь на Фаворе нам кажется менее привлекательной, чем та жизнь, которую мы ведем.

Нам страшно расстаться с черепками, стеклянными бусами и другим счастьем дикарей. Нам страшно того времени, когда вдруг вместо того, чтобы думать о себе как о начале координат, мы должны поставить точку отсчета этих координат Бога. То есть мы, заразившись от Адама вирусом мнения того, что мы боги, вдруг должны расстаться со своей маленькой короной и стать рядом с настоящим Господином мира.

Это понять просто. Любой человек уверен, что он прав или почти прав во всем. Он как бы единственный из родственников знает, как надо жить. Он как бы единственный работник знает, как надо существовать делу или фирме. Он как бы единственный из читателей газет знает, как устроить мир.

И мы, как и апостолы, падаем лицом вниз. Мы зовем Бога и в то же время прячемся от Него. Мы желаем быть с ним, и в тоже время нам Его приход неприятен.

Этот страх близости Бога говорит о том, что мы не нашли себя. Нам кажется, что мы художники, врачи, бизнесмены, священники или дворники, жены, мужья, дети. А на самом деле мы другое. Мы намного глубже и светлее. Мы дети Бога.

Второй этап духовного взросления человека – это ощущение мистики мира и глубины своего мистического Я. Неофиты покупают книги, вместе с Дионисем Ареопагитом проникают в глубину миров и тайны ведьмовских прилогов, они надевают мистическую броню и покупают оружие брани.

То есть Богу не так нужен небесный ОМОН, как те, кто любит Его народ. Он и Сам не стал покоиться в вечных волнах эфира, который струит зефир, а Сам сошел с небесных гор в Назарет. Просто, буднично, морозной и пыльной южной зимой.

Облако с гласом Бога отошло. Наступила тишина. Стали слышны горячий ветер и сонная песня кузнечика. Жесткая сухая трава вдруг ощутилась на ушибленных ладонях. Христос подошел к ученикам, коснулся их плеч и они стали спускаться в Мир.

На самом деле все Евангельские сюжеты об одном и том же:

– Симон Ионин, любишь ли ты Меня?

– Да, Господи!

– Паси агнцы моя.

Шоу на горе Фавор было не для устрашения, а для предложения. Христос предложил ученикам не кущу на шестерых, а встать вместе с Ним внутри мандорлы.

Туринская плащаница оказалась местами обугленной. Очевидно, что Христово воскресение сопровождалось мощным коротким выбросом энергии. Скорее всего, это была та же энергия, что и на Фаворе. То есть на горе Фавор и в Гробе Господнем скорлупа Христова тела просто перестала сдерживать полноту Божиего бытия, и оно мощным потоком прорвалась наружу. Фаворский свет – это не энергия. Это видимая часть Бога.

Бог есть любовь. Следовательно, фаворский свет есть любовь. Это свойство Бога, которое одновременно может приниматься нами в ощущениях и в тоже время оставаться непостижимым и бесконечным. Следовательно, наш путь к личному преображению лежит через любовь во всех ее проявлениях.

И для этого необязательно ехать на Фавор. В глухих мордовских лесах, на безымянной и мелкой речке, среди сосен и рябин этот свет явился вновь. Серафим Саровский показал через графа Мотовилова всему русскому народу, что фаворский свет сияет и над нашими заснеженными равнинами. Он гораздо ближе, чем мы думаем. Стоит только проколоть иголкой тонкую пленку миров, и он готов хлынуть в нас. Но эта тонкая иголка менее всего книжная мистика.

– Любишь ли ты меня, Симон Ионин? Паси агнцы моя!

«Пасти агнцев» Христовым словом – это просто любить. Ну, полюби ты наконец, хоть кого-нибудь! Стань светом, хватит быть бедой!

Жили впотьмах, ждали ответа;
Кто там внизу – а это лишь стекло.
Счастье мое, ты одна, и другой такой нету;
Жили мы бедно – хватит; станем жить светло.

В журавлиных часах зажигается надпись: «К отлету»;
От крыла до крыла рвать наверху тишину;
Только кто – не скажу – начинает другую работу;
Превращается в свет из окна на твою сторону.

В невечерний свет в окне на твою сторону. (c)

Апостолы спускаются вниз полуслепыми, какими и мы выходим на солнечную сторону после кинотеатра, когда мир кажется удивительно серым и скучным. И Солнце разбивает химеру кино, и нам как-то горько входить в этот медленный и пресный мир.

Но тошнота говорит, что кино – эти купленные сны, отрава. Тошнота от нашей «правильной» жизни – привкус химеры, созданной нами для себя и для Бога. Настоящее кино – оно про нас, в реале и в 3Д, и нам отведена роль Главного друга Главного Героя. И светлые ризы любви ждут нас.

Фотографии Геннадия Михеева

Стихи: Борис Гребенщиков

Предлагаем нашим читателям главу из книги священника Олега Климкова «Опыт безмолвия. Человек в миросозерцании византийских исихастов», посвященную учению афонского подвижника свт. Григория Паламы и других Святых Отцов Православной Церкви о Преображении и нетварном Фаворском Свете.

Использование материалов возможно
при условии указания активной гиперссылки
на портал «Русский Афон» ()

Смотри также:

Преподобный Кукша (Величко) Одесский за свои аскетические подвиги, непрестанную молитву и исповедничество был прославлен от Бога многими чудесами. Поскольку подвижник принимал постриг и 17 лет подвиза

Вы должны подражать своим святым. У вас были великие святые, и вы должны подражать им, брать с них пример. Соблюдать то, чему они учили. Современный мир, к сожалению, дает нам другие, плохие примеры.

Предлагаем читателям портала «Русский Афон» доклад митрополита Лимасольского Афанасия на Международной конференции «Монашество России и Кипра: духовно-культурные связи» (Республика Кипр, г. Никосия. 1

27 ноября Православная Церковь празднует память святителя Григория Паламы, выдающегося афонского подвижника, теоретика православного исихазма и видного православного лидера. Предлагаем нашим читателям

Фаворский свет - тот таинственный свет, которым просияло лицо Господа И. Христа при преображении (просияло лице Его, как солнце, одежды его сделались белы, как свет: Матф. XVII, 2; ср. Марка IX, 3 и Луки, IX, 29). В XIV столетии на Афоне, а затем и во всей греческой церкви возник по вопросу об «умной» молитве и Фаворском свете любопытный богослово-философский спор между Варлаамом Калабрийским, Никифором Григорой, Акиндином, патриархом Иоанном Калекой и др. с одной стороны и прп. Григорием Синаитом, прп. Григорием Паламой, митрополитом Солунским (1297-1360), монахом Давидом, Феофаном Никийским, Николаем Кавасилой и патриархами Калмитом и Филофеем - с другой. Последние принадлежали к защитникам так называемого «умного» делания - особого вида молитвенного созерцания или так называемого исихазма. Противная партия считала такое созерцание делом не христианским, называла исихастов омфалопсихами (т. е. пупоумами) и признавала свет на Фаворе светом созданным для просвещения апостолов и бесследно исчезнувшим. Она рассуждала по силлогизму: все видимое - создано, свет на Фаворе был видим, следовательно он был создан. Исихасты или «Паламиты» видели в Ф. свете таиственное проявление Божественной славы, «Света присносущного». Борьба, в связи с переменами на императорском троне и попытками соединения церквей, продолжалась долго и упорно (соборы 1341 (два), 1347, 1351 и 1352 г.) и окончилась победой партии Гр. Паламы уже по его смерти. Учение его было признано истинно православным на соборе 1368 г., и сам он причислен к лику святых. Большая часть документов и сочинений той и другой стороны еще не изданы: из 60 сюда относящихся сочинений пр. Григория Паламы напечатано лишь одно - Θεοφάνης. Взгляды на борьбу варлаамитов и паламитов различны: И. Е. Троицкий, П. В. Безобразов, А. С. Лебедев считают ее борьбой белого духовенства с черным, борьбой, проявившейся еще в XIII веке, в деле так назыв. арсенитов;О. И. Успенский видит в ней борьбу аристотеликов с неоплатониками и сближает исихастов с богомилами; К. Радченко находит здесь борьбу западной рационалистической схоластики с восточной мистикой. Кое-что в учении исихастов сходно с учением западных мистиков Эригены и Эккарта. Учение их вошло в известный монашеский сборник «Добротолюбие» и выразилось у нас на Руси впервые в учении великого старца пр. Нила сорского, основателя скитского жития в России.

Литература. Игум. Модест, «Св. Григорий Палама» (Киев, 1860); Ф. И. Успенский, «Очерки по истории Византийской образованности» (СПб., 1892); Krumbacher, «Geschichte der byzantinischen Literatur» (Мюнхен, 1891, 100 - 105); Радченко, «Религиозное и литературное движение в Болгарии в эпоху перед турецким завоеванием» (Киев, 1898); Сырку, «К истории исправления книг в Болгарии в XIV веке» (СПб., 1899).

«Опыт исихастской аскезы есть опыт устремления ко Христу и соединения с Ним в Его энергиях, в Духе Святом, этот опыт рассматривается как квинтэссенция аутентично христианского опыта, жизни в христианской вере. В обретении этого опыта состоят цель и назначение христианской жизни, причем вовсе не только для подвижников-исихастов, но для всех христиан».

Свящ. Олег Климков. «Одним из энергий Бога является, по учению Григория Паламы, несозданный Божественный Свет. Он не создан, как всякая божественная энергия, но вместе с тем он не есть Само Божество в Своей «сверхсущности». «Бог называется Светом, но не по существу, а по энергии». Он использует словосочетание «фаворский свет», когда описывает высшие духовные состояния, во время которых достигшие их «смешиваются неизреченно со Светом превышающим ум и чувство».

Автономное монашеское государство Святой Горы, Греция

Иосиф Исихаст, Силуан Афонский (на фото), Паисий Святогорец, другие молитвенники и их ныне живущие последователи возродили с XX века в монашеской жизни на Святой Горе духовный путь исихазма, или, скорее, дали ему новый импульс. Сейчас в разных уединенных местах Афона существует несколько исихастириев – пустынных келий, где живут соответственно монахи-исихасты. Афон является интернациональным центром исихазма, более того, например, болгарские монахи – исихасты традиционно живут на Афоне, а не в болгарских монастырях.

Мэгура и другие скиты, Молдова

Молдова и Румыния знамениты как центры, где сложилась, благодаря подвижничеству Паисия Величковского, современная исихастская традиция. Делание святого Паисия было настолько масштабным, что в богословии Румынии есть даже понятия паисианизм. В современности на территории Румынии и Молдавии также есть очаги исихазма. Например, из монастыря – скита Мэгура происходит великий афонский старец Дионисий (Игнат — на фото выше), в крещении Димитрий, – один из самых почитаемых афонских духовников современности. Его чтили самые разные люди, например, английский принц Чарльз. Старец Дионисий (Игнат) отошел в вечность 11 мая 2004 года в возрасте 95 лет, из которых 81 год он провел в монастыре, в том числе 78 лет - на Святой горе Афон, из них 67 лет - в келье св. Георгия «Колчу».

Монастырь Сихастрия, Румыния

Небольшой лесной монастырь, где продолжалась и поддерживалась, в том числе при коммунистах, исихастская традиция. Румынские исихасты традиционно в наши дни живут в скитах в лесу. В монастыре находятся могилы известных исихастов современности – Клеопы Илия и Паисия Олару. В монастыре есть музей Клеопы Илия (на фото ниже).

Сергей Хоружий, директор «Института синергийной антропологии»: «В недавней истории существует весьма яркий, если угодно, эталонный пример национального исихазма. Это – сложившийся в 70-е гг. прошлого века гибрид румынского исихазма с «протохронизмом», идеологией национально-коммунистического режима Чаушеску. Здесь исихазм ставился на службу национализму самым откровенно-прямолинейным образом. Деятельность исихастской румыно-славянской общины в XVIII в., созданной и возглавлявшейся преп. Паисием Величковским, представлялась как доказательство первенства и превосходства румынской духовности и культуры. Значение этой деятельности, ее плоды гипертрофировались до грани абсурда. Тот же факт, что сам старец Паисий румыном не был, успешно преодолевался даже двумя путями: во-первых, была выдвинута теория о его румынском происхождении (от адюльтера, якобы совершенного его матерью с эмигрантом-румыном!); а во-вторых, крупнейший исихаст-богослов о. Думитру Станилоаэ в своем исследовании «Исихазм в румынской православной традиции» наставлял, что надо «показывать не только то, что Паисий внес в румынское монашество, но и то, что он от него получил».

Монастырь Оптина Пустынь, Россия

Один из центров, наряду с Валаамом и Саровским монастырем, русского исихастского возрождения. Это возрождение связано с молитвами и подвижничеством святого Паисия Величковского, который перевел и распространял русское «Добротолюбие» — сборник духовных произведений, относящихся главным образом к исихазму. Современные исихасты – Илий Оптинский (1932 г.р. — на фото), духовник монастырской братии.

Сергей Хоружий: «С позиций православного вероучения, опыт исихастской аскезы есть опыт устремления ко Христу и соединения с Ним в Его энергиях, в Духе Святом; и в свою очередь такой опыт рассматривается как квинтэссенция аутентично христианского опыта, жизни в христианской вере. В обретении этого опыта состоят цель и назначение христианской жизни, причем вовсе не только для подвижников-исихастов, но для всех христиан, пусть даже опыт обретается ими не в полноте, а лишь в некой мере, у каждого своей, «елико же вместит». Именно в силу этой квинтэссенциальности исихастского опыта, выделяющей его во всем многообразии религиозного опыта, исихазм приобретает стержневую роль в мире православной духовности и церковности».

Монастырь Витовница, Сербия

Там молился и проповедовал еще один великий старец современности – отец Фаддей, в миру – Томислав Штрбулович (1914 – 2003 гг.). Он был духовником сербского патриарха Павла, а на основе его наставлений написаны книги «Каковы твои мысли, такова и твоя жизнь», «Мир и радость в Духе Святом», «Поучения сербскому народу».

Монастырь Иоанна Предтечи, Великобритания

Ученик великого старца преподобного Силуана Афонского отец Софроний (Сахаров) (1896 – 1993) волею судеб попал в Англию, где поселился в тихом месте с учениками. Потихоньку скит разросся, но все равно не велик, но важен тем, что исихастские духовные тексты и делания прижились в Великобритании. Кстати, принц Чарльз исихазм очень уважает и регулярно живет на Афоне в монастыре Ватопед.

Есть забавная история об основании скита. Местный пастор по приезде о. Софрония очень был заинтересован, что там происходит, кто они такие, эти православные? И он спросил своего епископа: «Что это – секта? Верят ли они в Святую Троицу, хотя бы?» И епископ сказал: «Don’tworry. Theyareorthodox. They are the ones who invented it». (Они православные, они создали учение о ней).

Сергей Хоружий: «Процесс, начавшийся снизу в русском монашестве, а также за пределами России деятельностью св. Паисия Величковского (1722-1794) и его учеников, вырастает постепенно в русское исихастское возрождение XIX-XX вв. Его основные вехи — создание и распространение русского «Добротолюбия» (фундаментальный свод исихастских текстов, не раз пересматривавшийся, дополнявшийся и ставший базовым руководством для устроения православного сознания и жизни); создание влиятельных очагов исихазма (Оптина Пустынь, Валаам, Саров и др.); подвиг учителей русского исихазма — свв. Тихона Задонского, Серафима Саровского, Игнатия Брянчанинова, Феофана Затворника, в нашем веке — св. Силуана Афонского и его ученика игумена Софрония (Сахарова); становление новых форм исихазма — странничества и, в особенности, старчества. Новые формы показывали, что особая черта русского исихазма — широкое развитие намеченной у Паламы тенденции к утверждению исихазма в качестве универсальной, общеантропологической стратегии: в отличие от древнего института старцев — наставников иноков, в русском старчестве, а также в движении «Монастырь в миру», идущем от славянофилов и получившем развитие в нашем веке, в том числе, при большевистских гонениях, — совершается выход исихазма в мир».