726 г. Лев III Исавриец – попытка поднять иконы повыше

727 г. собор подтвердил иконопочитание.

730 г. первый указ против икон. Смещен патр. св. Герман. Икона Сподручник».

«Слова» св. Иоанна Дамаскина в защиту икон.

732 г. имп. отправил флот в Рим для усмирения папы.

передел границ Рим и КПль юрисдкций.

Констонтин V Копроним 741-774

«Вселенский собор» 754 г. безглавый собор – анафема почитателям икон.

754-775 гонения, мрнахов насильно женили, казнили, иконы уничтожали. ~ 50 тыс мон. бежало в Италию.

Правление Ирины 780- и 797-802.

787 VII вселенский собор в Никее

Лев V Армянин (813-820) иконоборец. и его собор 815 года

защита икон преп. Феодором Студитом.

Михаил II Травл (Косноязычный) терпимый иконоборец (820-829)

Феофил (829-842) гонения возобновились. прта. Иоанн Грамматик.

втор. пол. IX в. преодоление иконоборчества во франкийской Церкви.

[Подробнее] Иконопочитание в IV и V вв. вошло во всеобщее употребление в христианской Церкви. По церковному учению, почитание икон должно состоять в почитании лица, изображенного на них. Такого рода почитание должно выражаться благоговением, поклонением и молитвою лицу, изображенному на иконе. Но в VIII в. к такому церковному учению стали примешиваться неправославные взгляды на иконопочитание, особенно у простого народа, который, вследствие недостаточности религиозного образования, по большей части придавал внешности и обрядности в религии главное значение. Смотря на иконы и молясь перед ними, люди необразованные забывали возноситься умом и сердцем от видимого к невидимому и даже мало-по-малу усвоили убеждение, что лица, изображаемые на иконах, не отделимы от икон. Отсюда легко развилось поклонение собственно иконам, а не лицам изображаемым, – развилось суеверие, граничащее с идолопоклонством. Естественно, что появились стремления уничтожить такое суеверие. Но, к несчастию Церкви, задачу уничтожить суеверие приняла на себя гражданская власть, отстранив духовную. Вместе с суеверным почитанием икон, гражданская власть, под влиянием также и политических соображений, стала уничтожать иконопочитание вообще и произвела, таким образом, ересь иконоборческую.

1-й период иконоборчества. Лев III Исаврианин (717-741) консолидир армию- нужны деньги, Ц и мон-во для него бремя, ВЗ запрещение изображения Бога. Он решил, что уничтожение почитания икон вернет империи утраченные ею области, что евреи и магометане сблизятся с христианством. Евс Кесар- различал образ в кот воплотился ИХ образ самой природы, либо образ Бога, либо раба, недопустимо назвать образом богодухн. сущ-сть, Бога изобразить нельзя. 726 г. – подняли иконы в храмах. Сторонник иконопочитания патр. Герман восстал против этого распоряжения и был низложен, поставлен патр. Анастасий сторонник императора. 730 г. – эдикт о запрете почитания икон (сбросили изображение ИХ с ворот дворца в Константинополе. Народ сбросил и убил исполняющего чиновника). Рим еп- 4 послания (?)- смысл- икона=Евангелию. Иоанн Дамаскин пишет 3 слова в защиту икон. Также папа Григорий III (731-741 г.), стоявший, подобно своему предшественнику, на стороне иконопочитателей, восстал против императорского эдикта. В 732 г. он созвал в Риме собор, на котором предал проклятию иконоборцев. Следующий имп. Константин Копроним поднял гонение на монашество, монастыри превратил в казармы. Копроним хотел торжественно, с соблюдением законности уничтожить иконопочитание, как ересь, и для этого в 754 г. составил в Константинополе собор, который назвал вселенским (иконопочитание названо было идолопоклонством, единственный образ Христа – это Евхаристия. Одностороннее и неправильное толкование Св. Писания и св. отцов. Анафема всех защитников иконопочитания). Определения собора были приводимы в исполнение с особой жестокостью. Воля императора была исполняема везде, кроме Рима. В это время папа приводил в исполнение план касательно отделения Рима от Византийской империи. Равеннским экзархатом, принадлежавшим Греческой империи, завладели лангобарды (752 г.). Папа Стефан III пригласил на помощь франкскаго короля Пипина, который прогнал лангобардов, а отнятые у них земли подарил апостольскому престолу, т. е. папе (755 г.). Греческая власть в Италии после этого кончилась. Стефан, сделавшись независимым, не стесняясь, мог отвергнуть все постановления иконоборческого собора 754 г.

После смерти Константина Копронима (775), его сын Лев Хазар (775-780) был также иконоборцем. Но он был слабохарактерным, на него большое влияние имела его жена Ирина, державшаяся иконопочитания. После смерти мужа имп. Ирина постаралась вернуть иконопочитание. Был поставлен патриархом Тарасий – из мирян, секретарь канцелярии. В 786 г. попытка собора в Константинополе, но не состоялся. В 787 г. в Никее состоялся VII Вселенский Собор. 367 чел-к (иконоборцев меньшинство), важнейшая тема – отношение к кающимся иконоборцем, ересь или заблуждение. Решение – через покаяние воспринимать иконоборцев в сущем сане. Отвергли решения иконоборческого собора 754 г. Составили вероопределение относительно иконопочитания. Ибо, когда через изображение на иконах лики Спасителя, Богородицы и др. бывают видимы, то взирающие на них побуждаются к воспоминанию и люблению первообразов их, и чествованию их лобызанием и почитательным поклонением не собственным, по вере нашей богопоклонением, которое приличествует единому Божескому естеству, но почитанием, воздаваемым изображению честнаго и животворящего креста и святому евангелию и прочим святыням.

2-й период иконоборчества. На имп. престол вступил Лев V Армянин (813-820 гг.) из иконоборческой партии. Он поручил ученому Иоанну Грамматику составить записку со свидетельствами из древних отцов против иконопочитания, чтобы убедить православных отказаться от иконопочитания. Патр. Никифор просил имп. Льва V быть верным деяниям VII Вселенского Собора, но Лев проигнорировал – в армии говорили, что побеждали при имп.-иконоборцах. Не достигнув уничтожения иконопочитания переговорами, Лев Армянин принялся за насильственные меры; он издал указ, по которому монахам запрещалось проповедовать об иконопочитании. Указ должны были подписать все монахи, но подписали только немногие. Феодор Студит написал окружное послание к монахам, в котором убеждал повиноваться больше Богу, нежели людям. В 815 г. патриарх Никифор был низложен и сослан, а на его место поставлен иконоборец Феодор Касситер. Новый патриарх созвал собор (815 г.), на котором седьмой Вселенский собор был отвергнут, а иконоборческий собор Константина Копронима 754 г. признан законным.

Большинство же, под руководством Феодора Студита, не хотело знать ни нового патриарха, ни собора, ни его предложений. Феодор Студит не побоялся даже открыто выразить протест против иконоборческих распоряжений. В Вербное Воскресение он устроил торжественную процессию по улицам города с иконами, пением псалмов и тому подобное. Император был крайне недоволен таким противодействием православных и, подобно Константину Копрониму, начал открыто гнать их и прежде всего монахов. Монастыри были разрушены, монахи выгнаны или сосланы в ссылку. Из заточения Феодор рассылал письма к православным и поддерживал в них любовь к иконопочитанию. Гонение на иконопочитателей продолжалось до 820 г., когда Лев Армянин был низвержен с престола и на его место был возведен Михаил Косноязычный (820-829 г.), который вернул из заточения патриарха Никифора, хотя и не возвратил ему престола, Феодора Студита и других православных. Но, опасаясь сильной иконоборческой партии, он не хотел восстановить иконопочитания, хотя и позволил домашнее почитание икон. Преемником Михаила был его сын Феофил (829-842 г.). Воспитание под руководством известного Иоанна Грамматика, который поставлен был даже патриархом, сделало его врагом иконопочитания.. Было запрещено домашнее иконопочитание. Монахов опять стали ссылать в заточение и даже мучить. Но, несмотря на это, в самом семействе Феофила нашлись иконопочитатели. Это его теща, Феоктиста, и жена Феодора. Об этом узнал Феофил уже перед смертью (842 г.). После Феофила на престол вступил его малолетний сын, Михаил III. Государством управляла Феодора, при содействии трех опекунов, своих братьев, Варды и Мануила, и брата умершего императора, Феоктиста. Феодора решилась восстановить иконопочитание. Иконоборческий патриарх Иоанн Грамматик был низложен и на его место поставлен св. Мефодий, ревностный иконопочитатель. Он собрал собор, на котором была подтверждена святость VII Вселенского собора, и иконопочитание было восстановлено. Затем, 19 февраля 842 г., в воскресение на первой неделе Великого Поста состоялась торжественная процессия по улицам города с иконами. Этот день остался навсегда днем торжества Церкви над всеми ересями – днем Православия. После этого иконоборческие епископы были низложены и их кафедры заняли православные. Теперь иконоборческая партия окончательно потеряла свою силу.

Бога не видел никто никогда;
Единородный Сын,
сущий в недре Отчем,
Он явил. Ин. 1.18

Эпоха иконоборческих споров, сотрясавших христианский мир в VIII-IX веках, оставила неизгладимый след в истории Церкви. Отголоски этого спора слышны в Церкви и по сей день. Это была жесточайшая борьба с жертвами с обеих сторон, и с величайшим трудом одержанная иконопочитателями победа вошла в церковный календарь как праздник Торжества Православия.

В чем же суть этих споров? Только ли за эстетические идеалы боролись друг с другом христиане, “не щадя живота своего”, впрочем, как и чужого. В этой борьбе мучительно выкристаллизовывалось православное понимание мира, человека и человеческого творчества, вершиной которого, по мнению апологетов иконопочитания, и стала икона.

Иконоборчество родилось не где-то за пределами христианства, среди язычников, стремящихся к разрушению Церкви, а внутри самой Церкви, в среде православного монашества – духовной и интеллектуальной элиты своего времени. Споры об иконе начались с праведного гнева истинных ревнителей чистоты веры, тонких богословов, для которых проявления грубого магизма и суеверия не могли не оказаться соблазном. И действительно, было чем возмутиться. В Церкви получили распространение весьма странные формы почитания священных изображений, явно граничащие с идолопоклонством. Так, например, некоторые “благочестивые” священники соскабливали краску с икон и подмешивали ее в причастие, полагая тем самым, что причащаются тому, кто изображен на иконе. Бывали также случаи, когда, не чувствуя дистанции, отделяющей образ от Первообраза, верующие начинали относиться к иконам, как к живым, брали их в поручители при крещении, при пострижении в монашество, ответчиками и свидетелями на суде и т.д. Таких примеров множество, и все они свидетельствуют о потере правильной духовной ориентации, о размывании четких евангельских критериев отношения к жизни, которыми некогда была сильна первая Церковь.

Причины подобных явлений, серьезно встревоживших защитников ортодоксии, следует искать в том новом состоянии Церкви, которое она обрела в постконстантиновскую эпоху. После Миланского эдикта (313 г.), даровавшего христианам свободу, Церковь стремительно развивалась вширь. В нее хлынул поток язычников, которые, воцерковляясь, меняли только внешний свой статус, но, в сущности, оставались по-прежнему язычниками. Немало способствовал этому получивший распространение обычай крещения детей, а также кардинальное изменение отношений Церкви и государства. Теперь вхождение в Церковь не было связано с риском и жертвами, как во времена первых христиан. Нередко поводом для принятия христианства становились причины политические или социальные, а отнюдь не глубокое внутреннее обращение, как некогда в апостольское время. То, что еще вчера казалось чуждым и неприемлемым, сегодня становилось привычным и терпимым: первые христиане умирали за свободу от диктата государства и отказ поклоняться императору, христиане Византии стали воздавать императору честь, едва ли не равную Богу, оправдывая принцип симфонии идеей сакрализации государства. Границы Церкви и империи в сознании простых людей стали сливаться. Все члены ранних христианских общин назывались верными, царственным священством (1 Петр. 2.9), а те, кто вне Церкви – мирянами. Со временем термин “миряне” стал обозначать церковный народ, в отличие от священнослужителей, поскольку в Византийской империи некрещеных практически не было. Это размывание границ Церкви и возрастание перегородок внутри нее сильно отзовется в последующие времена христианской истории. Таким образом, мир стремительно входил в Церковь, взрывая ее изнутри, и Церковь не всегда справлялась с этим разрушительным потоком. Мощное движение монашества, зародившегося в IV веке, было в определенной степени ответом на это обмирщение Церкви, ибо наиболее духовно чуткие люди воспринимали внешний триумф Церкви как духовную катастрофу, провидя за пышным фасадом ее внутреннее ослабление. Распространилось даже мнение, что в миру спастись невозможно, что необходимо бежать из мира. Раннее монашество и пустынножительство было своего рода духовным диссидентством и разбросанные по пустыне монашеские поселения ощущали себя как бы “Церковью внутри Церкви”.

На этом этапе, сложном и переломном для всей Церкви, нужны были новые средства катехизации, которые были бы понятны тысячам обычных людей, не искушенных в тонкостях богословия, а просто нуждающихся в наставлении, в вере. Наиболее эффективным средством была икона; сильное эмоциональное воздействие, знаковая структура, несущая информацию на невербальном уровне, – эти свойства иконы способствовали ее широкому распространению, и заложенная в ней духовная основа становилась достоянием самых простых новообращенных душ. Вот почему именно на икону так уповали св. отцы, называя ее “Библией для неграмотных”. Действительно, через икону вчерашние язычники лучше постигали тайну воплощенного Слова, нежели через книжные знания.

Нередко вчерашние язычники, обращаясь ко Христу, становились святыми, как это было, скажем, в случае с Блаженным Августином. Но чаще бывало другое – языческая стихия оказывалась сильнее христианского семени, и тернии заглушали ростки духа: в неофитском сознании неизбежно происходила фольклоризация веры, привносящая в традицию Церкви чуждые элементы, иноприродные обычаи. В конце концов проникновение магического отношения в культ вытесняло изначальную свободу духа, дарованную Самим Христом. Еще апостолам и ранним апологетам приходилось сталкиваться с проблемой очищения веры от примесей. Таких примеров много в посланиях Павла общинам Коринфа, Фессалоник, Галаты. К IV веку появилась необходимость систематизировать канон Ветхозаветных и Новозаветных книг, дать ответ на распространившиеся ереси, сформулировать основные догматы веры. В этом процессе, особенно на ранних этапах, с IV по VI век церковное искусство исполняло важную вероучительную функцию. Например, св. Григорий Нисский в похвальном слове великомученику Феодору говорит так: “живописец, изобразив на иконе доблестные подвиги (…) мученика (…), начертание человеческого образа подвигоположника Христа, все это искусно начертав красками, как бы в какой объяснительной книге, ясно рассказал нам подвиги мученика (…). Ибо и живопись молча умеет говорить на стенах и доставлять величайшую пользу”. Другой святой подвижник – Нил Синайский, ученик Иоанна Златоуста, дает следующий совет некоему префекту Олимпиодору, вознамерившемуся построить церковь и украсить ее фресками и мозаиками. “Пусть рука превосходнейшего живописца наполнит храм с обеих сторон изображениями Ветхого и Нового Завета, дабы те, кто не знает грамоты и не может читать Божественных писаний, рассматривая живописные изображения, приводили себе на память мужественные подвиги искренне послуживших Христу Богу и возбуждались к соревнованию достославным и приснопамятным доблестям, по которым землю обменяли на небо, предпочтя невидимое видимому”.

Однако широкое распространение иконописных изображений в народе было не только школой веры, но и той почвой, на которой неокрепшее в вере сознание невольно провоцировалось своим языческим прошлым. Не умея понять глубину различия образа и Прообраза, неофит отождествлял их и его почитание икон превращалось в идолопоклонство, а молитва перерастала в магическое действие. Отсюда и возникали те весьма опасные отклонения, столь возмущавшие строгих ортодоксов, о чем говорилось выше.

Наряду с этим византийская знать, которая в отличие от простолюдинов была образованна и изощренна в богословских вопросах, впадала в другие крайности. Так, например, при императорском дворе в моду вошли наряды, украшенные изображением святых, ангелов и даже Христа и Богородицы. Светская мода явно стремилась подражать стилю священнических одежд, восхищавших современников великолепием и пышностью. Но если употребление сакральных образов в церковных облачениях объяснимо их символической функцией, то использование священных изображений в светской одежде противоречило не только здравому смыслу, но и являлось явной профанацией святынь. И это также не могло не возмущать истинных ревнителей Православия. Некоторые из них даже приходили к выводу, что лучше вовсе не иметь икон, нежели поощрять возврат к язычеству. Этот неожиданный поворот ортодоксии вполне объясним, ибо когда маятник сильно оттягивают в одну сторону, то он неизбежно отклонится с той же силой в прямо противоположную сторону.

Надо помнить также, что в предиконоборческую эпоху процесс формирования художественного языка церковного искусства еще не завершился. Восприняв на определенном этапе традиции позднеантичной живописи, в иконописи (а также фреске и мозаике) происходил отбор собственных художественных принципов. Со временем икона сформировалась как сложнейшая и гармоничная знаковая структура. Таким образом, ее язык от первоначального чувственного реализма постепенно переходил к формам все более символическим и аскетическим. И на ранних этапах соединение античной (а в сознании людей того времени – просто языческой) традиции с христианским откровением вызывало по меньшей мере недоумение. В какой-то мере опасения об излишней чувственной природе античного искусства, обольщающего глаз и уводящего душу от чистого созерцания, были не лишены основания. Постоянно раздавались голоса: “Как даже осмеливаться посредством низкого эллинского искусства изображать Преславную Матерь Божию, в Которой вместилась вся полнота Божества, высшую небес и святейшую херувим?” Или: “Как не стыдятся посредством языческого искусства изображать имеющих царствовать со Христом, соделавшихся сопрестольными Ему, которым предстоит судить вселенную, уподобившихся образу славы Его, когда, как говорят слова Священного Писания, их не был достоин весь мир?”

Блаженный Августин в своем трактате “О Троице” также возмущается творчеством некоторых художников, которые позволяют изображать Христа слишком вольно, как им заблагорассудится, что немало смущает церковный народ и рождает в нем нежелательные эмоции.

В VI-VII вв. на границах Византийской империи появляется и активизируется ислам. Почитая Единого Бога, Бога Авраама, Исаака и Иакова, так же как иудеи, мусульмане отрицательно относились к священным изображениям, памятуя о заповеди Моисея. Влияние мусульманского ригоризма не могло не сказаться на христианском мире, православные “суперортодоксы” в восточных христианских провинциях во многом были согласны с правоверными последователями пророка Мухаммада. Первые серьезные конфликты по поводу икон и первые гонения на иконопочитателей начались на границе двух миров: христианского и исламского. В 723 г. халиф Иезид издал указ, обязывающий убрать иконы из христианских храмов на подвластных ему территориях. В 726 г. такой же указ издал византийский император Лев Исавр. Его поддержали епископы Малой Азии, известные своим строго аскетическим отношением к вере. С этого момента иконоборчество становится не просто интеллектуальным движением, но агрессивной силой, перешедшей в наступление.

Таким образом, православие встало перед проблемой защиты икон с двух прямо противоположных сторон: с одной стороны – от грубого магизма полуязыческой народной веры, с другой – от полного отрицания и уничтожения “ревнителями чистой духовности”. Обе тенденции образовывали своего рода молот и наковальню, между которыми выковывалась в своей кристальной ясности богословская мысль, защищавшая иконопочитание как важнейший элемент православия.

Иконоборческая эпоха делится на два периода: с 726 по 787 г. (от указа Льва Исавра до VII Вселенского собора, созванного при императрице Ирине) и с 813 по 843 г. (с воцарения императора Льва V Армянина до созыва Константинопольского собора, установившего праздник Торжества Православия). Более ста лет продолжавшаяся борьба породила новых мучеников, кровь которых теперь была на руках и совести христиан.

Основной фронт борьбы был сосредоточен в Восточной части Церкви, хотя споры об иконе всколыхнули Церковь по всей ойкумене. На Западе иконоборческие тенденции проявлялись значительно меньше, в силу варварского состояния западных народов. Тем не менее Рим реагировал на события быстро и остро: уже в 727 г. папа Григорий II собрал Собор, который дал ответ на указ Льва Исавра и подтвердил ортодоксальность иконопочитания. Папа отправил Патриарху Константинопольскому послание, которое затем было зачитано на VII Вселенском Соборе и сыграло важную роль. Его преемник – папа Григорий III на Римском Соборе 731 года постановил лишать причастия и отлучать от Церкви тех, кто будет осквернять или оскорблять святые иконы.

Для западной ситуации иконоборческих времен показателен случай с марсельским епископом Серениусом, который приказал убрать иконы из храма под тем предлогом, что народ воздает им неправильное поклонение. На что папа Григорий 1, хваля его за ревность в борьбе с язычеством, но, предостерегая от осквернения святынь, писал, что иконы “выставляются в храмах, дабы неграмотные, смотря на стены, могли читать то, чего не могут читать в книгах”.

Но в целом христианский Запад не испытывал тех крайностей иконоборчества, с которыми пришлось столкнуться христианскому Востоку. Это имело свои положительные стороны – в самый разгар борьбы иконопочитателей и иконоборцев, когда государственная власть силой своего давления перетягивала чащу весов в пользу отрицающих иконы, нередко именно голос римского епископа звучал как единственный трезвый голос в Церкви, поданный в защиту ортодоксии. С другой стороны, иконоборчество на Востоке, как это ни странно, способствовало развитию богословия иконы, заставляя в этой борьбе оттачивать мысль, искать более веские аргументы, отчего само православие обретало все большую глубину. На Западе же не было столь серьезной необходимости защиты иконопочитания, поэтому и богословская мысль не спешила развиваться в этом направлении. Запад не выработал иммунитета против иконоборчества, а потому оказался беззащитным перед иконоборческими тенденциями протестантизма в Новое время. И вся средневековая история церковного искусства на Западе, в противоположность Востоку, воспринимаемая как движение от иконы к религиозной картине, есть не что иное, как размывание и в конечном итоге – утрата иконного (богословско-символического) начала. В XX веке Запад мучительно возвращается к иконе.

Но вернемся к иконоборческим спорам VIII-IX вв. Первым актом иконоборчества было уничтожение по приказу императора иконы Спаса, висевшей в Константинополе над воротами в императорский дворец. Видя эту кощунственную акцию, возмущенный народ растерзал чиновника, исполнявшего приказ. На это император ответил репрессиями. Борьба из сферы теоретической перешла в открытую войну.

Не прекратились и богословские баталии, ибо каждая сторона искала свои аргументы в этом споре. Иконоборческий собор, созванный в 754 г., декларирует в своих постановлениях: “Нечестивое учреждение лжеименных икон не имеет для себя оснований ни в Христовом, ни в отеческом апостольском учении, нет также специальной молитвы, освящающей их, чтобы из обыкновенных предметов сделать их святыми; но они (т.е. иконы) постоянно остаются вещами обыкновенными, не имеющими никакого особенного значения, кроме того, какое сообщил им иконописец”. Иконоборцы не отрицали искусство как таковое, не отрицали даже церковное искусство (отстаивая в основном декоративные принципы украшения храмов), но восставали против иконопочитания как молитвенного акта и против иконы как сакрального изображения. Правда, в среде иконоборцев были различные мнения по поводу того, что и как следует изображать на иконах и фресках, но в целом их аргументы сводились к тому, что в Писании сказано “Бога не видел никто никогда” (Ин. 1.18), а потому, по их мнению, единственной иконой Бога может быть только Евхаристия – Тело и кровь Христовы. Эту точку зрения весьма пространно излагает император Константин Копроним в своем богословском трактате.

Аргументация иконопочитателей также опирается на евангельское откровение: “Бога не видел никто никогда…” (Ин. 1.18), но вторая половина этого стиха, которую так упорно не замечали противники икон, для сторонников иконопочитания становится объяснением не только возможности изображать Бога (Христа), но и проясняет отношения образа и Прообраза, архетипа, изображения и изображаемого. В законченном виде это место из Евангелия звучит так: “Бога не видел никто никогда, Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил” (Ин. 1.18) . Таким образом, в тайне Воплощения Слова – Невидимый, Неизреченный, Непостижимый Бог становится близким и понятным, и это дает основания для изображения Христа. “Если ты узрел, что Бестелесный стал человеком ради тебя, тогда, конечно, ты можешь воспроизвести Его человеческий образ. Если Невидимый, воплотившись, стал видимым, ты можешь изобразить подобие Того, Которого видели. Если пребывающий в Образе Божьем принял образ раба, низвел себя к количеству и качеству и облекся человеческим естеством, запечатлевай на дереве и предлагай Того, Кто стал видимым” (св. Иоанн Дамаскин).

Иконоборцы исходили изначально из неправильного определения термина “икона”, считая, что здесь непременно подразумевается тождество образа и Прообраза, их единосущность. Но иконопочитатели настаивали на принципиальном различии их, поскольку различны уровни их бытия. “Иное есть изображение, иное то, что изображается” (св. Иоанн Дамаскин). “Икона сходна с архетипом благодаря совершенству искусства подражания, сущностью же она от Первообраза отлична. И если бы ни в чем не отличалась от Первообраза, то это была бы не икона, а не что иное, как сам архетип” (патриарх Никифор). На этом основании Евхаристию невозможно считать иконой, ибо здесь наличествует то самое тождество. “Сие есть Тело Мое, сия есть Кровь Моя” – сказал Господь Иисус Христос. Он не сказал: “это будет образом Тела и Крови”, но “сие есть Тело, сия есть Кровь”. Следовательно, мы и причащаемся Его естества. В молитвенном же созерцании иконы мы имеем общение с Первообразом, не смешивая цель и средство; видимое постигаем через невидимое, земное через небесное. “Никто не будь столь безумен, чтобы истину и тень ее, архетип и изображение его, причину и следствие мыслить по существу тождественными” (св. Федор Студит).

Выступая против грубых форм почитания икон, граничащих с идолопоклонством, и одновременно отметая аргументы обвиняющих православных в магизме и материализации духовности, св. Иоанн Дамаскин писал: “Я не поклоняюсь веществу, но Творцу вещества, соделавшемуся веществом ради меня, соблаговолившему вселиться в вещество и через посредство вещества соделавшемуся моим спасением”. Св. Федор Студит прибавляет к этому следующее: “Оно (Божество) присутствует также в изображении Креста и других божественных предметов не по единству природы, т.к. эти предметы не плоть Божественная, но по относительному их Божественному причастию, т.к. они участвуют в благодати и чести”. Другие богословы отмечали, что как мы чтим Библию, не поклоняясь “естеству кож и чернил”, но Слову Божьему, заключенному в ней, так мы почитаем в иконе не краски и доски, а Того, чей образ написан этими красками на этой доске. Честь, воздаваемая иконе, относится к Первообразу.

В 787 году в Никее был созван Собор в защиту иконопочитания, который вошел в историю под названием VII Вселенского. В постановлениях собора даны четкие определения православной позиции относительно икон и иконопочитания. Суть соборных решений следующая: “Мы неприкосновенно сохраняем все церковные предания, утвержденные письменно и неписьменно. Одно из них заповедует делать живописные изображения, т.к. это согласно с историей Евангельской проповеди, служит подтверждением того, что Христос истинно, а не призрачно вочеловечился, и служит на пользу нам. На таком основании определяем, чтобы святые и честные иконы, точно также как и изображения честного животворящего креста, будут ли они сделаны из красок или мозаики или какого-нибудь другого вещества, только бы сделаны приличным образом, будут ли они находиться в церквах Божиих, на священных сосудах, или на стенах и на дощечках, или на домах, или на дорогах, а равно будут ли это иконы Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа или непорочной Владычицы нашей Богородицы или честных ангелов и всех святых и праведных мужей… Чем чаще при помощи икон они являются предметом нашего созерцания, тем больше взирающие на них возбуждаются к воспоминанию о самих первообразах; приобретают более любви к ним и получают побуждение воздавать им лобзание, почитание и поклонение, но никак не служение (λατρεία ), которое по вере нашей приличествует только Божественному естеству…”. Отцы Собора подчеркивали также: “Не изобретение живописцев производят иконы, а ненарушимый закон и предание Православной церкви; не живописец, а свв. отцы изобретают и предписывают: им принадлежит сочинение, живописцу же – только исполнение”.

Любопытно, что в ответ на нападки иконоборцев, утверждавших, что иконы не должны почитаться в церквах именно потому, что нет специальной молитвы, освящающей иконы, отцы Собора пишут так: “Над многими такими предметами, которые мы называем святыми, не читается священной молитвы, потому что они по самому имени полны святости и благодати”. Практика освящения икон укоренилась в Церкви, видимо, довольно поздно.

Деяния VII Вселенского Собора были подписаны представителями всех поместных церквей, в том числе и Римского Престола.

VII Вселенский Собор состоялся в 787 году, но понадобилось еще более полувека, чтобы позиции иконопочитателей были закреплены. Окончательное подтверждение их на Константинопольском соборе 843 года поставило точку в долгой борьбе. Установленный на этом соборе праздник Торжества Православия был не просто признанием победы одной партии над другой, но свидетельством силы самого принципа ортодоксии. Иконопочитание явилось своего рода итогом догматического творчества Церкви, ибо богословие иконы вытекает непосредственно из христологии. Современный западный богослов Хр. фон Шеборн прослеживает ступени раскрытия тайны Боговоплощения в православной догматике. “Христологические споры длились много веков. В течение всего этого времени Церковь непрестанно исповедовала тайну, открытую ей и запечатленную в святом лике Иисуса Христа, единосущного Образа Отчего (Первый Никейский Собор), Слова, ставшего плотью без изменения (Ефесский Собор), истинного Бога и истинного Человека (Халкидонский Собор), единого во Святой Троице, пришедшего пострадать за нас (Второй Константинопольский Собор), Слово Божье, человеческие воля и действия Которого, в полном согласии с предначертанием Божиим, согласились на страдания до смерти (Третий Константинопольский Собор). Рассмотрев эти бурные века, эту страшную и мучительную борьбу вокруг истинного исповедания Христа, взгляд задерживается и останавливается на молчаливом и спокойном образе – иконе Христовой”. Таким образом, икона есть зримое завершение определенного этапа постижения Евангельского откровения.

1. Л. Успенский. Богословие иконы православной Церкви. Париж, 1989, с. 53-54.
2. Там же.
3. Деяния Вселенских соборов, т. VII, с. 486.
4. Цит. по кн.: С. Булгаков. “Икона и иконопочитание”. Париж, 1931, с. 5-6.
5. Л. Успенский. Богословие иконы православной Церкви. Париж, 1989, с. 112.

Печатается по книге И. Языкова. Богословие иконы. М., 2001 г.

Иконоборчество - религиозно-политическое движение в Византии в VIII - начале IX веков, направленное против почитания икон. Иконоборцы считали священные изображения идолами, а культ почитания икон - идолопоклонством, ссылаясь на ветхозаветные заповеди («не сотвори себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху… не поклоняйся им и не служи им» (Исх.20:4-5)).

В 730 году император Лев III Исавр запретил почитание икон. Результатом иконоборчества стало уничтожение тысяч икон, а также мозаик, фресок, статуй святых и расписных алтарей во многих храмах. Иконоборчество было официально признано на Иконоборческом соборе в 754 году при поддержке императора Константина V Копронима, сурово ополчившегося против иконопочитателей, особенно монахов. При поддержке императрицы Ирины, вдовы Льва IV Хазара, в 787 году состоялся Седьмой Вселенский собор, утвердивший догмат иконопочитания и отменивший решение предыдущего церковного собора, лишив его статуса «вселенского». Императоры, правившие после неё: Никифор? Геник и Михаил I Рангаве - придерживались иконопочитания. Однако сокрушительное поражение Михаила I в войне с болгарами в 813 году привело на престол Льва V Армянина, при котором было возобновлено иконоборчество и вновь были признаны решения собора 754 года.

В период регентства императрицы Феодоры Патриарх Иоанн VII был свергнут, и на его место возведен защитник иконопочитания, Мефодий. Под его председательством в 843 году состоялся церковный собор, утвердивший и одобривший все определения VII Вселенского собора и подвергший снова отлучению иконоборцев. Тогда же был установлен и впервые совершен (11 марта 843 года) чин провозглашения вечной памяти ревнителям православия и анафематствования еретикам, совершаемый в православной церкви и до нашего времени в Неделю Православия («Торжество Православия»).

Иоанн Златоуст пишет о распространении изображений Мелетия Антиохийского, а Феодорит Кирский сообщает о портретах Симеона Столпника, продаваемых в Риме.

Несмотря на такую поддержку изображения лиц и событий Священной и церковной истории в этот же период появляются первые возражения против употребления икон. Так Евсевий Кесарийский отрицательно высказывается про желание сестры императора иметь икону Христа. Это он объясняет не ветхозаветным запретом, а тем, что божественная природа неизобразима. Известны и активные иконоборческие действия в этот период: Епифаний Кипрский, увидев в церкви завесу с изображением человека, разорвал её и отдал на покрытие гроба нищего; в Испании на Эльвирском соборе (ок. 300 года) было принято постановление против стенной живописи в храмах.

К началу VI века иконоборческие позиции усилились из-за распространения в византийской империи монофизитов. Лидер монофизитов Севир Антиохийский отрицал не только иконы Христа, Богородицы, святых, но даже и изображение Святого Духа в виде голубя. О широте движения отрицания иконопочитания в этот период свидетельствуют сообщения, что Анастасий Синаит писал в защиту икон, а Симеон Столпник (младший) жаловался императору Юстиниану II на оскорбляющих «икон Сына Божия и Всесвятой Преславной Богородицы». Усиление иконоборчества пришлось на конец VI-VII века. В Марселе епископ Серен в 598 году уничтожил в церкви все иконы, которые на его взгляд суеверно почитались прихожанами. Папа Григорий Великий писал к нему об этом, хваля за ревность в борьбе с суевериями, но требовал чтобы иконы были восстановлены так как они служат простым людям вместо книги и просил разъяснить пастве истинный способ почитания икон.

Большое значение в росте иконоборчества сыграло появление ислама, враждебно относящегося к изображениям одушевлённого. В районах империи, граничащих с территориями арабских племён, издавна процветали христианские ереси монтанизм, маркионитство, павликианство. Для их адептов ислам оживил сомнения в законности икон. Византийские императоры, стремясь обеспечить мирное соседство с мусульманами, шли на уступки иконоборцам. Так император Филиппик перед своим свержением в 713 году собирался издать закон против почитания икон. Защитники иконопочитания называли таких императоров-иконоборцев «сарацински мудрствующими».

2.Причины иконоборчества

Иконоборцы основывали свои взгляды на одной из десяти заповедей, данных Богом Моисею: «Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли; не поклоняйся им и не служи им…» (Исх.20:4-5). Хотя живописные изображения Христа и святых были известны уже древней церкви, но единообразный канон отношения к иконам отсутствовал. При этом в народных массах иконы окружались суеверным поклонением:

В массах иконопочитание преломлялось иногда грубым и чувственным суеверием… Появился обычай брать иконы в восприемники детей, примешивать соскобленную с икон краску в евхаристическое вино, причастие класть на икону, чтобы получить его из рук святых и т.д… Иными словами, с иконопочитанием происходило то, что раньше происходило часто с культом святых и почитанием мощей. Возникнув на правильной христологической основе, как плод и раскрытие веры Церкви в Христа, - они слишком часто отрываются от этой основы, превращаются в нечто самодовлеющее, а следовательно, ниспадают обратно в язычество.

(Шмеман А. Исторический путь Православия)

Произошёл «рост магических несуразностей в почитании священных предметов, грубое фетишизирование иконы». Такое поведение и вызывало обвинения в язычестве и идолопоклонстве. Также академик В. Н. Лазарев отмечает, что для религиозного искусства в тот период уже была характерна излишняя чувствительность, которая для некоторых ставила под сомнение святость иконы. При этом, как отмечает историк Карташёв, просвещение в Византии к этому времени значительно понизилось, по сравнению с временами императора Юстиниана, и «тонкие проблемы догматики стали непосильны большинству богословских умов».

Исследователи разделяют политические причины иконоборчества на две группы:

Связанные с иудаизмом и исламом

Через иконоборчество византийские императоры хотели уничтожить одну из главных преград для сближения христиан с иудеями и мусульманами, которые отрицательно относились к иконам. Через это планировалось облегчить подчинение империи народов, исповедующих эти религии.

Борьба с властью церкви

К VIII веку политическая роль церкви в империи значительно усилилась, наблюдался значительный рост церковной собственности и монастырей. Духовенство начало активно участвовать в делах управления империей, так в 695 году министром финансов стал авва Феодот, а в 715 году диакон собора Святой Софии был назначен главнокомандующим войсками. По этой причине императоры-иконоборцы считали необходимым отвлечь людские силы и денежные средства от церкви и направить всё в государственную казну. Поэтому, как отмечает греческий историк Папарригопуло, «параллельно с религиозной реформой, осуждавшей иконы, запрещавшей мощи, уменьшившей число монастырей и вместе с тем не коснувшейся основных догматов христианской веры, производилась реформа социальная и политическая».

3.Репрессии

Уничтожение икон, мозаик и фресок

В период иконоборчества художественные произведения, посвященные христианской тематике, безжалостно уничтожались: иконы сжигались, украшавшие стены храмов мозаики и фрески сбивались. К наиболее известным фактам вандализма относится уничтожение убранства храма Богородицы во Влахернах, в котором проходил иконоборческий собор 754 года. Житие Стефана Нового, пострадавшего за иконопочитание, сообщает: «…иконы ввергались - одни в болото, другие - в море, третьи - в огонь, а иные были рассекаемы и, раздробляемы секирами. А те иконы, которые находились на церковных стенах, - одни сострагивались железом, другие замазываемы были краскою».

Преследование и казни иконопочитателей

Многих начальников и воинов по клевете, что они покланяются иконам, предал разным казням и жесточайшим мучениям. Он обязывал присягою всех в своем царстве не покланяться иконам и заставил даже Константина, лжеименного патриарха, взойти на амвон, и возвысив честные и животворящие древа клясться, что он не принадлежит к почитателям святых икон. Он убедил его из монахов перевенчаться, есть мясо и присутствовать за царским столом при песнях и плясках.

Преследование в первую очередь затронуло византийское монашество: Константин V объявил их звание неблагонадежным политически. Сторонники Константина публично гнали и поносили монахов, кидали в них камнями: «…многих монахов умертвил ударами бичей, и даже мечем, и бесчисленное множество ослепил; у некоторых обмазывали бороду спуском воска и масла, подпускал огонь и таким образом обжигал лица их и головы; иных после многих мучений отсылал в изгнание». От гонений пострадал Стефан Новый со своими учениками, их казни, по словам А. В. Карташёва, заставили сравнить времена Копронима с временем Диоклетиана. За сочувствие этим иконопочитателем 25 августа 766 года на ипподроме публично были подвергнуты осмеянию и наказанию 19 высокопоставленных лиц.

От гонений пострадал ряд константинопольских патриархов (Герман I, Никифор), епархиальные архиереи (например, святитель Евсхимон, умерший в изгнании), из богословов Иоанн Дамаскин был предан анафеме, братья Феофан и Феодор, отличавшиеся «необыкновенной ученостью» были подвергнуты бичеванию, а на их лицах вырезаны ямбические стихи, сочинённые императором Феофилом (за это братья получили прозвище Начертанные). При императоре Льве V был отправлен в ссылку и умер в изгании на одном из островов Эгейского моря известный византийский хронист Феофан, бывший непримиримым врагом иконоборцев.

Гонения и конфискация монастырской собственности вызвали массовую миграцию монашествующих в места, незатронутые императорской политикой. В период правления Льва III и Константина V только в Южную Италию переселилось около 50 000 монахов. Местами миграции также стали северные берега Чёрного моря и побережье Сирии и Палестины.

Преследование иконописцев

Борьба с распространением иконописных изображений затронула и их создателей. Наиболее известна история монаха-иконописца Лазаря, пострадавшего при императоре Феофиле:

…решил он принудить и монаха Лазаря (это был славный рисовальщик того времени). Однако монах оказался выше льстивых убеждений… многократно обрушивался с хулой на царя, и тот, видя такое, предал его таким пыткам, что плоть его истекала вместе с кровью и никто не чаял, что еще жив. Когда же услышал царь, что заключенный в тюрьму рисовальщик понемногу пришел в себя и, вновь занявшись своим искусством, изображает на дощечках лики святых, велел приложить к его ладоням раскаленные металлические пластинки. Огонь пожирал и источал его плоть, пока не упал он в изнеможении чуть ли не замертво.

Исследователи отмечают, что в период иконоборчества религиозное искусство физически не могло существовать. Страдавшие от репрессий иконописцы уходили в отдалённые монастыри (например, в Каппадокии) и там продолжали свою работу.

Византийское иконоборчество разделяется на два периода, границу между которыми составляет Седьмой Вселенский собор и, последовавшее за ним временное восстановление иконопочитания. Первый период, продолжавшийся около 50 лет, начинается во временя царствования императора Льва III и заканчивается регентством императрицы Ирины. Второй период, продолжавшийся около 30 лет, начинается в правление императора Льва V и заканчивается в регентство императрицы Феодоры. Всего в период относящийся к иконоборческому в империи правило 12 императоров из которых только 6 были активными иконоборцами (престол константинопольского патриарха за это время занимало 11 человек, 6 из них были иконоборцами). В таблице представлены императоры и константинопольские патриархи данного периода, жёлтым отмечены иконоборцы.

Преувеличенные формы иконопочитания к VIII веку навлекали на христиан упреки в идолопоклонстве, особенно со стороны мусульман, которые в это время не только энергично распространяли свою религию, отрицавшую любые формы иконопочитания, но и требовали от подвластных себе христиан прекращения поклонения иконам. Ставший в 717 году императором Лев III Исавр (уроженец Германикии на границе с Сирией, привыкший за годы своего губернаторства во Фригии к идеям иконоборчества и павликианства), стремился в ходе своих военных компаний не только подчинить империи территории, занятые арабами, но распространить среди мусульман и иудеев христианство. При этом он считал, что императору допустимо вмешиваться в вопросы церковной жизни, римскому папе Григорию II он писал: «Я император и священник», выражая этим свои идеи цезаропапизма.

В первые десять лет своего правления Лев не принимал энергичных действий в области церковной деятельности, известно лишь о его требовании в 723 году к евреям и секте монтанистов принять крещение. Лишь в 726 году по свидетельству Феофана:

…нечестивый царь Леон начал говорить о уничтожении святых и досточтимых икон. Узнав о сем Григорий, папа Римский, лишил его податей в Риме и прочей Италии и писал поучительное послание, что царю не должно вмешиваться в дела веры и изменять древние учения церкви, постановленные святыми отцами.

В этот же год произошло сильное извержение вулкана к северо-западу от Крита и среди Цикладских островов образовался новый остров, это было воспринято Львом как знак Божьего гнева за идолопоклонство и он начал компанию против иконопочитания. Первым решительным действием стало снятие иконы Христа с ворот Халкопратии. В результате этого произошли столкновения горожан с солдатами: «убили некоторых из царских людей, которые снимали икону Господа с медных ворот великой церкви; и многие за ревность к благочестию были казнены усечением членов, плетьми, изгнаниями и лишениями имений, особенно люди знаменитые и родом, и просвещением». Иконы начали удалять с видных наружных мест, в церквях их поднимали повыше, чтобы народ не лобызал и не кланялся им. При этом из собора Святой Софии в период правления Льва Исавра иконы не удалялись.

Эти действия императора вызвали раздражение среди иконопочитателей (иконодулов, иконолатров, идололатров - иконопоклонников, идолопоклонников, как их называли противники), к которым принадлежали, главным образом, духовенство и особенно монахи, массы простого народа и женщины всех классов общества, при уничтожении икон происходили схватки и побоища. Население Греции (Эллады) и Цикладских островов, провозгласив нового императора, подняло восстание, окончившееся полным поражением и победой Льва III. Немало жителей внутренних частей империи бежали на окраины государства; значительная часть итальянских владений Византии вместе с Равенной перешли под власть Лангобардов.

Константинопольский патриарх Герман начал обличать Льва в ереси. Лев приглашал его на заседание Тайного совета (Silentium), но патриарх на вопрос об иконопочитании отвечал, что не согласен вводить что-нибудь новое в делах веры без вселенского собора.

17 января 729 года Император пригласил патриарха на заседание верховного совета и вновь поднял вопрос об иконопочитании. Герман возражал против политики иконоборчества, но, не находя поддержки среди императорского окружения, сложил с себя патриаршую власть:

…Леон собрал совет против святых и досточтимых икон в трибунале 19 советников, на который призвал и святейшего патриарха Германа, надеясь убедить его подписаться против святых икон. Но мужественный слуга Христов не только не поддался ненавистному злонамерению его, но, утверждая слово истины, отказался от епископства, сложил с себя омофор и произнес поучительные слова: «если я Иона, то бросьте меня в море. Без вселенского собора не могу изменить веры, государь».

Перед этим Герман писал римскому папе о своём сопротивлении императору и отправил в Рим ряд константинопольских святынь, которые в настоящее время хранятся в личной папской капелле Сан-Лоренцо рядом с базиликой Сан-Джованни ин Латерано.

Вместо Германа константинопольским патриархом стал иконоборец Анастасий, который подписал эдикт против почитания икон. Этот эдикт стал первым иконоборческим документом, изданным не только от имени императора, но и от церкви.

На западе о политике Льва стало известно от западных купцов, очевидцев снятия образа Христа с ворот Халкопратии. Папа Григорий II писал императору: «Прибыв на родину, они рассказали… о твоих ребяческих поступках. Тогда всюду стали бросать твои портреты на землю, попирать их ногами и уродовать твое лицо». Папа в 727 году собрал в Риме Собор, подтвердивший законность иконопочитания. Отношения Византии с Западом значительно ухудшились. После захвата Равенны лонгобардами византийские наместники увеличили налоги в Южной Италии, против чего выступил папа Григорий II. В ответ на послание патриарха Анастасия папа отверг эпитет «брата и сослужителя», который прилагал к нему патриарх, обличил его в ереси и под угрозой анафемы потребовал его покаяния и возврата к православию. После смерти Григория II его преемник Григорий III занимал такую же твёрдую позицию, он собрал в Риме Собор из 93 епископов, который постановил: «Впредь кто изымет, уничтожит или обесчестит и поругает иконы… да будет отлучен от церкви».

На Востоке самым сильным противником иконоборчества в эту эпоху был знаменитый богослов Иоанн Дамаскин, написавший в 726-730 годы «Три защитительных слова против порицающих святые иконы». В его сочинении впервые определены различия между «служением», подобающем только Богу, и «поклонением», оказываемому тварным вещам, в том числе и иконам.

Несмотря на такую сильную оппозицию, Лев, опираясь на войско и придворную аристократию, составлявших главный оплот партии иконоборцев (икономахов, иконокластов, иконокаустов - сокрушителей, сожигателей икон, как их называли противники), а также находивший себе поддержку и в некоторой части духовенства, до конца царствования поддерживал иконоборчество. При этом, как отмечает историк Ф. И. Успенский, в синоднике, составленном после восстановления иконопочитания, за период царствования Льва указано лишь 40 имён то есть в первое время иконоборцы занимали выжидательную позицию.

Сын и преемник Льва III Константин V Копроним (по церковно-славянски: тезоименитый гною, навозу, калу), прозвище данное императору иконопочитателями) с ещё большей энергией выступил против иконопочитания, несмотря на трудную борьбу (в начале царствования) с православной партией, выставившей против него нового императора, его зятя Артавазда, который в течение почти двух с половиной лет (741-743) владел Константинополем. В этот период даже патриарх-иконоборец Анастасий признал иконы и всенародно объявил Константина еретиком.

Желая более определенно провести иконоборческие идеи, и подготовив к этому умы путем «народных собраний» Константин в 754 году созвал во дворце Иерии, на азиатском берегу Босфора, между Халкидоном и Хрисополем (Скутари) большой собор, получивший в последствии название иконоборческий, на котором было 348 епископов, но ни одного представителя Рима, Александрии, Антиохии и Иерусалима. Собор, объявивший себя «Седьмым вселенским», постановил:

Кто старается изобразить на память на иконах бездушными и безгласными вещественными красками лики святых, не приносящие никакой пользы, потому что это глупая затея и изобретение дьявольского коварства, вместо того, чтобы добродетели их, о которых повествуется в писаниях, изображать в самих себе, как бы некоторые одушевлённые образы их, и таким образом возбуждать в себе ревность быть подобными им, как говорили божественные отцы наши, да будет ему анафема.

При этом собор не высказался против почитания святых и мощей, а напротив объявил анафему всем «не просит молитв у них, как у имеющих дерзновение, согласно церковному преданию, ходатайствовать о мире». Орос собора был торжественно провозглашён 27 августа на константинопольском ипподроме, Константина V называли 13-м апостолом и провозглашали анафему защитникам икон: Герману Константинопольскому, Иоанну Дамаскину и Георгию Кипрскому.

После собора Константин начал претворять в жизнь его решения: массово стали уничтожатся иконы, мозаики, иллюминированные рукописи (из некоторых вырезались листы, некоторые сжигались). Вместо прежних иконописных изображений стены храмов украшались арабесками и виньетками из птиц и растений. Хотя собор и не отверг почитание мощей, император был их противником. Так в Халкидоне, по его указанию, был закрыт чтимый храм святой Евфимии, её мощи были выброшены в море, а само здание обращено в арсенал. Этот период получил название «Константиново гонение» и ознаменован многочисленными казнями иконопочитателей.

Под влиянием покровительства Константина сирийцам и армянам, придерживавшихся павликианства, в европейской части империи усилился восточный элемент (вообще влиятельный при иконоборческих императорах). После 761 года Константин не только стал подвергать открытому гонению и мучениям отдельных представителей монашества (например, преподобномученика Стефана Нового), но преследовал, по-видимому, и самый институт монашества. Благодаря этому, усиливалась эмиграция греческого монашества, бежавшего, главным образом, в южную Италию и на северные берега Черного моря. Несмотря на усиление оппозиции (в которой встречались уже и высокопоставленные светские лица), иконоборчество держалось не только до смерти Константина, но и в царствование его сына, более умеренного иконоборца Льва IV Хазара (775-780).

После смерти Льва IV, за малолетством его сына, императора Константина VI, регентом стала его супруга императрица Ирина, сторонница иконопочитания. Укрепившись у власти она начала подготовку к проведению Вселенского собора для решения вопроса о почитании икон. В 784 году константинопольский патриарх Павел удалился в монастырь святого Флора, принял схиму и объявил о своём отречении от патриаршества. После этого, по предложению Ирины, константинопольским патриархом был избран Тарасий, императорский секретарь (асикрит).

Первая попытка открыть заседание собора, на который собрались представители всех христианских церквей, в том числе и легаты папы римского, была предпринята 7 августа 786 года. Собор был открыт в храме Святых Апостолов, но когда начали зачитывать святые писания в него ворвались вооружённые воины, сторонники иконоборцев, и угрозами заставили прекратить заседание. После этого Ирина под благовидным предлогом переместила столичное войско в провинции и отпустила ветеранов на родину, а затем собрала новое войско, поставив над ними преданных себе военачальников.

24 сентября 787 года в Никее открылся Седьмой вселенский собор, в работе которого, по различным оценкам, приняли участие 350-368 иерархов, но число подписавших его Деяние составило 308 человек. Собор начал свою работу с принятия решения в отношении епископов-иконоборцев, многих из которых разрешили допустить к участию в работе Собора, приняв их публичное раскаяние. И лишь на четвёртом заседании - по предложению папских легатов, в храм, где заседал Собор, была принесена икона. На соборе были отвергнуты постановления иконоборческого собора 754 года, преданы анафеме иконоборцы и установлен догмат о иконопочитании:

…подобно изображению честного и животворящего Креста, полагати во святых Божиих церквах, на священных сосудах и одеждах, на стенах и на досках, в домах и на путях честные и святые иконы, написанные красками и из дробных камений и из другого способного к тому вещества устрояемые, якоже иконы Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, и непорочныя Владычицы нашея святыя Богородицы, такожде и честных ангелов, и всех святых и преподобных мужей. …и чествовати их лобызанием и почитательным поклонением, не истинным, по вере нашей, Богопоклонением, еже подобает единому Божескому естеству, но почитанием по тому образу, якоже изображению честного и животворящего Креста и святому Евангелию и прочим святыням фимиамом и поставлением свечей честь воздается, яковый и у древних благочестный обычай был. Ибо честь, воздаваемая образу, преходит к первообразному, и покланяющийся иконе поклоняется существу изображенного на ней.

(Догмат о иконопочитании Трехсот шестидесяти седми святых отец Седьмого Вселенского Собора)

После собора императрица приказала изготовить и поместить над воротами Халкопратии образ Иисуса Христа взамен уничтоженного 60 лет назад при императоре Льве III Исавре. К образу была сделана надпись: «[образ], который некогда низверг повелитель Лев, вновь установила здесь Ирина».

Восстановленное на Седьмом Вселенском соборе иконопочитание сохранялось в империи в период правления Константина VI и Ирины. Занявший в 802 году престол император Никифор I также придерживался иконопочитания и при этом терпимо относился к иконоборцами и павликианам, что вызывало недовольство православной партии и особенно монахов. Только лишь в короткое царствование императора Михаила I (811-813 годы), находившегося под сильным влиянием духовенства, иконоборцы (и павликиане) стали подвергаться гонениям. В 813 году Михаил был низвергнут солдатами. Недовольные поражением в войне с болгарами солдаты, всё еще разделявшие идеи иконоборчества, ворвались к гробнице Константина Копронима и вскрыли её со словами «Восстань и помоги гибнущему государству!». Михаила заставили отречься от престола и уйти в монастырь, на его место возвели энергичного и популярного полководца Льва V Армянина (813-820 годы). Этот восточный по происхождению император снова стал на сторону иконоборчества.

Лев V после своего восшествия на престол поручил тогда еще простому монаху Иоанну Грамматику (будущий патриарх Иоанн VII) сделать подборку библейских и святоотеческих текстов против почитания икон. В декабре 814 года состоялся диспут иконопочитателей (возглавляли патриарх Никифор и Феодор Студит) и иконоборцев (Иоанн Грамматик, Антоний Силлейский). Резонансом дискуссии стала забрасывание солдатами образа Христа на медных воротах дворца (Халкопратия) и 6 января 815 года император Лев, идя к причастию, впервые не поклонился образу и велел его снять под предлогом защиты от осквернения. Реакцией на это стали письма Феодора Студита римскому папе и ночной поместный собор 70-ти епископов, проведённый патриархом Никифором, а также написанное им «Защитительное слово ко Вселенской церкви относительно нового раздора по поводу честных икон».

Император потребовал от патриарха отчёта о церковном имуществе, принял на него ряд жалоб и потребовал его явки на суд перед несколькими епископами и клириками. Никифор, не желая находиться перед судом простых епископов, отказался и 20 марта 815 года сложил с себя сан и удалился в монастырь. Новым константинопольским патриархом был избран иконоборец Феодот, родственник Константина Копронима, начальник лейбгвардии и, согласно Георгию Монаху, был совершенно необразован и «безгласней рыб». В 815 году императором в храме Святой Софии был созван собор (2-й иконоборческий), отменивший постановления Седьмого Вселенского собора и восстановивший определения собора 754 года, но не признавший за ним статус вселенского. Также собор 815 года уже не называет иконы идолами и разрешает помещать их в храмах на высоких местах в качестве назидания для неграмотных, но без возможности возжигания перед ними свечей и лампад. На соборе опозиционные иконоборцам иерархи были анафематствованы и отправлены в ссылки. После собора 815 года в империи возобновилось уничтожение икон, преследование монахов и их эмиграция на Восток и в Италию.

Преемник Льва, Михаил II Косноязычный (Аморейский) проводил своеобразную политику терпимости относительно иконопочитателей: он дал амнистию всем, потерпевшим за иконопочитание (в том числе патриарху Никифору и Феодору Студиту). Михаил издал постановление: "…мы и настаиваем: глубокое молчание да будет об иконах. И потому пусть никто не смеет поднимать речь об иконах (в ту или другую сторону), но да будет совершенно устранен и удален и собор Константина (754 г.), и Тарасия (787 г.), и ныне бывший при Льве (815 г.) по этим вопросам".

Несмотря на такую политику терпимости, император поставил патриархом известного иконоборца Антония, епископа Силлейского. Историк Карташёв пишет, что Михаил, по его собственному признанию, «как солдат, всю жизнь не поклонялся ни одной иконе».

Иконоборческие настроения Михаила видны в его послании, направленном на Запад к Людовику Благочестивому: «Прежде всего они изгнали из церквей святой крест и вместо него повесили иконы и пред ними лампады. Пред ними они воскуряют ладан и вообще оказывают им такое же уважение, как и кресту, на котором распят Христос. Они поют пред ними псалмы, поклоняются им и ожидают именно от икон себе помощи». Однако факты о преследовании иконопочитателей в период правления Михаила отсутствуют, но косвенным подтверждением притеснений может служить восстание самозванца Фомы, поднятое, вероятно, во имя православия. Из известных лиц гонениям был подвергнут только пресвитер Мефодий, будущий константинопольский патриарх. Постановление Михаила II оставалось в силе, а при его преемнике, императоре Феофиле (829-842), который, однако, снова стал энергично преследовать иконопочитателей.

"И замыслил тиран изничтожить всех, кто рисовал божественные лики, и вот те, кто предпочли жизнь, должны были плюнуть на икону, словно на какую рухлядь, сбросить на пол святое изображение, топтать его ногами и таким образом обрести спасение." (Продолжатель Феофана. «Жизнеописания византийских царей»)

По мнению ряда исследователей, царствование Феофила было самым суровым временем второго периода иконоборчества. Против иконопочитателей в 832 году был издан жестокий указ, исполнение которого взял на себя патриарх Иоанн Грамматик, прозванный в народе Леканомантом (волшебником): монастыри закрывались, монахи подвергались преследованиям и тюремному заключению. При этом ряд историков отмечает, что к суровым наказаниям император прибегал лишь в исключительных случаях.

Для второго периода иконоборчества характерно проявление участия в защите иконопочитания предстоятелей восточных православных церквей. Известно послание в защиту икон за подписями трёх восточных патриархов XI века - Христофора Александрийского, Иова Антиохийского и Василия Иерусалимского. В целом, как отмечает Ф. И. Успенский, во время второго периода иконоборчества «…интерес к иконоборческим идеям начал повсеместно ослабевать. Движение было идейно исчерпанным».

После смерти императора Феофила регентом за малолетством императора Михаила III стала его жена Феодоры, воспитанная в традиции иконопочитания. Она при поддержке других лиц из числа сановников (между ними был и Мануил, дядя императрицы, действовавший вероятно, из политических соображений) и духовенства приняла решение о восстановлении иконопочитания в империи. Был свергнут патриарх-иконоборец Иоанн VII Грамматик и на его место возведен защитник иконопочитания Мефодий, подвергшийся преследованию при Феофиле.

На Константинопольском соборе 843 года был зачитан и одобрен томос текст которого не сохранился, но из других источников известно, что он провозглашал необходимость восстановления почитания икон, подтверждал законность постановлений семи вселенских соборов и анафематствовал иконоборчество. Также собор вернул из ссылок всех ранее осуждённых за почитание икон, епископы-иконоборцы были изгнаны с кафедр, на которые возвратились архиереи, пострадавшие при Феофиле. По просьбе Феодоры анафеме не был подвергнут её супруг Феофил.

После церковного собора, осудившего иконоборцев и восстановившего иконопочитание в империи, Феодора устроила церковное торжество, которое пришлось на первое воскресенье Великого поста, бывшее в 843 году 11 марта (по другим данным - 19 февраля). В воспоминание об этом событии, значимом для христианского мира, и в память блаженной Феодоры ежегодно в первое воскресенье Великого поста Православная церковь торжественно празднует восстановление иконопочитания, именуемое «Торжество Православия».

После Константинопольского собора в империи начался период реакции, начались преследования людей, отрицающих иконопочитание. В Константинополь были торжественно перенесены останки знаменитых исповедников православия Феодора Студита и патриарха Никифора, пострадавших за свою веру и умерших в изгнании. На встречу останков вышла Феодора с сыном и весь двор, неся в руках свечи. Пешком они шли вслед за мощами до церкви Двенадцати апостолов. Была осквернена могила императора Константина V, без всякого уважения к императорскому сану его останки были выброшены на улицу, а из мраморного саркофага, распилив на тонкие плитки, сделали облицовку для одной из комнат императорского дворца. В знак победы иконопочитания на монетах и печатях после 843 года вновь появляется изображение Христа.

Диль сообщает, что императрица Феодора мечтала о славе истребления еретиков, и по её приказанию павликианам было предложено на выбор: обращение в православие или смерть. После отказа павликиан изменить религиозные убеждения в местность Малой Азии, населённую ими, были направлены с карательными экспедициями три военачальника: Аргир, Судал и Дука. От рук императорских инквизиторов под пытками погибло около ста тысяч человек: «одних павликиан распяли на кресте, других обрекли мечу, третьих - морской пучине. Около десяти мириадов составляло число загубленных, их имущество было отправлено и доставлено в царскую казну».

Ф.И. Успенский отмечает, что период реакции характеризуется не только восстановлением почитания икон и вообще церковной реакцией, но и также отменой многих других нововведений, которые рассматривались как результат иконоборческой системы правления. Так многие законы, изданные императорами-иконоборцами, были признаны в X веке негодными и отменены.

Иконоборцы уничтожили значительный пласт изобразительного искусства Византии предыдущих веков. Образы заменялись неизобразительным искусством на растительно-зооморфную тематику. Так, евангельский цикл во Влахернской церкви был уничтожен и заменен цветами, деревьям и птицам. Современники говорили, что он «превращен в овощной склад и птичник». В Святой Софии роскошные мозаики были заменены простыми крестами. Единственными мозаиками, пережившими период иконобочества, являются мозаики базилики Святого Димитрия в Салониках.

Основной тематикой изображений стали пасторали. Император Феофил украшал здания подобными орнаментально-буколическими изображениями в большом количестве. «Увлечение буколикой приобретало весьма специфические, романтическо-чувственные формы, явно связанные с общей реформационной программой иконоборчества». Феофил строил павильоны-храмы, которые носили названия типа Жемчужный триклиний, Опочивальня гармонии, Храм любви, Храм дружбы и прочие.

Произошел подъём и

светской живописи, которая возвратила себе традиции прежней римской имперской тематики: портреты императоров, сцены охоты и цирковых представлений, спортивной борьбы, скачек - поскольку запрет на изображение человеческих образов касался только сакральной тематики. Известно, что император Константин V приказал на стенах одного из храмов заменить композиции со сценами шести Вселенских соборов на изображение своего любимого возницы. В декоративных приемах заметно точное соблюдение иллюзорной перспективы, других достижений эллинистической языческой культуры.

Результатом иконоборчества стало исчезновение в восточной церкви скульптурных изображений святых или сцен Священной истории. После восстановления иконопочитания церковное искусство не вернулось к таким формам священных изображения, ряд исследователей видят в этом частичную победу иконоборцев над неумеренными иконопочитателями.

Главные памятники этого периода не сохранились, поскольку их планомерно уничтожили победившие иконопочитатели, покрывая мозаикой и фресками аскетичетические работы иконоборцев (например, мозаика апсиды храма Святой Софии в Салониках). Тем не менее, некоторое представление о них дают следующие работы:

Мозаики в мечети Омара в Иерусалиме (692 год), выполнены приглашенными из Константинополя мастерами

Мозаики во внутреннем дворике мечети Омейядов в Дамаске (711 год).

К искусству периода завершения иконоборчества относятся миниатюры Хлудовской псалтыри, в которых исследователи видят потенциал развития следующего стилевого периода.

Г. иконоборчество было провозглашено в качестве офиц. церковной доктрины Византийской империи на соборе в Иерии (т.н. 7-м вселенском, именуемом также «безглавым», так как ни один патриарх не присутствовал на его открытии), утвержденной подписями более 330 епископов.

После тяжелейших военных неудач при императорах-иконопочитателях, в Византии состоялся «рецидив» иконоборчества (815–843). Эта ересь была окончательно устранена при имп. св. Феодоре и имп. Михаиле III ; на церемонии, получившей название Торжество Православия (), были торжественно подтверждены решения VII Вселенского Собора .

Иконоборческое богословие

Споры о священных изображениях возникали и в древности. Противниками их были Евсевий , еп. Кесарийский (Послание к Констанции ), и свт. Епифаний Саламинский (Против устрояющих образы; Послание имп. Феодосию I; Завещание ). Пример свт. Епифания убедительно свидетельствует, что в конце в. иконопочитание имело весьма широкое распространение, даже такой авторитетный епископ ничего не мог против него сделать, не только во вселенском масштабе, но и на о-ве Кипр , где он был первоиерархом. В последующие века иконописание и иконопочитание осуждались извне - со стороны иудеев. От них в –VII вв. защищали иконы Стефан Бострийский и Леонтий , еп. Неаполя на Кипре . Происхождение визант. иконоборчества VIII в. приписывалось иудейским и мусульм. влияниям (соч. «Против Константина Копронима», написанное незадолго до VII Вселенского Собора ), но на самом деле корни его уходят в восточнохрист. ереси и секты. Первые иконоборческие императоры Лев III Исавр и Константин V Копроним с большими успехами воевали с арабами и насильственно христианизировали евреев. Из переписки свт. Германа Константинопольского известно, что в середине 20-х гг. VIII в. Константин , еп. Наколийский, выступал против икон, ссылаясь на Исх 20. 4, Лев 26. 1 и Втор 6. 13; он видел влияние многобожия не только в почитании икон, но и в почитании святых . VII Вселенский Собор назвал этого епископа ересиархом. Др. малоазийский епископ, Фома Клавдиопольский , начал бороться с иконопочитанием в своей области . В М. Азии и в самом Константинополе сложилось движение против икон, в которое все более активно включался имп. Лев III Исавр . 7 янв. г. состоялся «силентион» (высшее собрание светских и церковных сановников), на котором Лев III предложил свт. Герману , патриарху Константинопольскому, согласиться на иконоборческую реформу. Патриарх заявил, что решение вероучительного вопроса требует Вселенского Собора, и удалился на покой в имение неподалеку от Константинополя. Если у мусульман действовал запрет изображения живых существ вообще, визант. гонение на священные изображения вовсе не было запретом искусства как такового, его весьма ценили и иконоборцы, при которых светское искусство процветало. Его произведениями украшались церкви, превращавшиеся в «огороды и птичники» , то есть расписывались изображениями растений и животных. Но в первую очередь светское искусство служило почитанию императора. Иконоборчество коснулось даже монет. Образ Христов, со времени имп. Юстиниана II чеканившийся на золотой монете, был заменен крестом, изображения которого иконоборцы не отвергали. Первоначальная идеология иконоборчества сводилась к примитивному утверждению, что иконопочитание есть новое идолопоклонство. Только 2-й император-иконоборец Константин V Копроним предложил иконоборческую теологию. Он мог отталкиваться от уже имевшейся правосл. полемики прежде всего у прп. Иоанна Дамаскина , разработавшего основы правосл. учения об иконе. Главный довод прп. Иоанна - христологический: икона возможна, потому что Бог воплотился. Прп. Иоанн устанавливает принципиальное различие между поклонением - чрезвычайно широким понятием, охватывающим все степени почитания, от почитания Бога до уважительного отношения к себе равным, и служением (традиц. слав. передача греч. latre…a), подобающим одному Богу . Изображение принципиально отличается от изображенного . Образ имеет «анагогический» характер, возводя человеческий ум к горнему посредством земного, сродного человеку . Прп. Иоанн применяет к обоснованию иконопочитания то, что свт. Василий Великий сказал в контексте тринитарных споров: «Почитание образа восходит к первообразу». В образе Иисуса Христа воздается поклонение самой Ипостаси Богочеловека: «Как боюсь коснуться раскаленного железа не из-за природы железа, но из-за соединенного с ним огня, так Плоти Твоей поклоняюсь не ради природы плоти, но ради по Ипостаси соединенного с нею Божества... Поклоняемся Твоей иконе. Поклоняемся всему Твоему: Твоим слугам, Твоим друзьям и прежде их - Матери Богородице» . Оспаривая иконопочитание, имп. Константин V утверждает, что истинный образ должен быть единосущен своему первообразу, из чего следует, что единственный истинный образ Христов - Св. Евхаристия , «ибо Хлеб, Который мы приемлем, есть образ Тела Его... не так, что всякий хлеб - Тело Его, но только тот, который священническим служением вознесен превыше рукотворенного, на высоту нерукотворенного» . Вещественный образ, которым желали бы «описать» Первообраз, мог бы представить лишь человеческую природу Христа, а не Божественную Его природу. «Богомужное», объединяющее божество и человечество, изображение Христа и невозможно, и еретично: если изображать одну человеческую Его природу, раздвояется Его Личность и в Св. Троицу вводится четвертое лицо, если же пытаться изобразить единую Личность, получится слияние природ и притязание на описание неописуемого Божества. И в том и в др. случае иконопочитатели еретичествуют, впадая или в несторианство , или в монофизитство . К своему сочинению имп. Константин приложил патристический флорилегий.

Имп. богословие легло в основу вероопределения Иерийского Собора 754 г. , который иконоборцы объявили «вселенским». Собор анафематствовал защитников иконопочитания: свт. Германа , Георгия , еп. Кипрского, и прп. Иоанна Дамаскина . Вероопределение Иерийского Собора было впоследствии включено в Деяния VII Вселенского Собора вместе с опровержением, составленным, по-видимому, свт. Тарасием Константинопольским . В сознании обеих сторон спора о св. иконах речь шла прежде всего об иконе Иисуса Христа, и спор таким образом был прямым продолжением христологических споров предшествующих веков. Иерийский Собор, детально доказывая невозможность изображения Христа, не мог отрицать богословскую возможность изображения святых, однако почитание и этих икон признавал идолослужением . Иерийский Собор постановил, что «всякая икона, сделанная из какого угодно вещества, а равно и писанная красками при помощи нечестивого искусства живописцев, должна быть извергаема из христианских церквей. Если же кто-либо с этого времени дерзнет устроить икону или поклоняться ей, или поставить ее в церкви или в собственном доме, или же скрывать ее», то клирик лишается сана, а монах или мирянин анафематствуется

Развитие христианского искусства было прервано иконоборчеством, утвердившемся как официальная идеология империи с 730 года. Это вызвало уничтожение икон и росписей в храмах. Преследование иконопочитателей. Многие иконописцы эмигрировали в отдалённые концы Империи и соседние страны - в Каппадокию, в Крым, в Италию, отчасти на ближний восток, где продолжали создавать иконы. Хотя в 787 году на Седьмом Вселенском соборе иконоборчество было осуждено как ересь и сформулировано богословское обоснование иконопочитания, окончательное восстановление иконопочитания наступило только в 843 году. В период иконоборчества вместо икон в храмах использовались только изображения креста, вместо старых росписей делались декоративные изображения растений и животных, изображались светские сцены, в частности любимые императором Константином V конские бега.

Иконоборцы уничтожили значительный пласт изобразительного искусства Византии предыдущих веков. Образы заменялись неизобразительным искусством на растительно-зооморфную тематику, особое распространение получила аниконическая декорация. Так, евангельский цикл во Влахернской церкви был уничтожен и заменён цветами, деревьями и птицами. В Святой Софии роскошные мозаики были заменены простыми крестами. Единственными мозаиками, пережившими период иконоборчества, являются мозаики базилики Святого Димитрия в Салониках.

Основной тематикой изображений стали пасторали. Император Феофил украшал здания подобными орнаментально-буколическими изображениями в большом количестве.Феофил строил павильоны-храмы, которые носили названия Жемчужный триклиний, Опочивальня гармонии, Храм любви, Храм дружбы и прочие.

Произошёл подъём и светской живописи, которая возвратила себе традиции прежней римской имперской тематики: портреты императоров, сцены охоты и цирковых представлений, спортивной борьбы, скачек - поскольку запрет на изображение человеческих образов касался только сакральной тематики. В декоративных приёмах заметно точное соблюдение иллюзорной перспективы, других достижений эллинистической языческой культуры.

Результатом иконоборчества стало исчезновение в восточной церкви скульптурных изображений святых или сцен Священной истории. После восстановления иконопочитания церковное искусство не вернулось к таким формам священных изображений. Главные памятники этого периода не сохранились, поскольку их планомерно уничтожили победившие иконопочитатели, покрывая мозаикой и фресками аскетические работы иконоборцев. Сохранились: мозаики в мечети Омара в Иерусалиме (692 год), выполнены приглашёнными из Константинополя мастерами, мозаики во внутреннем дворике мечети Омейядов в Дамаске (711 год).

Для религиозных целей ваяние с самого начала употреблялось умеренно, потому что восточная церковь всегда неблагосклонно смотрела на статуи, считая поклонение им в некотором роде идолопоклонством. До IX века круглые фигуры ещё были терпимы в византийских храмах, но постановлением Никейского собора 842 г. они были совсем устранены из них. Т.о. скульптура использовалась только саркофагах, орнаментальных рельефах, небольшие диптихи, даримые императорами сановникам и церковным иерархам, переплёты для книг, сосуды и пр. Материалом для мелких поделок такого рода служила в большинстве случаев слоновая кость, резьба которой достигла в Византии значительного совершенства.

Базилика Святого Димитрия - пятинефная христианская базилика, построенная в греческом городе Салоники на месте гибели великомученика Димитрия Солунского.

Первая церковь на месте темницы была построена между 313-323 годами. Спустя сто лет, иллирийский вельможа Леонтий построил первую большую церковь.

О богослужениях в храмах Салоник (в том числе и о проводившихся в базилике Святого Димитрия) пишет Иоанн Камениата в своём труде «Взятие Фессалоники », посвящённом захвату и ограблению города арабами в 904 году (базилика тогда не пострадала):

Базилика построена в раннехристианском эллинистическом стиле и имеет форму четырёхугольника, к которому добавлены более поздние пристройки (придел святого Евфимия - XIII век, сводчатый перистиль - XV век). Базилика является пятинефной, длина храма с алтарной частью составляет 43,58 метра, ширина - 33 метра. Храм имеет два входа, ведущих в притвор. По амвону центральный неф пересекает трансепт, обрамлённый колоннадой. Алтарная часть увенчана конхой и имеется только в центральном нефе, заканчивающимся апсидой, не выступающей за периметр храма. Кровля состоит из пяти скатов, храм не имеет купола. В каждом из боковых скатов и в нефе имеются балконы. Фасад базилики несимметричен, к левой части пристроена колокольня, увенчанная крестом.

Нефы базилики разделяет колоннада из белых, зелёных и тёмно-красных мраморных колонн. Капители весьма разнообразны; особенно изящно выглядят капители с листьями колючего кустарника, развивающегося на ветру. Этот тип был распространён в IV веке и встречается, например, в храме святого Аполлинария в Равенне. В другом типе капителей листья расположены вертикально и их кончики зубчатой формы смотрят вниз. В некоторых местах вместо завитков в углах расположены головы баранов с витыми рогами.

Фронтоны арок были украшены плитами из темно-голубого или зеленоватого мрамора, а в их внутренней части имелся геометрический орнамент со вставками из белого, чёрного и красного мрамора.

Некоторые мозаичные полотна VII-VIII веков (остальные погибли во время) - едва ли не единственные, пережившие в Византии эпоху иконоборчества. В мозаиках заметна античная традиция, но лики уже аскетически строги, напоминая поздневизантийские иконы. Однако, при сравнении мозаик из базилики Святого Димитрия с константинопольскими памятниками того же периода, заметно обилие восточных типов, склонность к фронтальным построениям и более подчеркнутая линейность композиций. На всех мозаиках великомученик Димитрий имеет индивидуальные черты лица, что свидетельствует о различном времени их исполнения. К наиболее хорошо сохранившимся мозаичным полотнам относятся: Мозаика «Святой Димитрий и дети », Мозаика «Святой Димитрий с ктиторами ».

Димитрий со священнослужителями . Святой изображен держащим руку на плече священника, выражая свою благожелательность.

Димитрий и дети . Лица детей имеют индивидуальные черты. Святой держит руку на плече одного из них, а другая поднята с раскрытой ладонью. Этот жест, вероятно, условно изображает, что святой молится. Это одна из самых древних мозаик базилики (вероятно выполнена сразу после её ремонта в середине VII века). На ней Димитрий представлен молодым человеком с идеализированными чертами лица и короткими прямыми русыми волосами, одетым в хитон и роскошную мантию, которая, как и на всех других изображениях, застёгивается на правом плече. Мантия украшена таблионом - четырёхугольной нашивкой другого цвета на уровне груди, что отражает знатное происхождение Димитрия.

Димитрий с ктиторами. Также одно из старейших мозаичных полотен. Димитрий изображён в окружении церковного (справа) и светского (слева) правителей города.

Богородица и святой Феодор Стратилат . Мозаика относится к рубежу IX и X веков. Богоматерь и святой Феодор изображены молящимися, а в вышине над ними видна фигура Христа, благословляющего их правой рукой.

Фрески, украшавшие ранее стены базилики, сохранились только в её правом нефе. Фресковый цикл был выполнен в несколько этапов в VIII-XIV веках. Среди них в наиболее хорошем состоянии находятся:

Нашествие варваров на Салоники . Изображена осада города славянскими племенами в 616 году, победа греков при которой приписывается заступничеству святого Димитрия. На фреске видно изображение церкви, которую принято считать базиликой Святого Димитрия, и надпись «святая церковь у стадиона »;

Димитрий укрывает плащом архиерея с нимбом, в саккосе и омофоре, который кадит святому, выше Богородица с младенцем Христом. Фреска выполнена в последней третьи XIV века. Существует мнение, что архиерей - это Григорий Палама, архиепископ Салоник, а Богородица изображена не с Христом, а с Иоасафом Индийским (патрон по монашескому имени императора Иоанна VI Кантакузина). Данной интерпретации противоречат иконографические признаки изображённых;

Аллегорическая фреска с изображением человека, которого преследует дикое животное;

Император, подъезжающий к городу - наиболее хорошо сохранившаяся, выполненная на высоком художественном уровне, сцена подъезда византийского императора (возможно Юстиниана II) к Салоникам.

Архитектура
Творческое переосмысление наследия античности проявилось в ранневизантийский период как в изобразительном искусстве, так и в архитектуре. Базилики и мавзолеи стали прообразами двух главных типов христианских храмов – базиликального и центрического. Храмы мыслились теперь не как место пребывания статуи божества, а как огромные дома для совместной молитвы. Базилики представляли собой вытянутые прямоугольные здания с алтарём в восточной части; позднее распространились крестово-купольные храмы – квадратные в плане, с четырьмя столбами в центре, поддерживающими купол. Внешние стены храмов утратили украшения и колонное убранство: архитектурные формы воплощали идею защиты от внешнего мира. Суровые, гладкие, монолитные стены выполняли роль священной ограды, укрывающей верующих от греховного бытия. Скупость и простота наружного облика храмов контрастировала с великолепием интерьеров. Мозаические композиции создавали на стенах церквей образ райского сада и сияющего Царствия Небесного (мозаики в Равенне, Италия, 5–7 вв.). Даже образы земных правителей – императора Юстиниана, его супруги Феодоры и придворныхна стенах базилики Сан-Витале в Равенне (ок. 547) обрели неземное величие.
Центром культурной жизни этого и последующих периодов был Константинополь. В 4–5 вв. в столице шло грандиозное церковное и светское строительство, в котором соединились римский размах и конструктивный рационализм с восточной роскошью. Вокруг города поднялись тройные крепостные стены с башнями, был выделен центр города (форум с колонной Константина и ипподром), возводились пышные дворцы с мозаичными полами, термы, библиотеки. Главным храмом Византийской империи стала София Константинопольская (532-37; архитекторы Анфимий и Исидор).

Главную проблему ранневизантийской архитектуры обычно формулируют следующим образом: как поставить купол Пантеона на базилику Максенция? Чтобы перекрыть куполом обширное пространство, византийцы придумали т.н. паруса. Паруса представляют собой треугольные фрагменты сферической поверхности, нижний угол которых продолжается внизу опорным столбом, а верхняя дуга составляет часть окружности, лежавшей в основании купола. Это изобретение, известное еще со времен поздней античности, сделало возможным возведение базилики с одним или несколькими куполами. Храм св. Софии Константинопольской был сооружен в 532–537 по проекту архитекторов Анфимия из Тралл и Исидора из Милета. Неф храма перекрыт куполом на парусах, к которому с востока и запада примыкают полукупола; с южной и северной сторон купол опирается на широкие арки, часть нагрузки переносится на мощные контрфорсы, приставленные к стене снаружи. Боковые нефы с галереями окружают центральный зал. Как и в раннехристианских базиликах, пышность интерьера здесь резко контрастирует со скромностью наружных стен.

В равеннской церкви Сан Витале купол на парусах покоится на восьми столбах. Центральный объем храма, имеющего в плане восьмигранник, окружают сводчатые галереи.

Примерно через полтора века после расцвета при Юстиниане Восточная церковь оказалась ареной иконоборческих споров: запрет на создание священных образов нанес огромный урон византийскому изобразительному искусству: новые иконы не писались, а старые разрушались. В архитектуре положение было лучше (запреты ее не коснулись), но общая ситуация не способствовала размаху строительной деятельности.

Периодизация византийской архитектуры:

История византийской архитектуры распадается на семь периодов:

Созревание (395–527), ранневизантийское архитектурное экспериментирование в Италии, Египте, Сирии, Малой Азии и Македонии;

Первый расцвет (527–726), эпоха политического могущества и активного строительства;

Иконоборчество (726–867), время внутренних беспорядков, политической нестабильности и упадка строительства;

Второй расцвет (867–1204), новая фаза могущества власти и размаха строительства; - -- Латинская империя (1204–1261), период национальной катастрофы, утраты независимости, полной остановки строительства;

Палеологовское возрождение (1261–1453), время упадка внешнего могущества и величественного культурного расцвета, когда строительство велось главным образом на Балканах;

Эпоха производных стилей (с 1453 до настоящего времени), наступившая с падением Византийской империи, после которого, однако, влияние ее архитектурного стиля сохранялось в России, на Балканах и в регионах с сильным исламским влиянием.

Строительные материалы.

В Византийской империи излюбленным строительным материалом была плинфа, крупный и плоский обожженный кирпич размером ок. 35,535,55,1 см. При кладке использовался очень густой цементный (с добавлением измельченной обожженной глины и толченого кирпича) раствор, что давало возможность делать швы равными кирпичу по толщине и при этом не опасаться за прочность кладки. Чтобы подкрепить конструкцию или усилить декоративный эффект, три-четыре ряда кирпичной кладки нередко перемежали рядом из тесаного камня или мрамора.

Архитектурные детали – такие, как колонны, капители, вставные панели, решетки, облицовка стен, полы, – изготавливались из разных видов мрамора и из порфира. Все своды, а также верхнюю часть стен, как правило, покрывали роскошными цветными мозаиками из ценных стеклянных кубиков смальты, тщательно закрепленных в слое специально приготовленного раствора.

Своды и купола сооружали главным образом из кирпича. Использование раствора повышенной вязкости делало необязательным возведение деревянных кружал, применявшихся римлянами. В результате боковой распор значительно уменьшался и после завершения строительства купол приобретал характер монолита.

Строительные конструкции.

Конструктивная простота и эффективность византийского метода возведения сводов и куполов сами по себе еще не гарантировали доведения купольного архитектурного стиля до совершенства. Прежде большие купола сооружались только над круглыми в плане помещениями. В соборе св. Софии в Константинополе, построенном в 532–537 архитекторами Исидором из Милета и Анфимием из Тралл, система парусов была усовершенствована, и купол был возведен над квадратным в плане пространством. Создатели проекта полностью понимали важность своего достижения и использовали его при развитии чисто сводчатых принципов перекрытия в конструкции всех частей собора. Поддерживаемые столбами арки, своды, полукупола и купола сделаны ведущими конструктивными элементами. Колонны оттеснены на второй план и используются между колоссальными столбами в качестве перегородки, разделяющей внутреннее пространство, а также в качестве задающего масштаб элемента. Классические ордера упразднены, пластическая концепция в решении плана, фасада и интерьера обрела окончательную форму, выражающую во всех своих моментах главенство арочно-сводчатого принципа.

Внешний облик зданий.

Главную роль в византийских строениях играют купол или купола, возвышающиеся над массивным объемом самой церкви, который завершается с восточной стороны одной или бóльшим числом увенчанных полукуполами апсид и имеет по бокам перекрытые сводами нефы в один или два яруса. Оконные проемы чаще всего увенчаны аркой (или арками) и снабжены решетками или каменными плитами с крупными отверстиями. Двери часто делали из бронзы, украшая их накладными рельефами, орнаментальными розетками и бордюрами, которые придавали им массивность. На ранних этапах византийской архитектуры наружные украшения применялись мало, а купола обычно возводили низкими, сливающимися с объемом здания. Позже купол часто устанавливали на барабане с окнами по периметру, но окна могли прорезать также и основание самого купола. Позднее строились более высокие храмы, вертикаль в них усилилась, снаружи появилось больше украшений, узорная кирпичная кладка, мраморная облицовка, глухие и сквозные аркады, пилястры, группы сложных окон, ниши, профилированные пояса и карнизы. В более поздних зданиях, меньших по размеру, но превосходных в мастерстве пластической и ритмической разработки проекта, нередки выступающие портики и пристроенные приделы.

Оформление интерьера.

Византийские архитекторы отказались от классических ордеров, а взамен им выработали колонные опоры, капители, карнизы, фризы и архитектурные профили. В отличие от классических образцов, в византийских произведениях пяты приподнятых арок часто ставили прямо на капители. Как правило, капители выполняли сверлением из белого мрамора и покрывали позолотой; базы также изготавливали из профилированного белого мрамора, контрастировавшего с сочными цветами стволов колонн, на которые шел цветной мрамор или порфир (часто красного, синего или зеленого тонов). Колонны использовали в качестве вспомогательных элементов, например в аркадах, соединявших опорные столбы. Сочетание столба, арки, свода и купола – конструктивный признак «арочного» стиля. Этот пластический принцип неизменно присутствует во всех частях византийского храма, однако господствующим элементом остается купол.

Интерьер в целом отличает эстетическое совершенство. При всей важности конструктивных достижений византийской архитектуры главное ее достоинство состоит в величии продуманного до мелочей и функционально обусловленного убранства, высшей степени логичного и одновременно трепетно-эмоционального.

Полы покрывали мраморными плитами, образовывавшими геометрические узоры. Нижнюю часть внутренних стен часто облицовывали тонкими плитами разноцветного мрамора, распиленными таким образом, чтобы выявить богатую текстуру материала. Ряды этих плит чередовались с блоками мрамора иного цвета, плоскими или резными, так что все вместе образовывало единое целое. Иногда применялись вставные резные панели, на которых в технике барельефа изображались линейно стилизованные орнаменты, например виноградные лозы и павлины. Отделанные мрамором стены были отделены от криволинейных или сводчатых поверхностей, обычно по линии сопряжения сводов со стеной, мраморными профилированными поясами, карнизами или фризами – плоскими, лепными, резными или инкрустированными. Эти поверхности отводились для размещения мозаик, а в более поздний период на смену мозаике пришла темпера.

Мозаики набирались из маленьких кусочков смальты. Размеры кусочков смальты варьировали, а поверхность изображения специально делали чуть неровной, чтобы свет отражался от разных точек под разными углами. Фон мозаики обычно заполнялся кусочками искрящейся золотой смальты, между которыми тут и там делали серебряные вставки. В ранних мозаиках фон иногда бывал зеленым или синим. Изобразительные мотивы (библейские сюжеты, святые, фигуры императоров и их приближенных, символы, растительные орнаменты и бордюры) размещались посередине, на наиболее выгодных в зрелищном отношении местах.

В качестве наиболее ярких примеров этого искусства можно назвать мозаики мавзолея Галлы Плацидии в Равенне, монастырей св. Луки в Фокиде (1-я пол. 11 в.), Дафни близ Афин (11 в.), Хора в Константинополе (нач. 14 в.), собора Сан Марко в Венеции (11–15 вв.), а также многочисленные фрагменты в других местах.

ТИПЫ ЗДАНИЙ

Существует пять основных типов византийских церквей.

Базилика. Базиликальная разновидность церкви появилась в Константинополе довольно рано.

Простой центрический тип. Центрический план в его круговом или многоугольном вариантах широко использовался в византийской архитектуре. Более простая форма (баптистерий собора св. Софии в Константинополе) происходит от римских мавзолеев или круглых в плане помещений в римских термах. Церковь Сан Витале в Равенне (526–547), с ее расходящимися из центра по радиусам апсидой и семью экседрами, сыграла существенную роль в становлении преимущественно купольного характера византийской архитектуры.

Тип купольной базилики. Данный тип отличается менее вытянутым главным нефом, перекрытым куполом без трансепта. Боковые нефы той же длины, что и главный, и имеют второй ярус для женщин. Наиболее классическим примером здания данного типа является собор св. Софии в Константинополе. Храм, в котором размеры главного нефа существенно выросли, создавал идеальные условия для богослужения.

Крестокупольный тип. Будучи признанным византийским типом, крестокупольные церкви тем не менее не получили широкого распространения. Для них характерен четкий крестообразный план, образованный нефом и пересекающим его широким трансептом. Средокрестье и все четыре ветви креста увенчаны куполами, которые опираются на столбы, стоящие группами, между которыми проходят боковые нефы (собор Сан Марко в Венеции). Интерьер и внешний облик храмов этого типа отличает особая пластическая красота.

СВЯТАЯ СОФИЯ (532–537) – грандиозный патриарший храм в Константинополе, главный храм в Византийской империи. Уникальность этого огромного здания заключается в том, что оно представляет собой купольную базилику из трех нефов, построенную всего за шесть лет. Идея сооружения в Константинополе главного храма в честь Св. Софии принадлежала императору Константину Великому (ок. 285–337), при котором был построен небольшой храм, погибший при пожаре в 532. По приказу императора Юстиниана I (482/83–565) начали возводить новый храм в честь Св. Софии. Строителями храма были малоазийские зодчие Анфимий из Тралл и Исидор из Милета, создавшие собор грандиозных размеров.

В композиционную основу храма положен план трехнефной базилики в сочетании с типом центрического здания. Центрическое начало собора доминирует, создавая впечатление, будто его купол парит в пространстве. В основе конструкции Св. Софии лежит точный расчет, зодчие храма изобрели систему полукуполов, связывающую главный купол с основой базилики. В эту систему входят два полукупола и пять малых куполов. Первоначально предполагалось шесть малых полукуполов, но один из них был заменен цилиндрическим сводом над главным входом в центральную часть интерьера из нартекса (притвора). Это выделило главный входной портал и два меньших портала по его сторонам.

Четыре мощных центральных столба, поддерживающих купол, разделяют внутреннее пространство на три нефа, среди которых доминирует центральный с преобладающей в нем средней подкупольной частью. Средняя часть центрального нефа перекрыта грандиозным куполом (диаметр 31,5 м, высота 65 м). В соборе была применена новая система связи купола с перекрываемым им квадратным в плане пространством. Конструктивная система передавала нагрузку распора купола на легкие паруса (вогнутые сферические треугольники), с помощью которых осуществлен переход от окружности купола к квадрату нефа, на широкие подпружные арки и четыре массивные столба, укрепленных снаружи контрфорсами. С запада и востока купол поддерживают два полукупола, которые, в свою очередь, опираются на своды меньших экседр, которые по три примыкают с обеих сторон и рождают иллюзию легкости. Центральное пространство с куполом окружено двухэтажной обходной галереей боковых нефов и нартекса. Боковые нефы представляют собой анфиладу арочных проемов, перекрытых крестовыми сводами.

Св. София построена из кирпича с прокладками из тесаного камня, массивные подкупольные столбы – из крупных блоков известняка. Подкупольные арки сложены из кирпича очень крупного размера квадратной формы со стороной в 70 см. Купол – из кирпичей на толстых слоях раствора. Но тяжесть стен и столбов в храме не ощущается, его формы выглядят невесомыми. Центральное пространство интерьера, нарастающее по направлению к куполу, легко и воздушно. В храме с его грандиозными размерами (площадь – 75,5 × 70 м) создается впечатление единого пространства, залитого со всех сторон светом, внутри которого словно исчезают массы стен, опорные столбы сливаются с ними. Два этажа колонн и верхние окна придают стенам легкий, ажурный вид. Подкупольные столбы замаскированы цветными мраморными плитами, светлыми, отполированными, способными отражать свет. Их зеркальные поверхности скрывают тяжесть опор, все стены храма воспринимаются как тонкие перегородки, а наружные выглядят ажурно из-за большого количества окон. Внутри собора нижние части стен были покрыты резным сине-зеленым и розовым мрамором. Купол храма, алтарная апсида, своды, стены были покрыты мозаичными священными изображениями, в верхних галереях храма имелись фресковые росписи. По сведениям современников, купол украшала мозаика с изображением лика Христа Вседержителя. Для мозаик характерна условность изображения, статичность поз, удлиненность пропорций фигур. Для украшения храма Св. Софии из Малой Азии, Греции, Египта были привезены огромные малахитовые и порфировые колонны (более 100). Античный ордер был преобразован: горизонтальный антаблемент сменили аркады, остатки антаблемента образовали импост над капителью.

Церковь Святых Апостолов в Константинополе - уничтоженный в 1461 г. Ряд святынь и сокровищ храма, похищенных в ходе Четвёртого крестового похода (1204), хранятся в базилике св. Маркав Венеции (Италия).

Первоначальное здание базилики было построено около 330 года Константином Великим как главный храм новой столицы Константинополя, закончена его сыном Констанцием II, который поставил в ней гроб с телом своего отца, тем самым положив начало традиции захоронения в храме императоров Восточной Римской империи.

С окончанием строительства собора св. Софии первая церковь Апостолов оказалась в тени этого грандиозного сооружения. Чтобы исправить положение, император Юстиниан поручил Исидору Милетскому возвести на месте Константиновой базилики новый храм, призванный стать усыпальницей всего императорского семейства. Освящен он был 28 июня 550 года и оставался вторым по значению храмом Византии на протяжении семисот лет.

С архитектурной точки зрения Юстинианова церковь Апостолов весьма необычна - это был пятиглавый храм и, по-видимому, прообраз всех многоглавых православных церквей, которые получили широкое распространение, в частности, в России.

Бази́лика Са́нт-Аполлина́ре-ин-Кла́ссе - памятник ранневизантийского искусства в Равенне. Базилика построена во второй четверти VI века. Украшена самыми поздними из равеннских мозаик юстиниановского периода, сохранившимися в конхе апсиды.

Построена из тонкого обожжённого кирпича (48 х 4 см.), скреплённого раствором, белые полосы которого достигают в толщину 4-х см. Фасад декорирован лангобардской аркатурой: между плоскими пилястрами расположены небольшие двойные арки. Свет в здание проникает через высокие полукруглые окна фасада и многочисленные окна центрального и боковых нефов. Центральный неф завершает пятигранная апсида с пятью окнами. Размеры базилики составляют 55,58 на 30,3 метра. Внутренне пространство разделено на три нефа. Центральный неф обрамляет колоннада из 12 колонн в каждом ряду. Они установлены на квадратные базы и увенчаны композитными капителями византийской работы с развевающимися ажурными листьями в форме бабочек. На полу базилики, в её северо-восточном и юго-западном углах, сохранились фрагменты оригинального наборного мозаичного пола. К базилике пристроена цилиндрическая колокольня высотой 37,5 метров и диаметром 6,17 метров.

В течение VI-IX веков было создано мозаичное убранство базилики. Базилика украшена самыми поздними из равеннских мозаик юстиниановского периода (середина VI века), сохранившимися в её апсиде. Прочие мозаики были созданы во второй половине VII и IX веках. В послеюстиниановскую эпоху появилась тенденция фронтального изображения фигур при которой происходит отказ от передачи каких-либо движений и поворотов. Мозаики Сант-Аполлинаре-ин-Классе, как и базилики Сан-Витале не представляют события священной истории в их исторической последовательности, они имеют своей целью иллюстрацию догматического учения церкви, раскрываемого через символизм Священного Писания. Несмотря на использование в мозаиках цветного стекла, смальты, золота и полудрагоценных камней, для лиц и светлых одежд использован мрамор, что привело к появлению более плоских форм. В центральном нефе базилики на возвышении расположен большой алтарь, посвященный Деве Марии, он был создан в XI веке с использованием материалов алтаря VI века.

Между окнами апсиды помещены мозаичные портреты епископов Равенны, они изображены в одинаковых одеждах, держащими в руках Евангелие. Каждая фигура помещена в небольшую арку с белоснежными занавесями. На боковых стенах помещены две крупные мозаики.

Базилика Сан-Витале - раннехристианская базилика в Равенне, важнейший памятник византийского искусства в Западной Европе. Базилика была заложена в 527 году равеннским епископом Экклесием после его возвращения из Византии. В XIII веке к южной стене церкви была пристроена колокольня и была проведена реконструкция деревянных перекрытий аркад. Масштабная реконструкция храма была проведена в XVI веке: в целях борьбы с поднятием грунтовых вод был поднят на 80 см уровень пола, обновлён пресбитерий, убраны.

Базилика построена в форме восьмиугольного мартирия византийского типа. Наружные стены не имеют каких либо декоративных элементов и расчленены вертикальными и горизонтальными контрфорсами. Здание увенчано гранёным барабаном купола. Архитектура Сан-Витале сочетает элементы классического римского зодчества (купол, порталы, ступенчатые башни) с византийскими веяниями (трёхлопастная апсида, узкая форма кирпичей, трапециевидные капители, пульван и т. д.). Низ внутренних стен базилики облицован мрамором, наборный пол храма украшен геометрическим орнаментом. Конструкцию здания поддерживают восемь центральных опор, на которых держится купол диаметром в 16 метров. Для уменьшения бокового давления куполу придана конусообразная форма. Купол воздвигнут из лёгкого материала. Опорные столбы образуют в центре храма ротонду, на втором ярусе которой расположены хоры. Внутренняя часть церкви кажется залитой светом, а окружающие её галереи искусственно погружены в мистическую полутемноту, что сразу же обращает внимание входящего на мозаики апсиды.

Основное пространство базилики украшено мраморной инкрустацией, а вогнутые поверхности апсиды (аркады, своды, конха) стены (вимы) пресбитерия покрыты византийской мозаикой. Мозаики Сан Витале были призваны продемонстрировать западному миру могущество и безупречный вкус византийского императора Юстинианаво время недолгого владычества византийцев в Италии. Мозаики Сан-Витале являются редким для Европы образцом раннехристианской монументальной живописи, созданной в технике византийской мозаики. Особую значимость представляют прижизненные портреты императора Юстиниана и его супруги Феодоры. Мастера с помощью мозаики смогли подчеркнуть архитектурные элементы базилики, сделав акценты на символическую связь элемента конструкции и нанесённого на неё изображения.

В боковых галереях находятся несколько раннехристианских саркофагов.

Конха украшена мозаикой изображающей Иисуса Христа в образе юноши с крестчатым нимбом, сидящего на лазоревой небесной сфере, в окружении двух ангелов. Христос в одной руке держит свиток, опечатанный семью печатями, а другой протягивает мученический венец славы святому Виталию, которого подводит к нему ангел. Второй ангел представляет Иисусу равеннского епископа Екклезия, подносящего в дар макет основанной им базилики Сан-Витале. Из под ног Иисуса по каменистой почве, поросшей лилиями, вытекают четыре реки Эдема. Мозаика конхи является одной из самых тонких по исполнению, отличается подчёркнуто симметричной композицией и торжественным характеромВместе с тем, мозаики апсиды обнаруживают и типично византийскую неподвижность фигур, все персонажи изображены анфас, стоя. Даже участники двух процессий будто остановились на мгновение, чтобы показать себя в стационарном положении, чтобы позволить зрителю полюбоваться их особами.

На боковых стенах апсиды по сторонам от окон расположены мозаичные портреты изображающие императора Юстиниана и его супругу Феодору в окружении вельмож, придворных дам и священнослужителей. Это исторические портреты, созданные лучшими равеннскими мастерами на основе столичных образцов.. Выполненные как фриз изображения отличаются фронтальной композицией и однообразием поз и жестов. При этом мастера смогли изобразить императорскую семью с индивидуальными чертами лиц в образе идеальных правителей, а сама композиция передаёт движение двух процессий по направлению к алтарю.

Юстиниан I

Император Юстиниан приносит в дар церкви патену и изображён, как и все другие фигуры, в фронтальной позе. Его голова, увенчанная диадемой, окружена нимбом, что отражает византийскую традицию отмечать таким способом царствующую особу.

По сторонам от Юстиниана стоят придворные и священнослужители. Среди них выделяются: пожилой человек в одежде сенатора (единственный стоит во втором ряду, по одной из версий, это ростовщик Юлиан Аргентарий, финансировавший строительство базилики, по другой, полководец Велисарий, по третьей, praefectus praetorio (префект претория) - должностное лицо, представлявшее особу императора в день освящения храма), епископ Максимиан с крестом в руке и два диакона (один держит Евангелие, а другой -кадило). На этой мозаике Юстиниан и Максимиан изображены как авторитарные представители светской и церковной власти, поэтому их фигуры занимают

Арка, обрамляющая конху апсиды, по причине богатого мозаичного украшения получили название триумфальной. Она украшена мозаикой с изображением семи пар рогов изобилия в окружении цветов и птиц. Около верхней пары рогов помещены изображения императорских орлов, а между ними - монограмма Иисуса Христа. Наружная сторона арки, обращённая в пресбитерий, украшена изображением двух ангелов, возносящих медальон с крестом. Они изображены между двумя центрами христианскогопаломничества - Иерусалимом и Вифлеемом.

Монастырь Святой Екатерины - один из древнейших непрерывно действующих христианских монастырей в мире. Основан в IV веке в центре Синайского полуострова у подножья горы Синай. Укреплённое здание монастыря построено по приказу императора Юстиниана в VI веке. Император приказал построить мощные крепостные стены, окружившие предшествующие постройки святой Елены, и церковь, сохранившуюся до настоящего времени, а также направил на Синай солдат для защиты монахов. С XI века, в связи с распространением почитания святой Екатерины, мощи которой были обретены синайскими монахами в середине VI века, монастырь получил новое название - монастырь Святой Екатерины .